Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

На лице телевизионщика отразилось разочарование.

— Джо, заканчивай, — обратился он к своему оператору. — Ошибочка вышла.

С этими словами он резко повернулся и двинулся в сторону корабля через толпу, крича, чтобы не задели его микрофон и соединительный провод, на который кто-то едва уже не наступил.

Через полчаса, или что то же самое, шесть кварталов спустя Питт сумел отыскать свободное такси, водителя которого больше интересовал заработок, чем древний корабль.

— Куда едем? — поинтересовался шофер. Питт поколебался несколько мгновений, посмотрел на себя, на свою грязную, пропахшую потом одежду, поверх которой была надета грязноватая куртка. Он и без зеркала представлял, как именно выглядит: круги под глазами, мятое лицо, красные от недосыпания глаза… Если на кого в этот час он и был похож, так это на завсегдатая «Бауэри». Но тут же другая мысль пришла в голову. Какого, собственно, лешего?! Он только что сошел с трапа самого шикарного лайнера в мире…

— Какой в Нью-Йорке отель считается самым лучшим и дорогим?

— «Пьер», что на углу Пятой авеню и Шестьдесят первой стрит, держит марку.

— Ну так давай жми в этот самый «Пьер».

Водитель повернулся и внимательно посмотрел на своего пассажира. Ничего не сказав вслух, он лишь напряженно шмыгнул носом, пожал плечами и покатил по улице.

Менее чем через полчаса такси подкатывало к фасаду «Пьера», обращенному в сторону Центрального парка.

Расплатившись с таксистом, Питт прошел через вращающиеся двери и уверенно пересек фойе, остановился возле стойки.

Клерк удостоил его неприветливым взглядом, традиционным в такой ситуации.

— Извините, сэр, — сказал он прежде, чем Питт успел открыть рот, — но сегодня у нас все занято.

Питт понимал, что так или иначе репортеры обнаружат его местонахождение, это лишь вопрос времени — если, конечно, он сейчас назовет свое настоящее имя. Он же внутренне еще не был готов сделаться национальной знаменитостью. Все, чего хотел сейчас Питт, — это вымыться и выспаться вволю.

— Не судите по моей одежде, — сказал Питт, стараясь, чтобы его слова прозвучали возмущенно. — Я профессор Малколм Р. Смит, писатель и археолог. Я только что с самолета, четыре месяца провел в дельте Амазонки, поэтому так и выгляжу. Мой помощник сейчас привезет багаж.

При этих словах Питта клерк преобразился, на его холеном лице появилось выражение неизъяснимого удовлетворения, если не подлинного блаженства.

— О, Прошу простить, профессор Смит, не узнал вас. Однако как бы там ни было, а у нас действительно нет ни единого свободного. номера. Город прямо-таки забит туристами, приехавшими, чтобы посмотреть на прибытие «Титаника». Надеюсь, вы понимаете, это для Нью-Йорка подлинное событие.

Это была хорошо разыгранная роль. Не потеряв лицо, клерк дал понять, что не верит ни единому слову назойливого клиента.

— Я с удовольствием поручусь за господина профессора, — раздался за спиной Питта незнакомый голос. — Дайте ему самый лучший ваш номер, а оплату можете направить вот по адресу…

На стойку была небрежно брошена визитная карточка. Взяв ее, клерк прочитал и вспыхнул от удовольствия. Не говоря более ни слова, он положил перед Питтом регистрационную карту постояльца и движением фокусника вытащил откуда-то и положил на стойку ключ от номера.

Питт обернулся и посмотрел на мужчину, лицо которого было столь же изможденным, как и его собственное. Существовавшие отдельно бледные губы улыбались жалкой улыбочкой, однако глаза были пусты и непроницаемы, как у зомби. Перед ним стоял Джен Сигрем.

— Как это, хотел бы я знать, тебе удалось так быстро меня разыскать? — спросил Питт, лежавший в горячей ванне с бокалом водки в руке.

Сигрем сидел рядом с ванной, на крышке унитаза.

— Все очень тривиально, — ответил он. — Увидел, как ты продираешься сквозь толпу и пошел следом.

— Думал, ты будешь на «Титанике» с момента его прихода в Нью-Йорк.

— Что «Титаник»?.. Он для меня — пустой звук. Другое дело — бизаний, находящийся в трюме. Это — да, это меня по-настоящему интересует. Мне сказали, что не ранее, чем через двое суток можно будет поставить корабль в сухой док, чтобы вскрыть обшивку и вытащить бизаний.

— Ну и?.. Раз есть целых два дня, отдохнул бы в свое удовольствие, расслабился. Тем более, что главное уже позади, а через несколько недель вообще все твои проблемы закончатся. «Сицилианский проект» будет полностью завершен, и не будет у тебя этой головной боли.

Сигрем на секунду прикрыл глаза.

— Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, — негромко сказал он Питту. — Поговорить насчет Даны.

О Господи, подумал Питт, начинается. Не легко сохранять спокойствие, учитывая, что занимался любовью с женой этого человека. Единственное, на что у Питта достало выдержки и сил, так это на ровный спокойный тон:

— Как она после всех этих злоключений?

— Полагаю, в порядке, — Сигрем пожал плечами.

— Ты полагаешь? Два дня назад ее забрал с борта «Титаника» вертолет. Ты не видел ее с тех пор, как она прилетела?

— Она не хочет видеть меня. Говорит, что между нами все кончено.

Питт посмотрел на остаток водки в бокале.

— Итак, очередной прилив романтики. Да кому она нужна! Знаешь, на твоем месте я взял бы себе самую эффектную шлюху Нью-Йорка, все расходы повесил бы на достопочтенное НУМА, и думать бы позабыл о Дане.

— Ты не понимаешь. Я люблю ее.

— Господи, звучит как послание Энн Ландерс. — Питт протянул руку, взял с пола бутылку и налил себе снова. — Слушай, Сигрем, я всегда считал тебя хорошим парнем. Это лишь снаружи ты нытик, пижон. Кто знает, может, ты войдешь в историю как величайший физик нашего столетия, спасший мир от ядерного кошмара. Ты еще далеко не старик, обязательно найдешь себе какую-нибудь подходящую женщину. Готов биться об заклад: когда закончится работа по «Сицилианскому проекту» и придет пора уезжать из Вашингтона, на твоем банковском счету будет такая сумма, что многие жизненные проблемы отпадут сами собой. Ты будешь богатым человеком, старик! Так что, ради Бога, не надейся, что я буду сейчас сочувственно выслушивать твою историю об ушедшей любви. Мне бы, знаешь, твои заботы…

— Какой толк от всего этого, если нет рядом женщины, которую любишь?

— Вижу, ты не хочешь понять! — Питт опустошил бутылку более, чем на треть, и в сочетании с горячей ванной спиртное горячими волнами расходилось по телу, согревая его изнутри. — Если девке стукнуло в голову, что она нашла источник молодости, это совсем еще не причина для того, чтобы топиться в канализации, понимаешь меня? Ну, ушла — и ушла, черт с ней. И вообще, что у мужиков за идиотская привычка, бегать за бабами?! Баба любого мужчину вгонит в гроб, а мужики все равно за ними бегают, словно те медом намазаны! Наплюй и забудь, вот мой совет. Таких, как твоя Дана — тысячи и тысячи. Лишь пальцем помани — сбегутся. А если для тебя любовь — это постель и вкусный ужин, найми прислугу, обойдется дешевле. А кроме того, сэкономишь себе массу нервных клеток, что совсем немаловажно.

— Говоришь, прямо как Зигмунд Фрейд, — сказал Сигрем, поднимаясь с унитаза. — Для тебя женщины — ничто. Тебе бы только выжрать свою бутыль водки — вот и вся любовь. Ты уже несовременен, Питт.

— Неужели? — Питт поднялся из воды и потянулся к висевшей на стене аптечке, чтобы Сигрем мог в зеркале увидеть его отражение. — Посмотри-ка хорошенько на меня. Вот лицо человека, который, по твоим словам, уже несовременен. Этого человека разрывают на части тысяча чертей собственного изготовления. Моего собственного, Сигрем. Ты же, старик, по-моему, склонен преувеличивать всякую проблему выше крыши, а это уже явная патология. У тебя депрессия, а случай с женой эту депрессию лишь усилил, так мне представляется. Ты совсем не так уж и любишь эту женщину, как себя пытаешься уверить в том. Она для тебя своего рода символ, элемент знаковой системы твоего мира. Ты посмотри на себя: круги под глазами, лицо, как у старика. Тебе сейчас не о Дане следует думать, а о том, как бы поскорее попасть на прием к психиатру. Хватит вылезать из кожи во имя спасения человечества, настала пора о себе подумать, Сигрем, о собственном здоровье.