Дмитрий Пригов - Только моя Япония (непридуманное)

И напоследок поведаю об одной нехитрой истине, открывшейся мне по причине удивительного непрекращающегося моего писания. Несмотря на обещанный и многократно подтвержденный на весьма замечательных примерах закон иссякания энергии записывания и писания, по мере пробегания времени пребывания в стране Постоянного Стояния в Центре Неба Великого Солнца, она не иссякала. Да так оно в любой чужестранной стране. А в Японии — так и особенно. Но я, как уже давно всем понятно, пишу совсем не про Японию. И вообще, всякая чужая неведомая земля — просто наиудобнейшее пространство для развертывания собственных фантазмов. Вот один из последних я и привожу в завершение.

Японская хрупкость

Вот и подумалось про японцев —Кушают палочкамиКакие-то травкиКак кузнечики лапками в сухих растениях перебирают

Вот опять подумалось про японцев —Бегут под зонтикамиУже в воздухе над мокрыми камушкамиНожками перебирают

А из Японии подумалось —Вот толстоногие русские девкиХодят по сухой травеХрупают как слоны белые индийские

Вот подумалось о Японии —Лучше не думать о Японии!Времени жизни не хватит

А вот не об Японии —Тела хрупких американских матросовВ заостренных, как края Фудзи, зубах недремлющих                                                                                          акул —

Помнится ли японцам такое?

И подумалось в качестве японца обо всем другом:Что оно — другое?И вместе с японским оно все-таки меньшеЧем всеА про японцев думается частоЧто можно услышатьКак мысли их, словно кузнечики лапкамиПеребирают легко извилины их суховатого мозга

Когда мне впервые в детстве подумалось об ЯпонииКошачий кашель сотрясал сухонькие переборки моей                                                                                             грудкиИ воспаленный красный шар бросился в голову:Япония!

Думалось, думается, не думается про японцев —Как это они, не имея слизиОбматывают чужое —Видимо, потрескивая сухим статическим электричеством

Подумалось про себя —А не японец ли я?И почувствовал сухость в потрескивающих суставахИ шуршание обтягивающей кожи

Подумалось про японцев —А японцы ли они?Не гладкие ли они камни побережья мирового                                                                                      океана?Не легкие ли белые нити вздрагивающей паутиныЛегко опутывающие осенние желтые ломкие листья

И снова подумалось о японцах —Думаются ли они такимиИли они такие и естьЧто думаются именно такими

И подумалось про японцев —Не сухость ли европейского мышленияОблекает своей сухостью их внешнее поведениеУподобляя их единственно знакомым примерам                                                                                        сухости                                 и хрупкости —Кузнечикам

И еще мне подумалось о японцахКак о китайцахКак если бы о кузнечиках и как о цикадахО мощных и звучных лапах последнихИ о сухих, цепких и изощренных лапках первых

Надо же — подумалось мне о японцах —Неужто ли не убивают? Неужто ли не убьют? —Убьют! Убьют! Еще как убьют-то! И украдут,                                                                                  украдут!Человек везде не окончательно из рода кузнечиков

Но в то же время подумалось о японцах —И среди них встречаются грубые, толстые и мясистыеНо и в них, и в их душахПроизрастают тонкие, колышущиесяСуховатые и ярко расцвеченные стебельки трав                                                                                          странных переживаний

И вот что еще подумалось об японцах —Что они обдумали, как им быть японцамиА им, видимо, быть японцами сподручнее таким                                                                                         образомКакие они и есть

И еще подумалось о японцах —Вороны кричат в императорском дворцеКакой-то постоянный блуждающий шорохМелкий дождик осматривает исторические окрестности

И еще подумалось не об японцах —Вечное шебуршение недовольной совестиВ русских слизистых душахНе есть ли память предположенной и неосуществленнойМелодичной и облагораживающей японской сухости

И еще подумалось про японцев —Жизнь переломится как сухая травинкаА они изловчатся перескочить на другуюИли не изловчатся

А также подумалось про японцев —Золотые карпы плавающие в прудуВнутри себя обладают необыкновенной строгостью и                                                                       суховатостью решенийИ тем самым они все же японские

Однако же подумалось про японцевЧто еще есть и немцыЕсть американцы и русскиеНо они — совсем не японцы

Еще мне думалось, подумалось про японцевИ придумалось, что они — вовсе не японцыА нечто природообразноеПохрустывающее суставамиНо лежащее как плоский каменьИ подтекающее как прозрачная вода

И подумалось о японцах в терминах конца светаЧто когда он подступит, то они будут уже не                                                                              японцыА некие, лицом обращенные к концу светаК чему, собственно, и были всегда преуготовлены