Виктор Дьяков - МЕНТАЛЬНАЯ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ Сборник: рассказы, повести

            Тем временем своим чередом наступила весна, растаял снег, распустились листья. Доходы Гули тоже возросли, ибо теперь ученикам не надо было обязательно одевать пальто и куртки в раздевалке, они могли успеть в магазин и назад на урок не только в большую перемену, но и на всех прочих. Теперь Гуля каждый день продавала товара на семь-восемь тысяч рублей в день, что обещало за вычетом стоимости товара и прочих расходов около ста тысяч чистого дохода...

            То, что тамбовцы закрылись, она сразу ощутила по ещё больше подскочившей выручке, аж до двенадцати с лишним тысяч, и появлении в магазине покупателей из числа постоянных клиентов её конкурентов. Одна из них, древняя старуха лет восьмидесяти, покупая хлеб, не смогла сдержаться и зло спросила:

            - И как же это вы, нерусские, умудряетесь так здесь у нас торговать, что не "пролетаете"? Вон с той стороны, русские торговали, так всё уже, проторговались, закрылись, а вы вот нет.

            - А чего это они закрылись?- внешне безучастно, но с участившимся сердцебиением спросила Гуля.

            - А кто их знает, я ж говорю, пролетели, наверное. Вчера ещё работали, а сегодня уже нет, съезжают, и не говорят почему. Я вот всё удивляюсь, как это у вас-то всё получается. Ведь не любят вас, и вы нас не любите, а всё одно цепляетесь, так что не вырвать...

            Гуля не сочла нужным отвечать этой старухе. Она срочно уступила место за прилавком Фатиме, а сама ушла в подсобку и выпила валерьянки...

            Вечером, незадолго до закрытия в магазин пожаловал Мансур. Веселый и самоуверенный он поздоровался, похвалил внутреннее убранство магазина, завёл разговор о торговле. Гуля тоже изобразила радушие, говорила как с хорошим знакомым. Недоумённо воззрившуюся на неё Фатиму, видимо решившую, что хозяйка завела себе молодого любовника, она отпустила домой.

            - Ну, мы своё дело сделали, твоих конкурентов больше нет. Теперь ты здесь одна торговать будешь, деньги лопатой грести, - заявил чеченец, едва Гуля закрыла изнутри магазин.

            - Да, я уже знаю... спасибо. Вы только чуть-чуть подождите, я рассчитаюсь в конце месяца... Можно?- волнуясь, и стараясь не смотреть на Мансура, попросила Гуля. Ей очень хотелось спросить, как они это сделали... но она понимала, что об этом спрашивать не принято.

            - Хорошо, как скажешь, в конце, так в конце,- неожиданно легко согласился Мансур.- Да, вот ещё что...

            Гуля ждала этого, она была почти уверена, что он сейчас поставит ещё какие-то условия, например, повысит цену за эту задержку, а потом предложит войти в долю... Всё к тому и склонялось, ведь с неё за такую работу фактически брали полцены, да ещё ждать готовы. Гуля не знала, как будет реагировать на такое требование. Однако то, что она услышала... этого она никак не ожидала.

            - Они... эти лохи, конкуренты твои, они уже съехали, помещение свободно. Иди в Управу, оформляй аренду,- он это говорил, словно уже давно решённое дело   

            - Как... зачем мне это помещение. Не надо, и что люди подумают. Будут говорить, что это я их специально для этого выжила,- испуганно заморгала глазами Гуля.

            - Кто скажет... эти?- Мансур презрительно кивнул в сторону двери.- Они много чего болтают, да толку от этого нет. Как их родители много говорили и ничего не имели, так и эти нищие и так же много говорят и их дети такими же будут. И нам слушать их пустые слова некогда, нам дело делать надо… Слушай и запоминай. Завтра пойдёшь в Управу, куда знаешь, к заместителю главы по потребительскому рынку. Мы там уже всё подготовили. Тебе надо только подпись в документе поставить, что ты арендуешь это помещение под склад для своего магазина.

            - Зачем мне этот склад?... Не нужен он мне,- продолжала отбиваться Гуля, чувствуя, что её втягивают во что-то крайне нехорошее.

            - Как зачем?- Мансур хитро улыбнулся.- Ведь здесь больше нет свободных помещений, сдающихся в аренду. И если ты его арендуешь, то уже никто больше магазина там не откроет. Спокойно торговать будешь.

            - Почему обязательно магазин, может там, что-то другое откроют, ателье, или парикмахерскую. Пусть открывают, мне они мешать не будут... Нет, не нужно мне это помещение.

            - Ну, вот что, женщина, разговор окончен,- улыбка на красивом лице чеченца сменилась злым раздражённым взглядом.- Ты завтра к десяти часам придёшь в Управу и подпишешь договор аренды. Поняла?

            - Не могу я платить ещё за одну аренду,- цеплялась за всё, что можно Гуля

            - За это помещение тебе не надо платить, мы будем платить. Ну, и ещё... для вида ты там свои ящики какие-нибудь поставь. Это помещение нам нужно. Мы тебя выручили, конкурентов убрали за небольшую цену, ждать готовы, сколько скажешь, вот и ты нам помоги... Короче, завтра в десять будь в Управе, паспорт не забудь...

            Весь оставшийся вечер Гуля не могла думать ни о чём кроме этого разговора. Получалось, что брат был абсолютно прав и она, поддавшись эйфории после успешного снятия директрисы, попала в очень серьёзную передрягу. Зачем чеченцам это помещение, которое официально будет числится за Гулей? Самые ужасные предположения полезли ей в голову: завезут мешки с гексогеном и подорвут весь дом, или там будут прятаться приехавшие с Чечни боевики, чтобы осуществить захват какого-нибудь публичного места, например той же близлежащей школы, где учились и её дети, или там будет база смертниц-шахидок... Нет, ей кроме своих детей здесь никого не жаль. Она чем дольше жила в Москве, тем испытывала ко всем окружающим её русским всё большую ненависть, даже к тем, кто её вроде бы ничем и не задевали. Она просто не принимала чеченские методы борьбы с ними. Зачем так упрямо и тупо стремится их как можно больше убить, воевать с ними в открытую. Ужасно глупый народ эти чеченцы, совсем головой не думают. Ну и поделом, туда им и дорога, пусть все сгинут в этой дурной борьбе. Куда умнее и эффективнее действуют другие кавказские народы и евреи, без войны и потерь становятся настоящими хозяевами России. И вот сейчас эти отморозки ставят под угрозу и её, её детей и родственников. Если это гнездо накроет милиция или ФСБ, что тогда? Ей ведь не уйти от ответственности.

Утром после бессонной ночи, с разламывающейся головой, отправив детей в школу, Гуля, наконец, твёрдо решила - в Управу не ходить.

            На этот раз Мансур появился в магазине часам к двенадцати. С трудом сдерживая бешенство, не обращая внимание на покупателей, он металлическим голосом сказал Гуле:

            - Пошли в машину...

            У него было такое лицо, что Гуля не посмела отказаться. Сказав Фатиме, что отлучается ненадолго, она вышла вслед за Мансуром. "Мерседес" стоял в углу двора в неприметном месте недалеко от контейнеров, куда жильцы сносили мусор. "Убьют и в контейнер бросят",- у ужасом подумала Гуля, но как в первый раз, словно кролик на зов удава пошла в машину. Сидящий за рулём Ахмет, в ответ на то, что Гуля поздоровалась, лишь зловеще сверкнул глазами.

            - Ты что же надумала нас развести?! Почему в Управу не пришла!? Денег не платишь, и помочь братьям по вере не хочешь!- сразу, едва захлопнулась дверца, обрушился на неё Мансур.

            - Яя... я заплачу... но это помещение в аренду брать не буду!- Гуля дрожала от страха, но на своём стояла твёрдо.

            - Слушай, ты до сих пор не поняла, с кем дело имеешь. Пока мы с тобой по-доброму, как с сестрой по вере разговаривали, но мы ведь и по-другому можем. Ты что же своим детям зла желаешь? Так мы с неверными поступаем, а с единоверцами пытаемся договориться. Но если они не понимают, то они нам уже не братья по вере и не сёстры. Понимаешь? Мы тогда с ними как с вероотступниками поступаем. Ты хочешь, что бы мы с тобой как с русскими разговаривали?!

            Гуля сидела, вжавшись в спинку кресла, ни жива, ни мертва. В её сознании возникали сцены виденные по телевизору, где боевики-похитители издеваются над заложниками в зиндане. А то что зиндан чеченцы могут организовать не только в Чечне, но и где угодно в России, даже в Москве, Гуля не сомневалась. Видя состояние Гули, Мансур, видимо решил, что она уже надломлена и надо лишь немного додавить, после чего она на всё согласится, безо всяких устрашающих акций.

            - Ты, почему не спрашиваешь, как мы твоих конкурентов убрали? Подробностей боишься? Зря, там никакой крови не было, никто не пострадал... почти.

            Издевательский смех Ахмеда, прозвучал в ответ на это сообщение Мансура, в то время как Гуля дрожала внутренней дрожью.

            - Ты, говорят, в Баку, в институте училась?- продолжал говорить Мансур. Не услышав ответа, продолжил.- Я тоже, здесь в Москве, восемь лет учился, на юридическом. Приезжал-уезжал, академы брал. Меня даже отчисляли. Родственники потом с кем надо поговорили... опять восстановили. Когда меня в Чечне ранили, я сюда на костылях приехал и мне тут все эти дуболомы верили, что я с лестницы упал. Никто даже не поинтересовался, как это можно несколько осколочных ранений получить, упав с лестницы. Это я к тому говорю, чтобы ты лучше поняла, кто мы такие, и что с нами лучше не спорить, и здесь мы не в гостях, здесь мы хозяева. Знаешь нашу поговорку, у нохчи там родина, где его тейп. А наш тейп не только в Чечне, он и здесь и ещё в нескольких местах России живёт, и везде мы хозяева, ты в этом не сомневайся, нохча там где живёт, там он господин, рабами и лохами мы никогда не были и не будем... Ну ладно, это я немного отвлёкся, я же о твоих конкурентах сказать хотел. Заходим мы с Ахметом в их магазин, спокойно, средь бела дня. Дожидаемся, когда покупатели выйдут, дверь закрываем на засов. А дверь у них получше твоей, тяжёлая сейфовая, из гранатомёта не возьмёшь, да ещё утеплителем обитая, никакого звука через неё не проходит...