Маша Царева - Красотка для подиума

Ознакомительный фрагмент

Да еще и Лизка меня постоянно подзуживала.

– Знаешь, сколько манекенщица получает в Америке? – спрашивала она.

– Нет.

– Иногда – десять тысяч долларов за показ.

– А в России? – Я тщетно пыталась спуститься с нарисованных Лизой небес на реальную землю. С каждой минутой это становилось все сложнее и сложнее.

– В России меньше, – вздохнула Лизка, – в Москве – долларов пятьдесят. Ну если ты звезда, то, может быть, и сто. Но все равно неплохо на первое время…

Я соглашалась, что это и правда было неплохо. Честно говоря, моя финансовая ситуация была плачевной. Родители мои отнюдь не бедствовали, но почему-то упорно продолжали считать меня девочкой-подростком, которому если и нужны карманные деньги, то только на мороженое. А ведь мне было уже четырнадцать, у меня уже и грудь развиваться начала! Мне хотелось иметь губную помаду и тушь для ресниц, мне хотелось новые джинсы в обтяжку и платье с короткой юбкой клеш. По сравнению с той же Лизкой я выглядела как оборванка. На ней были черные брючки и стильная розовая маечка, а я разгуливала по Москве в сарафане, перешитом из маминого старого платья. Вот бы мне и правда предложили поучаствовать в каком-нибудь показе мод и заплатили бы за это сто долларов! Тогда я купила бы светлые джинсы и босоножки на каблуках. И крошечную бисерную сумочку, и…

– Настя? Мне надо с тобой поговорить. – Передо мной стояла Лена Штиль, ассистент отдела моды журнала.

– Да, конечно, – улыбнулась я.

Вслед за ней я вышла из студии.

– Куришь? – Лена протянула мне открытую пачку сигарет.

Сначала я хотела взять одну, чтобы выглядеть более значительной и взрослой. Но потом подумала: вряд ли надрывный кашель и покрасневшие глаза смогут придать моему образу веса, курить-то я не умею. Поэтому пришлось честно ответить, что я не курю.

– Это хорошо, – обрадовалась Лена, – тебе всего четырнадцать, да?

Я кивнула.

– Знаешь, Настя, не буду скрывать, что у тебя есть большие шансы на победу в нашем конкурсе.

Мое сердце забилось сильнее.

– У меня? – недоверчиво переспросила я.

– Именно у тебя, – улыбнулась Лена.

– Но мне показалось, что не очень-то я и понравилась жюри… Они сказали, что у меня кривые ноги.

– Они всем так говорят, ты привыкнешь. Ты здесь самая молоденькая. И потом, такой рост. Сколько в тебе, метр восемьдесят?

– Метр восемьдесят два.

– Ну вот видишь. – Она потрепала меня по плечу, на уровне которого находилась ее голова, – лучший рост для суперзвезды подиума. А ведь ты еще вырастешь. И лицо хорошее – очень модный типаж. Ты чем-то похожа на Стеллу Теннант.

– Кто это?

– Английская супермодель из аристократической семьи. Стыдно такого не знать. Но ей уже за двадцать, и миру нужна новая Стелла Теннант.

– Ну… Спасибо, что вы так считаете.

– Настя, ты же понимаешь, что я тебя вызвала не для того, чтобы делать комплименты. – Ленин голос посуровел. – Ты понимаешь, что раскрутка нового лица, новой модели стоит денег.

– Понимаю, – эхом повторила я.

– Компания «Дрим-косметикс» платит эти деньги. Победительница быстро прославится, за это отвечают специально обученные люди. Но, естественно, никто не будет вкладывать деньги в человека, который сам не знает, чего он хочет.

– Вы о чем?

– Ты знаешь о чем, ты же не дурочка, – мягко улыбнулась Лена, – я наблюдала за тобой на первом кастинге и сегодня. Настя, ты очень странная девушка, тебе как будто бы все равно, пройдешь ты или нет. Скажи мне честно, ты хочешь работать моделью?

– Хочу, – неуверенно подтвердила я.

– Нет, ты не поняла. Настоящего успеха в этой области может добиться только человек, который не просто хочет работать, а страстно мечтает об этом! В тебе же я этой страсти не вижу.

– Просто как-то неожиданно все получилось, – вяло оправдывалась я, – сначала мне действительно было все равно. Я просто хотела развеяться. Но когда я попала сюда, поняла, что это меня интересует. Из меня и правда могла бы получиться модель… Правда, я этого хочу!

– Настя, скажи, а твои родители знают о том, что ты участвуешь в конкурсе? – вдруг спросила Лена.

Я опустила глаза.

– Нет. Боюсь, если они узнают, то запретят мне… Но вы же им не скажете? – Я с надеждой взглянула на нее.

Лена расхохоталась – смех у нее был, как и у большинства курильщиков, грубоватый. Смеясь, она почему-то выглядела старше. Странно, я-то всегда думала, что хорошее настроение молодит.

– Ты еще совсем ребенок, Настенька! Если твои родители не подпишут специальную форму, то мы не сможем задействовать тебя в конкурсе.

– Они ее никогда не подпишут, – тихо сказала я, с удивлением почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы.

– Эй, только не надо плакать, а то тушь потечет, и тебя выгонят. Знаешь, до финала еще две недели. Что, если я попробую поговорить с твоей семьей?

Я пожала плечами:

– Это бесполезно. Мне кажется.

– И все-таки попробовать можно. В анкете, которую ты заполнила, есть твой домашний телефон. Я позвоню.

– Ну не знаю даже, – засомневалась я, – может быть, лучше я попрошу родителей подъехать в редакцию журнала? Моя мама его постоянно читает, это будет выглядеть более убедительно. А я смогла бы соврать, что после конкурса собираюсь заняться журналистикой.

– Нет, так не пойдет, – покачала кудрявой головой Лена, – врать мы больше никому не будем. А с родителями придумаем что-нибудь. – Лена улыбнулась. – И еще одно. Никому не говори о нашем разговоре. Надеюсь, ты умеешь хранить секреты?

… – Что она от тебя хотела? – набросилась на меня Лизка, как только я вернулась в студию. Я заметила, что другие девушки, стараясь не привлекать к себе внимания, тоже прислушиваются к нашему разговору. Видимо, мой короткий разговор тет-а-тет с распорядительницей конкурса дал повод многочисленным сплетням.

– Да ничего особенного… – Я отвела взгляд. Черт, надо бы мне взять у кого-нибудь пару уроков художественного вранья. Никогда не умела притворяться, а похоже, без этого навыка в профессии модели делать нечего.

– И все-таки? – напирала Лиза.

– Она сказала, что у меня во время съемки лицо каменное, – нашлась я, – сказала, чтобы я была более эмоциональной.

– Да? – недоверчиво протянула Лизка. – А по-моему, нормальное у тебя лицо. Ты знаешь, что с завтрашнего дня у нас начинаются репетиции дефиле? И еще завтра примерка вечерних платьев.

– Каких платьев?

– На конкурсе у нас будет три выхода, – терпеливо объяснила она, – сначала в купальниках, потом в спортивной форме, а потом в вечерних платьях. Потом нам объявят победительниц, и все разойдутся.

– Разве они смогут так быстро определить, кто лучшая? – удивилась я.

– Ну ты и наивняк! – хохотнула Лизка. – Да они же будут наблюдать за нами на репетициях! У них будут наши фотографии! На таких конкурсах все решается заранее.

Внезапно я обратила внимание на Николь, которая стояла за Лизкиной спиной и внимательно прислушивалась к нашему разговору. Из нее, наверное, получилась бы вторая Мата Хари: при ее исполинском росте Николь довольно долгое время удавалось оставаться незамеченной. А может быть, все дело было не в блестящих шпионских качествах Снежной королевы, а в том, что в суете и тесноте мы старались не обращать внимания на других людей.

– Вот именно, все решается заранее. – На перламутровых губах Николь заиграла неприятная змеиная улыбочка. – Вернее, уже решено. Иначе с чего это нашу дылду Настю вызывали в коридор?

Я сделала вид, что мне наплевать на ее предположения. Хотя не скажу, что мне было очень приятно видеть сузившиеся Лизкины глаза и обращенные ко мне любопытные взгляды других девушек.

– У нас появилась фаворитка, товарищи! – Николь похлопала в ладоши. – Давайте все вместе поприветствуем победительницу!

Никто ее не поддержал.

– Думай, что говоришь, дура! – выпалила я, но Снежная королева не обиделась, а, наоборот, судя по всему, развеселилась.

– Я и думаю, – спокойно сказала она, – я про тебя много чего знаю.

И, многозначительно улыбнувшись, Николь отошла к зеркалу – поправить макияж.

– Что это значит? – насупилась Лизка. – Что она несет?

– Не обращай внимания. Ты что, тоже считаешь, что я блатная?

– Да вроде не похожа… Ладно, оставим эту тему. Сегодня пятница, хочешь, пойдем с нами на дискотеку в ночной клуб?

– С тобой и твоим братом? – оживилась я. – Очень хочу. Но не могу. Родители меня ни за что не отпустят.

– А ты скажи, что у меня ночуешь! – предложила она.

– Посмотрим… – неуверенно протянула я.

Кажется, я уже упоминала вскользь, что мне ни разу в жизни не доводилось бывать в ночных клубах. «Айвенго» – не в счет, ведь были мы там днем и никакой развлекательной программы не застали.

Лизка подкрашивала перед зеркалом глаза и время от времени самодовольно подмигивала собственному же отражению, словно находилась с ним в каком-то тайном сговоре. А мне вдруг стало обидно – эта красивая непосредственная девчонка, непоседливая и взбалмошная, как весенний сквозняк, могла бы стать моей подружкой. У меня ведь не было особо близких подруг – а все из-за моего роста. Не так-то просто дружить с теми, кто ниже тебя на две головы. В школе я не пользовалась особенной популярностью, а здесь вдруг выяснилось, что мой рост – это не уродство, а преимущество. Моя жизнь могла бы стать другой – она была бы наполнена совершенно иными людьми и событиями. Но нет, ничего не получится, и все из-за моих родителей, которые, как два безмозглых страуса, прячут голову в песок и не желают видеть жизнь такой, какая она есть.