Алена Любимова - Женщина – праздник

Увы, осознание того, что был счастлив, большей частью приходит потом, когда оглядываешься назад. Поэтому миг счастья практически неуловим. Вспыхнул и погас. А тебе остается лишь вспоминать, как ты грелась под этим светом. Грустно, но факт. И снова несешься вперед по жизни в надежде поймать за хвост птицу счастья. Бежишь, бежишь, а остановишься отдышаться, оглянешься — все уже было там, в прошлом, далеко позади. Ах, «если бы молодость знала, если бы старость могла…» Банально, но мудро. Глядя порой на Сашку, ее подруг и друзей, я вижу: восторженности нашей молодости у них нет, чувства притуплены, словно у стариков. Или, когда все вокруг так ярко и пестро, сама яркость становится обыденной, а на сером фоне любой цвет привлекает и оживляет жизнь?

Вот и Сашка. Встречается с какими-то молодыми людьми, причем с разными. То есть один у нее как бы основной, Витя. По-моему, очень милый мальчик, они учились в одном институте, уже года три встречаются. Отчего они не хотят пожениться, ума не приложу. Оба работают, да и я с удовольствием им помогла бы. Но нет. О свадьбе никаких разговоров. Мало того, Сашка еще и от встреч с другими молодыми людьми не отказывается. Ходит с ними в разные места. С одним по клубам, другой ее в театры на премьеры таскает, а с третьим она ходит в одну компанию, где ей самой очень интересно и весело, но Витя, по ее словам, туда не вписывается.

Ничего не понимаю! Если тебе самой человек нравится, какая разница, вписывается он в чью-то компанию или нет? Сама туда, в конце концов, не ходи. Я это Сашке однажды сказала. Она возмутилась:

— Вот еще! Почему я должна из-за Витьки отказываться от общения с интересными людьми?

— А представь, если он начнет куда-нибудь ходить, где ты не вписываешься? — спросила я.

— Мам, а он ходит, — спокойно ответила моя дочь. — У него есть компания одноклассников, там меня как-то не очень жалуют, потому что главная у них — его первая любовь. Вот с ней Виктор там и появляется. А она, между прочим, давно уже замужем.

— И как ее муж относится к тому, что она с твоим Витей шастает по гостям?

— Да все нормально, — заверила Саша. — У него своя выгода. Она за это его с компанией на футбол отпускает.

Нет, что ни говорите, я этого понять не могу. Впрочем, по-моему, и у них все не так уж просто. Например, Сашка усиленно скрывает от Вити существование молодого человека, с которым ходит по театрам. Бедный Виктор уверен, будто Сашка ходит на премьеры со своей школьной подругой. Я, естественно, разочаровывать его не стала. А Сашке даже не стыдно. Она мне объяснила, что про подругу Витя сам почему-то решил, и незачем его разубеждать.

— Понимаешь, так проще. В жизни и без того полно сложностей.

— А если он с вами где-то случайно столкнется? — не унималась я.

— Тоже не проблема. Познакомлю их и скажу, что сегодня меня пригласил он. Не отказываться же. И вообще, ма, ты постоянно не о том думаешь.

Может, она права? Действительно не о том? Но у ее поколения и к работе какое-то другое отношение, чем у нас. В нас что вдолбили? Если человек за год поменял два-три места, то он — летун. А для них это норма жизни. Устроился. Не понравилось — уволился или нашел место, где зарплата повыше. Правда, и наниматели тоже такой свистопляске способствуют. Не успеет фирма открыться и штат набрать, как может в одночасье закрыться. Хозяин разводит руками:

— Извините покорно, финансирование кончилось.

С Сашкиной первой работой именно так и вышло, и в результате она первую в жизни зарплату получила вместе с выходным пособием. Правда, только через полгода после того, как ее уволили. Этот хозяин еще честный оказался, сдержал обещание. Другие в подобных ситуациях попросту растворяются без остатка на просторах нашей необъятной столицы.

Сейчас у Саши третье место работы. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, уже почти год там держится. Ее даже успели повысить в должности. В институте она получила крайне широкоформатную специальность: менеджер. Область применения не конкретизировалась. Так что, руководствуясь логикой ее диплома, она вольна работать где угодно. Было бы чем управлять, а остальное, как говорят, приложится.

Теперь моя Саша трудится в консалтинговой фирме. Тоже весьма широкоформатное понятие. Ее контора втюхивает клиентам участие в соискании премий. Причем сколько набирается клиентов, столько номинаций и придумывают. Такая беспроигрышная лотерея. Клиент платит немалую сумму за участие, а за это в очень торжественной обстановке получает почетный знак, грамоту и какую-нибудь статуэтку, изображающую премию.

Я долго Сашку расспрашивала:

— Понятно, зачем это вашей фирме — вы таким образом деньги зарабатываете. Но вот клиентам зачем это надо?

Она пожала плечами.

— Мать, ты с луны свалилась? Соискатели таким образом престиж своих фирм повышают. Грамоту в рамочку, под стекло и на стенку в кабинете генерального, статуэтку там же на полку, чтобы все видели. Плюс освещение в прессе и показ церемонии вручения по телевизору. Это входит в пакет наших услуг. Прямая реклама. А вручение — замечательный информационный повод.

Я по-прежнему пребывала в недоумении:

— В чем престиж-то? Я еще понимаю, если бы вы из десяти одного выбирали и отмечали. А у вас получается все равно как если бы на Олимпийских играх каждому участнику вручали по золотой медали.

Сашка фыркнула:

— А ты думаешь, кто-нибудь отказался бы?

Во! Родила дочерей! Умеют поставить мать в тупик. Ответа у меня не нашлось.

— Вообще-то, — тем временем продолжала дочь, — у нас вроде бы подразумевается, что соискатели сперва подают документы, а эксперты производят отбор самых лучших.

— А эксперты кто? Ты?

— В том числе и я, — кивнула Сашка. — На самом-то деле все совсем не так происходит. Мы с радостью берем всех, кто готов заплатить. Мне, между прочим, от каждого приведенного клиента процент полагается. С другой стороны, можно сказать, в конечном итоге все выходит по-честному. Если они готовы такие суммы выкинуть на ерунду, значит, их фирмы действительно работают и приносят хороший доход. Почему же их не поощрить?

Логика по-своему железная, но мне грустно. Бедная моя дочка! Чем ей приходится заниматься! Для того она институт кончала, чтобы переливать из пустого в порожнее? Однако Сашка со мной не согласна.

— Мама, это такой опыт и такая практика! Я теперь кому угодно что угодно впарить могу. И потом я ведь не собираюсь у них всю жизнь работать. Почти уверена: они через год закроются. Вон их основной конкурент уже лавочку прикрыл.

Услышав название почившей в бозе фирмы-конкурента, я немедленно вспомнила пышные игрища на основных телевизионных каналах с вручением золотых или позолоченных статуэток, явно сдутых с голливудского «Оскара», с выступлениями известных артистов, счастливыми соискателями в смокингах и кринолинах, которые, дрожа от робости и счастья, чуть ли не со слезами на глазах принимали поздравления. И я, дура, смотрела, радуясь успехам нашего бизнеса!

— Сашка, и эти ваши конкуренты такой же туфтой занимались?

— Ровно тем же самым, — подтвердила она. — Да мы вообще с ними когда-то одной компанией были, а потом они от нас откололись. Кстати, мама, — вид у нее вдруг сделался вкрадчивым, — пока мы тоже не закрылись, узнай там у своего руководства, они премию не хотят как лучшие в своей области? Двадцатипроцентную скидку гарантирую.

— Уж не знаю, зачем нам это надо, — растерялась я.

— Тебе-то, конечно, не надо, а у них спроси. Такие вещи, как наши премии, на VIP-клиентов хорошо действуют.

— Ох, Сашка, — вздохнула я. — Уже на родной матери нажиться хочешь.

— Ничего подобного, — отозвалась она. — Будь это твоя собственная компания, я бы тебе бесплатно устроила премию, как особо ценному клиенту. Но так как ты такой же наемный манагер (то есть «менеджер» на русский манер), то пусть твое начальство выкладывается. Слушай! — По выражению Сашкиного лица я поняла, что ее осенила новая блестящая идея, и не ошиблась. — Мама, — продолжала она. — А может, твоя контора захочет нам торжество по поводу вручения очередных премий организовать? Тогда, наоборот, заработаете. А то наши прежние партнеры последний раз так напортачили! Торжественная церемония едва вообще не сорвалась.

— А вот по этому поводу могу поговорить, — пообещала я.

— Нет, давай по-другому сделаем. Лучше я сперва со своим руководством переговорю. Чтобы накладок не вышло.

Кстати, и моему поколению в последние годы пришлось попрыгать с места на место. Часть народа, конечно, так и сидит на тех же местах, куда попали по распределению после институтов. Это люди, которые или опасаются малейших перемен в жизни, им даже шаг сделать трудно, или, наоборот, до фанатизма любят свою работу и остались верны ей даже в те годы, когда за нее платили копейки. Но у кого-то работы просто не стало, и пришлось искать новую. Другим перестало хватать на жизнь, и они, чтобы прокормить семью, ринулись в плавание по штормящему морю рыночной экономики. Я оказалась в числе последних.