Дикие питомцы - Медланд Амбер

Все хорошо, заверяет Айрис. Неудивительно, что ты на пределе. У тебя же дедлайн через два месяца. Это нормально.

Спасибо, что напомнила.

Извини, говорит она. А он кладет руку ей на плечо, показывая, что не сердится.

Иногда они шутят на эту тему. Сидят рядом, смотрят телевизор, и Айрис, чокнувшись с Сэмом банкой пива, говорит – было бы здорово, если бы у тебя над головой появлялся специальный значок, предупреждающий, что я вот-вот тебя выбешу. Ну, знаешь, как в видеоиграх.

Просто я не привык иметь дело с такими сильными чувствами, то ли в шутку, то ли всерьез отзывается Сэм. До встречи с тобой я так себя никогда не вел. Хочешь, дам тебе пару номеров, сама поспрашиваешь.

Айрис нравится думать, что она имеет на него такое большое влияние. Скрестив ноги, она сидит на диване, наблюдает за мечущимся по комнате Сэмом и понимает, что в любой момент легко сможет его успокоить. Она подсказывает ему идеи, зароняет в голову мысли. Выписывает цитаты из книг, которые он не читал, чтобы его не раздражала ее начитанность. Раньше ее привлекали его решительность и прямота, теперь же она понимает, что и у него есть свои скелеты в шкафу. Он талантлив, но совершенно не представляет, как со своим талантом справиться, не умеет себя дисциплинировать. И искренне поражается, что почувствовал себя лучше после того, как Айрис уговорила его передохнуть.

Надо же, я и не думал, что вся эта шняга со свежим воздухом и водой так офигенно работает, говорит он.

В хорошие дни Айрис кажется, что это ее слова заполняют экран его ноутбука.

Но сегодня ни один из приемов не срабатывает. У Айрис приступ сенной лихорадки, и она громко сопит носом. А Сэм не желает открывать окно, потому что с улицы тянет жареным луком. В комнате уже нечем дышать.

Держи, Сэм вручает ей свои наушники.

Спасибо.

Она садится на диван позади него и смотрит документальный фильм с субтитрами. Какой-то лысый мужик рассказывает репортеру о расовых проблемах. Речь о том, способны ли белые на насилие, перебивает журналист, а лысый отмахивается от него. При чем тут способны или нет? – говорит он. Конечно, способны. У меня, например, пистолет есть, и в качалку я хожу постоянно. Я очень стараюсь быть способным на насилие.

Айрис разглядывает линию плеч Сэма поверх экрана. Он ничего не печатает, только то прибавляет, то убавляет яркость. Двадцать минут спустя он выходит покурить, а когда возвращается, лицо у него такое напряженное, словно он так и подначивает ее отпустить по этому поводу комментарий. Айрис, сдвинув брови, смотрит в экран. Напиши что-нибудь, мысленно просит она. Что угодно. Хоть свое имя. Потом пугается, что он может услышать ее мысли, и старается вовсе перестать думать.

Она с маниакальным упорством проверяет почту, но от Эзры по-прежнему ничего нет. Все лето он присылал ей пустые письма с вложенными файлами: то ролик, где мужчина с голым торсом рисует мандалу на тротуаре в Лос-Анджелесе, то эпизод из «Кельвина и Хоббса», то из «Мелочи пузатой». Она не отвечала. Иногда в письмах были какие-то занимательные факты. «Ты знала, что на шоу Эда Салливана Моррисона попросили изменить текст песни с «Нам круче кайфа не найти» на «Нам лучше быть уже не может»? В итоге он спел в прямом эфире оригинальную версию. А после, когда один из продюсеров пригрозил, что «Шоу Эда Салливана» больше с ними дела иметь не будет, ответил: «Чувак, да мы сами только что поимели «Шоу Эда Салливана».

На эти письма Айрис тоже не отвечала. Но как-то в четверг Эзра пишет ей в Вотсап.

Эзра, 16:20: Кстати, если ты не занята, завтра у нас концерт в Бруклине.

Эзра, 16:26: Если хочешь, можем вместе провести следующий день. Мы пробудем в городе до вечера воскресенья…

Айрис, 16:46: Знаешь, я ведь тут не сижу целыми днями у окошка в ожидании тебя.

Эзра, 16:48: Это хорошо.

Айрис, 16:49: Так почему ты пишешь накануне?

Эзра, 16:50: Не хотел говорить заранее, вдруг сорвалось бы.

Эзра, 16:51: К тому же, учитывая, как мала вероятность того, что ты сможешь вырваться, получив приглашение в последний момент, если мы все же встретимся, это будет… как там это слово?

Айрис, 16:52: Кисмет?

Айрис, 18:00: Пошел ты.

Вечером Лекси приглашает ее на лекцию в «Школу жизни». В зале так тепло, что Айрис почти сразу же засыпает.

Когда они выходят, на улице уже прохладнее. По лестнице – парами, тройками – спускаются другие посетительницы. Айрис кутается в кофту.

Так тебе понравился Сэм?

Ммм, тянет Лекси, проверяя телефон. Мне нравится, что ты с ним счастлива. Увидев выражение лица Айрис, она прячет мобильный. Не пойми меня неправильно, он очень милый, симпатичный и внимательный…

Ладно, Айрис натягивает рукава на кулаки.

Но разве ты бы встречалась с ним в Лондоне?

А ты бы с Фредом в Лондоне крутила?

Лекси вспыхивает, и Айрис с невольной радостью подмечает, что злость ей не идет.

Просто мне в нем чудится какая-то фальшь. Чего это он так старается?

У него такая манера речи. А старается он, потому что я ему нравлюсь.

Но он тебе и слова не давал вставить, замечает Лекси.

Айрис внезапно приходит в ярость. Она уже не раз просила Лекси не вмешиваться в ее дела.

Я молчала, потому что хотела, чтобы вы, ребята, получше узнали друг друга. И очевидно зря. Прости уж, что мой парень не соответствует твоим высоким стандартам.

Вообще-то я его и не приглашала, фыркает Лекси, затем медленно выдыхает. Но если ты с ним счастлива, то я счастлива за тебя.

Я счастлива.

Несколько минут они идут молча, а потом Айрис не выдерживает – я просто на куски разваливалась, пока не встретила Сэма. А теперь я снова чувствую себя собой. Как, блин, мне надо было поступить? Эзра постоянно между делом бросает, как возьмет меня с собой на гастроли или где мы с ним когда-нибудь будем жить. Как будто у нас и правда есть будущее. Но при этом никогда не говорит ничего определенного, ничего такого, за что можно было бы ухватиться. Он даже ни разу не сказал, что хочет, чтобы я вернулась.

Ладно, ладно, мягко увещевает Лекси. Потом указывает на ребенка в смешной панамке. Несколько секунд они разглядывают его, а затем идут дальше.

То есть Сэм не против всех этих непоняток с Эзрой?

Айрис разворачивается и машет малышу, хотя тот на нее и не смотрит. Я снова пишу, говорит она.

Это классно, но это ведь не вся жизнь.

Нет, вся, Айрис стирает со щек злые слезы. Господи, у меня гормоны шалят. Я рассказывала тебе про парня с моего курса, у которого был пунктик на лунных циклах? Он поставил себе на телефон приложение, знаешь, вроде того, которое определяет, что за песня играет. И постоянно объявлял нам – Луна сейчас в такой-то фазе. А я в ответ – ой, Бесси, представляешь, у каждой девушки в этой аудитории сейчас месячные. У нас тут свой цикл.

Лекси улыбается, но сбить ее с мысли не так-то легко. Айрис не знает, как половчее сменить тему. В какой-то момент хочет даже спросить, как там Фред. Но, слава богу, Лекси наконец переключает внимание на что-то другое.

После ужина она выуживает из сумочки пачку мидола и вручает ее Айрис.

Хорошо помогают. Только с алкоголем не мешай.

Айрис вытряхивает на салфетку четыре таблетки, а оставшиеся отдает Лекси. Та закатывает глаза, но ничего не говорит. Они, посмеиваясь, наблюдают за парой за соседним столиком. У них явно первое свидание. Девушка все время на разные лады повторяет – как интересно, как интересно! Лекси во внезапном приливе энтузиазма начинает рассказывать, что мечтает взять творческий отпуск и уехать учиться в Китай. Совершенно очевидно, что спад рождаемости происходит из-за всплеска феминистских настроений и стремления к большей мобильности, что не способствует желанию иметь детей. А еще я читала статью, довольно надуманную, на мой взгляд, но все равно интересную. Там говорилось, что у молодого поколения нет личного пространства. Мы тут жалуемся на жизнь, а в Китае молодежи в буквальном смысле некуда податься. Как думаешь, почему в Европе все иначе?