Обед, согревающий душу - Юн Ким Чжи

Глядя на зелень, вспомнила Тыль; глядя на морковь, подумала о Хынмине, а следом вспомнила и Хэён, которая из-за токсикоза в последнее время почти ничего не ела, но блинчик с кимчхи, приготовленный Кымнам, уплетала с удовольствием.

— Так-так, это для него, а это для нее… Что-то сегодня ужасно по всем соскучилась. Интересно, ждать ли их вечером?

Темные глаза Кымнам ярко заблестели.

Стоя перед магазином «Изумительный ланч», Сэмаль теребил карман старой, изношенной темно-зеленой куртки. Она уже отжила свое, но Сэмаль дорожил этой вещью, ведь именно эта куртка согревала его в холодные дни и ночи на улице. Не решаясь зайти, Сэмаль вынул из кармана лист бумаги, который все это время сжимал в руке. Это была записка, которая лежала в контейнере с обедом, купленным за пятьсот вон.

Я долго живу и точно знаю: порой мир показывает нам двери. И жизнь твоя меняется в зависимости от того, открыл ты эту дверь или нет. Вот и весь секрет. Только знаешь? Сами собой эти двери не открываются. Свою дверь каждый открывает сам. Так что давай, хватайся за ручку своей двери и смело дергай. Удачи! И си ю эгейн.

Перечитав записку, Сэмаль будто бы снова услышал вдохновляющий голос Кымнам, и он придал ему уверенности в себе. Прошел уже год с тех пор, как Сэмаль поселился на станции «Хэхва». А значит, ровно год назад он впервые пришел в «Изумительный ланч». Он заходил сюда стабильно раз в два дня, но почему-то сегодня волновался, как впервые. Быть может, потому что сегодня пришел сообщить о важном решении?

Сэмаль распахнул дверь. На звук дверного колокольчика из кухни выскочила Кымнам в белом платке в цветочек и тонком хлопчатобумажном платье. Конечно, и на нем красовался цветочный узор.

Дрожа от волнения, Сэмаль заговорил:

— Хозяйка, я все-таки решил открыть дверь. Ре-решил рискнуть. Попробую продавать, — зажмурившись, выпалил Сэмаль и робко открыл глаза.

Он надеялся услышать радостную похвалу, но ожидания не оправдались. Кымнам глядела на него так, словно впервые об этом слышит, и у Сэмаля внутри все похолодело.

— А вы кто?.. — удивленно обратилась к нему Кымнам.

Сэмаль опешил, не зная, что сказать.

— Магазин еще не открыт. Я только промываю рис, пока нечего выставить на продажу.

— Э-э…

— Пока не работаем. Или вы… пришли за бесплатным обедом?

Кымнам продолжала говорить странные вещи, и глаза Сэмаля увлажнились.

— Хозяйка!..

Кымнам оглядела одетого в обноски Сэмаля с ног до головы.

— Верно, это мой магазин. Но бесплатно ничего не дам. Пятьсот вон! Готова продать вам обед всего за пятьсот вон. Так что не попрошайничайте, а заработайте и возвращайтесь. Что ж, хэв э найс дэй!

Кымнам помахала ему рукой и скрылась на кухне. Только что она произнесла именно то, что сказала Сэмалю в их первую встречу.

— Хо-хозяйка!

Руки его задрожали и выронили записку. Белая бумажка мягко приземлилась на пол. Он без сил опустился на колени, поднял записку, убрал ее в карман и вышел из «Изумительного ланча».

«Я должен немедленно сообщить об этом. Но кому? Кому рассказать, что госпожа не узнала меня, хотя мы виделись буквально позавчера. Кому объяснить, что с ней что-то не так? Что симптомы очень напоминают те, что были у мамы. А у нее на фоне сильного стресса после того, как я потерял бизнес и арестовали все наше имущество, началась деменция. Кому же сообщить?»

Сэмаль не знал, как поступить. Подойди он к кому в таком виде, любой отшатнется от него, как от голубя с грязными перьями. И тут он вспомнил: точно, Мунчжон! Нужно сообщить дочери госпожи Кымнам. Но где же с ней встретиться? Сэмаль несколько раз прошел под окнами «Изумительного ланча», заглядывая внутрь. Кымнам пока не покидала кухню. Он с облегчением выдохнул.

— Только увижу ее дочь-художницу, сразу сообщу. Непременно!

И Сэмаль с беспокойством завернул в соседний переулок.

К девяти часам утра витрина опустела — все обеды с копченой уткой в медово-горчичном соусе и овощами были распроданы. Кымнам выдохнула и присела в зале. До приготовления следующих порций у нее еще оставалось время на отдых. Только вот ее вдруг сильно потянуло в сон. Кымнам широко зевнула, покрутила головой из стороны в сторону и напрягла глаза. В это время в магазин зашла Мунчжон.

— Мам, это я. Ой, а обедов уже нет?

— Конечно. Все уже раскупили. Здесь тебе не абы что, все-таки «Изумительный ланч»! Как прошла твоя встреча?

— Хорошо. Договорились, что буду рисовать ту картину с морем. А дядя Сэмаль не появлялся?

На шее Мунчжон красовался розовый кашемировый шарф, а лицо озаряла радостная улыбка, и Кымнам, глядя на нее, сразу вспомнила Сунён. Чем старше становилась Мунчжон, тем больше походила на маму. Она уже нормально ела и все чаще улыбалась. Теперь Кымнам могла выдохнуть.

— Нет. Сегодня его не видела. А вы договорились встретиться?

— А-а-а, просто хочется, чтобы он обязательно попробовал эту работу… Продавать журналы.

— Может, по кофейку? — зевая, предложила Кымнам.

— Сбегать за американо?

— Нет. Сегодня хочется заварить растворимый и выпить чашечку, макая в него крекер.

— Чего это вдруг? Куда пропала предпочитающая американо мама, что грезила о Нью-Йорке?

— Просто раньше… Ладно, неважно.

Давным-давно, когда они с Сунён работали в продуктовом отделе торгового центра, иногда в свободную минутку они позволяли себе полакомиться растворимым кофе. Кымнам хотела поделиться этим воспоминанием, но остановила себя.

— Ну, расскажи? Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда недоговаривают.

— И что? Терпеть она не может. Это мне сейчас говорит квартирантка, ни разу не заплатившая за аренду жилья?

Мунчжон округлила глаза:

— Я же сказала, что поживу всего месяц и съеду. А когда мы с тобой поедем в Нью-Йорк, буду твоим первоклассным гидом, тем и отплачу. По рукам?

— Ну ладно, по рукам. Только вот что же делать с магазином? Закрывать на целый месяц? Морить людей голодом?

— Мама, ну я же говорила! Ты не одна в этом районе продаешь еду.

— Пф. И я тебе говорила! Здесь такой вкуснятины больше нигде не продают. Посиди-ка пока, покарауль магазин. Схожу куплю растворимый кофе и печенье. Страсть как захотелось.

Положив фартук и платок в цветочек на стол, Кымнам подошла к кассе и вытащила оттуда две купюры по пять тысяч вон. Не накинув даже пальто, она уже собиралась выйти на улицу, но Мунчжон остановила ее:

— Мам, там же холодно! Простудишься. Надень пальто.

— Да тут близко. Какая простуда. Ноу проблем!

Но бодро воскликнувшая «Ноу проблем!» Кымнам не вернулась обратно ни через час, ни через два.

Оставив двери магазина открытыми, Мунчжон сбегала до ближайшего продуктового, но Кымнам там не нашла. Тогда она побежала в ближайший круглосуточный магазин, а потом обыскала и соседний маленький супермаркет, но и там никто не видел пожилую женщину. Мунчжон охватила тревога: «Куда же мама могла запропаститься?» Она с раздражением взглянула на оставленный возле кассы мобильный телефон. Обычно Кымнам с ним не расставалась — мол, надо и фото сделать, и влог по дороге снять. Надо же было ей именно сегодня уйти без него!

Когда истекли два часа, Мунчжон решила подать заявление в полицию. Но в этот момент в магазине появился Сэмаль. На его лице читалось беспокойство, казалось, он ждал встречи с Мунчжон.

— Хорошо, что вы здесь, — начал Сэмаль, прежде чем она успела хоть что-то сказать.

— Вы меня искали?..

— Хозяйка на кухне? — уточнил Сэмаль, глядя на Мунчжон, нервно сжимающую кулаки.

— Нет. Сказала, что сходит за кофе, но все еще не вернулась. И телефон оставила. Я с ума схожу от беспокойства.

Мунчжон несколько раз нервно откинула челку со лба.

— Скорее звоните в полицию! Оставляйте заявление.

— Заявление?

— Все-таки мне кажется, у хозяйки болезнь Альцгеймера. По симптомам все так же, как было у моей мамы. Моя мама тоже…