Алан Глинн - Области тьмы

МДТ таких людей изменить не может. По крайней мере так, как изменил меня…

На волне этого осознания я решил сделать последнее усилие. Может, получится что-нибудь спасти. Может, даже переломить ситуацию. Я ещё раз позвоню Дональду Гейслеру и буду умолять поговорить со мной.

Хуже-то не будет.

Я залез в записную книжку Вернона, откопал номер и набрал. — Да?

Я помолчал секунду, а потом бросился в бой.

— Это снова друг Вернона Ганта, не вешайте трубку, умоляю… пять минут, мне нужно только пять минут вашего времени, я заплачу вам… — эта мысль пришла мне в голову прямо на ходу — …заплачу пять тысяч долларов, по тысяче за минуту, просто поговорите со мной…

Я остановился, он тоже молчал. Я так и ждал, уставившись на коричневый конверт на столе. Он издал долгий вздох.

— Гооосподи!

Я не понял, что он имеет в виду, но трубку он не бросил. Я решил не давить. Поэтому тоже молчал. В конце концов, он сказал:

— Мне не нужны ваши деньги. — Ещё помолчав, добавил: — Пять минут.

— Спасибо… огромное.

Он дал мне адрес кафе на Седьмой-авеню в Парк-Слоуп в Бруклине, и предложил встретиться там через час. Он высокий, придёт в жёлтой футболке.

Я принял душ и побрился, быстренько умял чашку кофе с тостом и оделся. Прямо сразу, на Десятой улице, поймал такси.

Кафе оказалось маленьким, тёмным и почти пустым. За столом в углу сидел высокий дядька в жёлтой футболке. Пил эспрессо. Кроме чашки, едва начатой, на столе лежала пачка «Мальборо» и «Зиппо». Я представился и сел. По серым волосам и морщинкам вокруг глаз я предположил, что Дональду Гейслеру около пятидесяти пяти. У него было усталое, грубое поведение секс-героя квартала, и может, даже не одного.

— Ну ладно, — сказал он, — чего ты хочешь?

Я быстро и с купюрами объяснил ему свою ситуацию. В конце я сказал:

— Так что больше всего мне нужно знать дозировку. А если таких сведений нет, то хотя бы про помощника Вернона по имени Том или Тодд.

Он печально кивнул и уставился на чашку с кофе. В ожидании, пока он соберётся с мыслями, я вынул пачку «Кэмэл» и закурил.

Я почти докурил сигарету, когда он заговорил. Мне показалось, что договорённость про пять минут мы уже нарушили.

— Года три назад, — сказал он, — или три с половиной, мы встретились с Верноном Гантом. Тогда я был актёром, в небольшой труппе, которую мы организовали лет за пять до того. Мы ставили Миллера, Шепарда и Мамета, такие спектакли. И пользовались определённым успехом — особенно когда сделали «Американского Бизона». И мы много гастролировали. — Я сразу понял по усталым интонациям его голоса, по тому, как он не враз сумел начать, что, несмотря на прежние возражения, разговор у нас будет долгим.

И аккуратно заказал ещё эспрессо у проходящей мимо официантки, и закурил очередную сигарету.

— Когда мы познакомились с Верноном, мы в труппе решили сменить направление и сделать постановку «Макбет» — в которой я должен был играть главную роль. И режиссировать. — Он прочистил горло. — Тогда встреча с Верноном казалась мне большим везением — потому что я перепугался до усрачки перспективы ставить Шекспира, а он предлагал мне… ну, ты хорошо понимаешь, что он предлагал.

Гейслер не торопился, взвешивал каждое слово и ронял мне в уши. Голосом актёра. Ещё у меня, по мере рассказа, крепло ощущение, что раньше он никогда не рассказывал эту историю. Его отчёт о ранних днях МДТ был куда полнее, чем у Мелиссы, но повторял всё то же с точностью до. Вернон сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться, и после пары 15 мг доз МДТ запомнил весь текст Макбета — хоть и перепугал этим других актёров и друзей. Пока шли первые репетиции, он выпил ещё дюжину таблеток, где-то по три в неделю. Маркировки на таблетках не было, но партнёр Вернона, парень по имени Тодд, однажды пришёл вместе с ним и объяснил про дозировку, и что есть МДТ, и как он работает. Этот Тодд ещё задавал Гейслеру вопросы про самочувствие, реакцию на наркотик и неблагоприятные побочные эффекты. Гейслер сказал, что у него всё хорошо.

За две недели до премьеры и под сильным давлением Гейслер выгреб банковский счёт и поднял дозу до шести таблеток в неделю — «Чуть не по таблетке в день», как он сказал.

Я хотел спросить о Тодде, и что он говорил про дозировку — но при этом видел, что Гейслер крепко сосредоточился, и не хотел прерывать ход его мыслей.

— Потом, за пару дней до премьеры, всё пошло прахом. Со вторника по пятницу всё развалилось… вдребезги.

До этого момента Гейслер обе руки держал под столом, и я их не видел. Я ничего такого не подумал, но когда он потянулся правой рукой к чашке эспрессо, я заметил, как она дрожит. Сначала подумал, что это симптом алкоголизма, похмельный тремор, в таком ключе, но когда увидел, как он наклоняется, сжимает чашку, чтобы наверняка донести до губ и не расплескать кофе, я понял, что он страдает от нейрологического нарушения. Он осторожно поставил чашку на место, потом углубился в тяжкий процесс раскуривания сигареты. Делал он это молча, многозначительно, никак не комментируя свои затруднения. Он знал, что я смотрю, и это превратилось в своеобразное представление.

Когда на кончике сигареты появился огонёк, он сказал:

— Для меня это было сильное напряжение, репетиции по четырнадцать-пятнадцать часов в день — но потом… не успел я и глазом моргнуть, как гром среди ясного неба, у меня начались выпадения памяти. Я уставился на него, кивая.

— Я не мог вспомнить, что делал по нескольку часов. Едва сдерживаясь, я твердил:

— Ага, ага, рассказывай, рассказывай.

— До сих пор я не знаю наверняка, что делал во время этих… отключек, наверно так их стоит называть… зато я знаю, что со вторника по пятницу — в результате того, что я творил — меня бросила девушка, с которой мы встречались десять лет, постановку «Макбета» отменили, и меня вышвырнули с квартиры. Ещё я сбил машиной и чуть не убил одиннадцатилетнюю девочку на Коламбус-авеню.

— Господи.

Сердце моё неистово колотилось.

— Я пошёл к Вернону, чтобы выяснить, что же со мной такое, и поначалу он ничего не хотел слушать, он перепугался, но потом связался с Тоддом, и мы встретились. Тодд отвечал за технические вопросы — он работал в фармацевтической компании. Я так и не узнал, что и как они мутили, но скоро стало ясно, что Тодд ворует этот препарат из лаборатории, где работает, и что Вернон — только фасад бизнеса. Ещё выяснилось, что Вернон перепутал пачку, и продавал мне 30-мг таблетки вместо 15-мг, а значит, моя доза резко подскочила вообще без моего ведома. И я рассказал Тодду, что со мной творится, он ответил, что МДТ надо принимать вместе с другим препаратом, который будет снимать побочные эффекты. Вот как он называл эти отключки — побочные эффекты…

— А как назы…

— …но я сказал ему, что ничего больше принимать не буду, я хочу завязать, и вернуться к нормальной жизни. Спросил, как это можно сделать, можно ли просто бросить — без других неблагоприятных побочных эффектов, и он сказал, не знает, он не FDA, но поскольку я так резко увеличил дозу, не стоит резко переставать принимать МДТ. Он предложил мне постепенно снижать дозировку.

Я кивнул.

— Так я и сделал. Но не систематично, не по какой-нибудь клинически изученной процедуре.

— И что получилось?

— Сначала всё было хорошо, а потом началось вот это… — он поднял руки, — …а потом… бессонница, тошнота, инфекции груди и носовых пазух, потеря аппетита, запор, сухость во рту, эректильная дисфункция.

Он вздёрнул руки, на этот раз в жесте отчаяния.

Я не знал, что ему сказать, и мы оба замолчали. Я хотел бы получить ответы на исходные вопросы, но и не хотел показаться нетактичным.

Через мгновение Гейслер сказал:

— Знаешь, кроме себя, я никого не виню. Никто не заставлял меня принимать МДТ. — Он покачал головой и продолжил рассказ: — Наверно, я был для них морской свинкой, потому что через год столкнулся с Верноном, и он сказал, что они разобрались с дозировкой, что надо её подбирать индивидуально — каждому клиенту свою, как он сказал. — Внезапно на его лице появилось выражение злости. — Он даже предложил мне снова попробовать, но я предложил ему пойти на хуй.

Я пытался сочувственно кивнуть. Ещё я хотел узнать, добавит ли он что-нибудь к своему рассказу. Когда стало ясно, что он договорил, я спросил:

— Этот Тодд, ты знаешь его фамилию? Или что-нибудь про него? На какую компанию он работал?

Гейслер покачал головой.

— Я встречался-то с ним пару раз. Он был очень осторожен, очень предусмотрителен. Они с Верноном оба были нечто, скажу тебе — но Тодд в их паре был мозгом.

Я поводил по столу пачкой «Кэмэл» рядом с чашкой эспрессо.

— Ещё один вопрос, — сказал я. — Когда Тодд говорил, что надо комбинировать МДТ с другим препаратом, который будет снимать побочные эффекты, выпадения памяти… он сказал, что надо принимать?