Ледяной лес - Чиын Ха

Но Баэль резко остановил меня:

– Не будь дураком! Если дотронешься до ствола, ты тоже…

– Но мы не можем ее бросить! Нужно позвать на помощь! Беги, Баэль, ты единственный знаешь дорогу. Быстрее!

Ветер усилился, в нем будто звучала вся ярость Леса, который только что весело щебетал на языке музыки.

Баэль нахмурился:

– У нас ничего не получится.

– Ты предлагаешь оставить ее здесь? Просто бросить и уйти?!

Баэль собирался ответить, но вдруг замер, прислушиваясь к разговору Леса и ветра. Он побледнел.

– Я вам не верю…

Не понимая, что он имеет в виду, я взял Антонио за плечи и с силой встряхнул.

– Что они говорят тебе?

Лес больше не казался сказочным. Он стал мрачным, пугающим, как мир духов. Мне было все равно, что скажет Баэль, я уже решил, что, как только попаду в Эден, тут же обращусь за помощью.

Антонио молчал, а затем хладнокровно ответил:

– Смирись с этим, Коя. Она знала, что это случится. Сама предсказала.

– Я не хочу в это верить!

Как Кисэ могла так беззаботно улыбаться, зная, какая судьба ей уготована?

– Нам лучше уйти, и как можно скорее. У этого места есть хозяин.

Баэль потянул меня за собой. Слова про хозяина Леса пробудили что-то в моей памяти. Кажется, граф Киёль предупреждал, чтобы я остерегался чудовища из Ледяного леса.

– Пусти, я готов встретиться с этим монстром! Все равно я следующий!

Боль от пощечины обожгла щеку. Баэль то сжимал, то разжимал ладонь.

– Хватит, – процедил он. – Она… принесла себя в жертву.

– Жертву? Как в легендах?

– Да, как в легендах. – Каждое слово Баэля было пропитано отчаянием. – Она стала жертвой вместо тебя.

Такого просто не могло произойти. Это неправда.

– Ты должен быть на ее месте. Я не хотел говорить тебе, боялся, что ты отреагируешь именно так. Возьми себя в руки. Нам нужно убираться из этого проклятого места, иначе ее жертва окажется напрасной.

Баэль схватил меня в охапку и потащил. Ноги отказывались слушаться. Принесла себя в жертву вместо меня – что это значит? Я попытался спросить, но Баэль настойчиво тянул меня за собой, делая вид, что не слышит. Снова обернувшись на распятую фигуру Кисэ, я ощутил почти физическую боль. В какой момент сказочный Лес превратился в ночной кошмар?

«Он разбудил чудовище в Ледяном лесу».

Здесь все проклято. Все вокруг – это наваждение и галлюцинации.

Шепот Леса уже не казался мне вечной музыкой, а деревья, танцующие вокруг, больше не были частью прекрасной легенды. Лес пугал. Все в нем превратилось в ложь и иллюзию, исказилось до неузнаваемости. Как я вообще мог поверить, что дерево, которое истлело и заледенело, способно создать нечто прекрасное?

Я шел за Баэлем, но постоянно оглядывался. И увидел, как Кисэ открыла глаза. Она заметила меня. Я уходил все дальше и дальше, не в силах отвести взгляд. Кисэ смотрела на меня, ее губы искривились в грустной улыбке и что-то произнесли. Слова не долетели до меня, но голос словно прозвучал в моей голове: «Тристан».

И Ледяной лес снова исчез.

Глава 11

Мотховен совершает великую месть

И вдруг я осознал:

вымысел стал правдой,

а сказка превратилась

в пугающую реальность.

Это произошло внезапно,

будто захлопнулась крышка пианино.

– Она… жива, – сидя на земле, прошептал я в темноту окружающего леса.

Баэль, аккуратно укладывавший скрипку в футляр, удивленно переспросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Кисэ не умерла. Она открыла глаза и смотрела на меня.

Я до сих пор чувствовал озноб и не мог поверить в то, что увидел. В голове снова возник прощальный взгляд Кисэ, и я понял, что больше не хочу ее спасать. Мне было страшно, единственное, чего я желал, – убежать из Леса как можно дальше. Этого ведь не могло случиться на самом деле, правда? Мне просто привиделось.

– Приди в себя, дуралей. Все, что ты видел, – вымысел. – Баэль со скрипкой за спиной подошел и резко поднял меня на ноги.

Обессилевший, разъедаемый чувством вины, я был неспособен сопротивляться и позволил Баэлю вести меня за собой.

В мыслях возник образ, как добрый Коя де Морфе пытается спасти Кисэ, а безжалостный Баэль уводит его все дальше и дальше от Леса, обрушивая на его голову поток проклятий. Если бы только это оказалось правдой. Тогда я бы мог винить его, а не себя.

Колени подогнулись, и я упал… Меня вырвало. Как же я ненавидел себя. Грязь, везде я ощущал грязь, словно тысячи насекомых ползли по моей коже. Что случилось с добрым и скромным Коей де Морфе? Его не существовало с самого начала. Я скрывал свою истинную сущность, как Ледяной лес.

– Забудь.

Меня вырвало еще раз. Чувствуя слабость во всем теле, я еле поднял голову. Лицо Баэля было едва различимым пятном в темноте.

– Не стоило тебя звать. Но я очень испугался, когда нашел ее. О существовании Леса знаешь только ты, поэтому я и привел тебя. Но теперь лучше забудь. Ничего не было. Она стала жертвой вместо тебя, но в этом нет твоей вины. Ведь… это не ты запер ее там.

– Почему ты все время говоришь, что она стала жертвой вместо меня? Что это значит? – спросил я охрипшим голосом.

Баэль молчал.

– Я не такой, как ты! – закричал я с досадой. – Я сама заурядность. Ничего не могу. Ты нашел Ледяной лес, ты разбудил нечто в Ледяном лесу – не я! Но почему… почему она пожертвовала собой ради меня? Не ради тебя или Тристана, а ради меня?! Ты лжешь, я не верю тебе!

– Правильно, не верь. – Баэль снова поднял меня на ноги, схватив за шиворот. – Не верь ничему. Забудь обо всем. Возвращайся к себе, держи рот на замке и не вздумай снова сюда прийти. Ни слова Тристану. Завтра ты будешь играть как ни в чем не бывало.

Я горько усмехнулся.

– Ты и правда думаешь, что я смогу? Уверен, что я сыграю нечто красивое после того ужаса, свидетелем которому стал? Что способен выступать с мелодией, воспевающей это проклятое место?

– Да! – рявкнул Баэль, отталкивая меня.

Я потерял равновесие и упал. В нос ударил запах прелой листвы. Снова стало дурно.

– Думаешь, мне хочется давать этот прощальный концерт? Ты вообще понимаешь, ради чего я написал эту мелодию? Почему добавил партию фортепиано? Коя де Морфе… Я написал ее ради нас: ради тебя, искалеченного мной, и ради себя, искалеченного тобой. Но если не хочешь выступать – не надо. Уговаривать не буду.

Послышался хруст листвы, и голос Баэля стал отдаляться. Кажется, он собирался бросить меня здесь.

– Но если хочешь попробовать, пойдем. Я буду ждать тебя.

Опять зашелестела листва – он действительно уходил. Я лежал молча, вслушиваясь в звук его шагов. В голове было пусто. Вдруг страшно завыл ветер. Ему вторил треск веток, звучащий как смех. Меня обуял ужас, по спине струился холодный пот.

– Баэль, стой!

Вход в Ледяной лес был где-то рядом. Место, которое ведет в страну кошмаров.

Я резко вскочил и побежал за ним.

Она стала пленницей вместо меня.

Вперед, только вперед. Я не стану еще одной жертвой. Длинные ветки деревьев хлестали меня по лицу, а корни хватали за ступни. Но я, словно одержимый, мчался вперед.

Страшной темной ночью я упивался сладостью и горечью своего побега. Ноги уносили меня все дальше и дальше от чувства вины, от зова совести, от всего, что было присуще прежнему мне.

Задыхаясь, я выбежал на опушку, не веря, что мне удалось выбраться. Я ощупал свое лицо и только тогда поверил, что остался жив.

Охваченный ужасом, я посмотрел в сторону леса. Ветви деревьев в темноте казались бесчисленными пальцами, указывающими на меня. Сердце неистово стучало. Я сам не понимал, что чувствую, но слез не было. Как знать, не утратил ли я способность плакать после всех ужасов этой ночи.