Хулио Кортасар - Отрава

Подойдя к Лиле, я спросил, где у них лопатка, чтобы перекопать муравьиный ход до того, как уже отравленный дым доберется по нему до жасмина. Лила встала и пошла за лопаткой; она все не возвращалась, и я посмотрел книгу это были какие-то рассказы с картинками — и очень изумился, увидев, что у Лилы в книге тоже заложено драгоценное павлинье перо, а она о нем никогда ни слова не сказала. Дядя Карлос звал меня заделывать дыры, но я все смотрел на перо: оно ведь не могло быть тем пером, которое я видел у Уго, но оно было абсолютно такое же и казалось вырванным из того же павлина, зеленое с фиолетово-синим, все в золотых крапинках. Когда Лила принесла лопату, я спросил, где она взяла такое перо, и хотел было рассказать ей, что точно таким же владел Уго. Я даже не сразу понял, что она мне говорит, а она, вся залившись краской, объясняла, что это перо ей подарил Уго, когда приходил прощаться.

— Он сказал, что дома у них много таких перьев, — добавила она, словно бы оправдываясь, но не глядя на меня.

Тут дядя Карлос закричал из-за кустов, и я, швырнув лопату, которую мне дала Лила, пошел к ограде, хотя Лила и звала меня, и говорила, что в садике снова дым. Я перепрыгнул через решетку и посмотрел на Лилу уже из своего сада сквозь кусты бирючины: она плакала, держа в руках книгу, из которой немножко высовывался стержень пера; я увидел, что дым теперь шел прямо из-под жасминового куста, отрава окутала его корни. Подбежав к машине и воспользовавшись тем, что дядя Карлос снова вступил в разговор с Негри, я открыл жестянку с отравой и вылил в машину две или три полные ложки, потом закрыл дверцу: густой дым заполнял муравейники и убивал всех муравьев; теперь в нашем саду не останется ни одного живого муравья.