Александр Мелихов - Царица Савская

Батюшки, это был Дзержинский Феликс Эдмундович!

Муссолини наставлял Дзержинского строго, но покровительственно:

– Я вас оставляю за себя.

Дзержинский отвечал шутливо, но почтительно:

– С диктаторскими полномочиями?

– Без полномочий. – В делах службы шутки были неуместны. – Но если что, сразу бей промеж глаз.

Я обомлел: после царицы Савской встретить еще и Жеку – это было бы уже полной мистикой! Я даже встал, чтобы подойти к нему поближе, но тут из кухонно-административных глубин появился истинный хозяин – мордатый, величественный, при бабочке, и мое взыгравшее воображение немедленно опознало в нем удалого лакея, чтоб собрать вместе всех участников разом.

Однако это ему не удалось. Это был другой лакей.

Но тоже строгий.

– Ты куда намылился? – без церемоний обратился он к Жеке, и я замер, ожидая, что сейчас он и последует – знаменитый удар промеж глаз.

Однако годы и жучилы смирили этот гордый дух. Так официанты же, забубнил Жека, но барственный лакей отмел эти увертки:

– Ты что, не знаешь? Если нет официантов, должен ты подавать!

Когда Жека разворачивал передо мною отполированное до блеска, словно бы вырезанное из казачьего седла кожаное меню, я опустил глаза на глаженую клетчатую скатерть, чтобы он меня не узнал. Однако не вытерпел и глянул.

Разумеется, это был не Жека. Хотя если бы кто-то в свое время догадался обрить его белобрысые кудряшки, да хорошенько откормить, да обрядить в черную рубашку, он бы тоже начал смахивать на покойного дуче.

Цены были проставлены в у.е. Я только глянул на них, и вечер встреч был закончен – я принялся снимать со стоячей вешалки свой пуховик, уже начинающий становиться белым и пушистым: прежде чем изображать хозяина жизни, надо сначала хотя бы получить аванс.

Но до аванса дело так и не дошло.

О скоропостижной кончине Великого Финансиста с кривой ухмылкой мне сообщил издатель, а некролог был напечатан лишь в одном либеральном листке. Тоже дышащем на ладан, но зато страшно интеллектуальном.