Сесилия Ахерн - Там, где ты

В окне появилось лицо, причем очень знакомое, и смех застрял у меня в горле — почудилось, будто передо мной привидение. Парень был совсем юным, лет девятнадцати, если я правильно подсчитала. Он широко улыбнулся, помахал рукой, исчез из окна и появился в открывшихся дверях, словно Чеширский кот. Получалось, это и есть тот самый Бобби из бюро находок, которого не раз упоминали Хелена и Ванда.

— Доброе утро. — Он прислонился плечом к дверной раме, скрестил ноги и протянул ко мне обе руки. — Добро пожаловать в бюро находок.

Я улыбнулась в ответ:

— Здравствуйте, мистер Стэнли.

Он удивленно прищурился — откуда мне известно его имя? — и заулыбался еще шире:

— А вы кто?

— Сэнди.

Я знала, что он оригинал и любитель пошутить. Пересмотрела бесконечные часы домашнего видео, где он устраивал представления перед камерой, начиная с шестилетнего возраста и далее, вплоть до шестнадцати лет, когда исчез.

— Вы были в моем списке, — пояснила я. — На вчерашнее прослушивание. Но не появились.

— Ах да. — Объяснение вроде бы удовлетворило его, однако он не перестал изучать меня с любопытством. — Мне говорили.

Он отлепился от двери и легко сбежал по ступенькам, не вынимая рук из карманов. Остановился напротив меня, скрестил руки на груди, потом обхватил ладонью подбородок и стал медленно обходить вокруг меня.

Я засмеялась:

— Что говорили?

Он остановился за моей спиной, и мне пришлось развернуться к нему.

— Люди говорят, вы много чего знаете.

— Так и говорят?

— Так и говорят, — повторил он в ответ и продолжил описывать круги.

Закончив очередной, снова скрестил руки и посмотрел на меня голубыми глазами, в которых плясали веселые огоньки. Он в точности совпадал с портретом, с гордостью сделанным его матерью.

— Люди говорят, вы здешняя ясновидящая.

— Какие люди? — спросила я.

— М-м-м, — он огляделся по сторонам, проверяя, не слышит ли кто-нибудь, — те, что были на прослушивании.

— А, — кивнула я, — эти…

— Да, эти. У нас много общего, — загадочно произнес он.

— В самом деле?

— В самом деле, — снова повторил он. — Они говорят — те, которые… — Он опять оглянулся и перешел на шепот: — Были на прослушивании, — что, если хочешь получить кое-какую информацию, нужно идти к вам.

Я пожала плечами:

— Может, я что-то и знаю.

— Ну, вот видите. К вам нужно обращаться за информацией, а ко мне — если хочешь получить вещи.

— Что ж, за этим я и пришла.

Он вдруг стал серьезным.

— За чем из двух? Вы пришли взять что-то или что-то мне сообщить?

Я обдумала его вопрос, но ничего не ответила.

— Войти-то мне можно?

— Конечно. — Он кивнул и перешел к делу: — Я Бобби, — он протянул руку, — но вы это уже знаете.

— Знаю, — согласилась я. — А меня зовут Сэнди Шорт. — Я пожала протянутую руку.

Его пальцы слабо сжались в ответ, и я увидела, как он побледнел.

— Сэнди Шорт? — переспросил он.

— Да, — у меня заколотилось сердце, — а в чем дело? Что вас не устраивает?

— Сэнди Шорт из Литрима в Ирландии?

Я выпустила его мягкую ладонь и сглотнула слюну. Ничего не ответила. Но, похоже, ответ и не требовался. Бобби взял меня за руку и повел внутрь.

— Я вас ждал. — Он в последний раз оглянулся, проверяя, не следит ли кто за нами, а потом втянул меня в дом и закрыл дверь.

После чего запер свое бюро.

Глава тридцатая

Лисон-стрит, идущая от Сент-Стивенс-грин, оказалась красивой, хорошо сохранившейся улицей в георгианском стиле. В домах, когда-то роскошных аристократических особняках, теперь размещались главным образом разные заведения — гостиницы, офисы, — а нижние этажи были отданы под ночные клубы процветающей дублинской сети «Стрип».

Латунная табличка возле высокой черной двери сообщала, что здание именуется Скатах-хаус. Джек поднялся по семи бетонным ступенькам и увидел медную львиную голову с кольцом, зажатым в зубах. Он уже взялся за него, собираясь постучать, но справа от двери обнаружил ряд кнопок: уродливое изобретение наших дней мирно сосуществовало со стариной. Поискал клинику доктора Бартона; она находилась на третьем этаже, над пиар-агентством и под адвокатской конторой. Поднялся по лестнице и уселся ожидать в пустой приемной. Секретарь улыбнулась ему, и он едва сдержался, чтобы не выпалить: «Со мной все в порядке, я просто провожу расследование!»

Но вместо этого улыбнулся в ответ.

На столике лежали старые, трехмесячной, а то и годичной давности журналы. Он взял один из них и стал листать, чтобы скрыть смущение. В журнале рассказывалось о девушке из королевской семьи малоизвестной страны: на фотографиях она возлежала на кроватях и диванах, позировала у кухонных столов и пианино в любимых комнатах своего особняка.

Дверь в кабинет распахнулась, и Джек торопливо положил журнал на место.

Доктор Бартон оказался моложе, чем Джек себе представлял, — лет сорока пяти, может, ближе к пятидесяти. Аккуратная светло-каштановая бородка с серебристыми прядями, пронизывающие синие глаза, рост, по прикидке Джека, пять футов одиннадцать дюймов. Одет в джинсы и рыжевато-коричневый вельветовый пиджак.

— Джек Раттл? — спросил он, взглянув на Джека.

— Да. — Джек встал, и они обменялись рукопожатием.

Кабинет, тесно заставленный мебелью, производил неоднозначное впечатление. Набитые книгами полки, большой стол, стеллаж с папками, стенка со свидетельствами и сертификатами учебных заведений, на полу разномастные ковры. Имелось и кресло с кушеткой. Комната явно обладала характером. И подходила человеку, который сейчас сидел перед Джеком, заполняя на него карту.

— Итак, Джек. — Доктор Бартон закончил писать, положил ногу на ногу и сосредоточил все свое внимание на пациенте, который в это время отчаянно пытался справиться с порывом вскочить и выбежать из кабинета. — Почему вы решили прийти ко мне?

Чтобы найти Сэнди Шорт, хотел он ответить, но вместо этого пожал плечами и заерзал на кушетке. Возникло жгучее желание: пусть все кончится прямо сейчас, и можно будет уйти. Как, интересно, ему удастся что-то выяснить о Сэнди, нагромождая ложь о самом себе? Он не успел составить план действий, надеясь, что все как-то сложится, стоит ему войти в кабинет доктора Бартона. Что они там, в кино, обычно отвечают, когда эскулапы мучают их вопросами? Думай, Джек, думай.

— Я испытываю сильное давление, — произнес он чуть-чуть слишком уверенно, гордясь, что нашел ответ.

— Какое именно давление?

Какое именно? А что, давление бывает разным?

— Обычное давление. — Он снова пожал плечами.

Доктор Бартон нахмурился, и Джек испугался, что неправильно ответил на вопрос.

— Это связано с работой или…

— Да, да, — обрадовался Джек, — с работой. — Она действительно… — он напрягся, — давит на меня.

— Хорошо, — кивнул доктор Бартон. — А чем вы занимаетесь?

— Я грузчик в компании Шеннон-Фойнс-Порт.

— И что привело вас в Дублин?

— Вы.

— Вы проделали весь этот путь, чтобы встретиться со мной?

— Я еще собирался повидаться с приятелем, — быстро ответил Джек.

— Что ж, хорошо, — улыбнулся доктор Бартон. — Ну, так что там с работой, которая так сильно давит на вас? Расскажите.

— Ну, время… — Джек придал своему лицу недовольное выражение, и у него получилось убедительно, как ему показалось. — Оно тянется так долго. — Тут он замолчал, сцепил руки на коленях, кивнул и оглядел комнату.

— Сколько часов в неделю вы работаете?

— Сорок, — ответил Джек, не задумываясь.

— Сорок часов — это не больше стандартной рабочей недели, Джек. Почему вам кажется, будто вы не в состоянии с этим справиться?

Джек покраснел.

— Ничего страшного в этом нет, Джек. Может, нам удастся добраться до глубинных причин, из-за которых работа вас угнетает. Если это действительно работа…

Доктор Бартон продолжал говорить, а Джек вертел головой в поисках следов Сэнди, как будто она, до того как исчезнуть, могла оставить на стене свое имя. В какой-то момент он осознал, что доктор Бартон молча смотрит на него.

— Да, полагаю, именно так, — произнес Джек, кивнув, и уставился на свои руки в надежде, что среагировал, как надо.

— А как ее зовут?

— Кого?

— Вашу подругу, ту, что с вами живет и с которой у вас проблемы.

— А-а-а, Глория, — произнес Джек и сразу вспомнил, как они вчера встретились дома и как она обрадовалась, что он сегодня пойдет сюда и раскроет доктору душу.

А он его даже не слушал. И чем дольше находился в кабинете, тем сильнее злился.

— Вы говорили ей, что чувствуете стресс?

— Нет, — рассмеялся Джек, — я не рассказываю Глории о таких вещах.

— Почему?

— Потому что у нее на все есть ответ, и она всегда готова все уладить.