Анаис Нин - Шпион в доме любви. Дельта Венеры

— Ты снова взялась за свое позирование, — сказал он. — Тебя хлебом не корми — дай только себя показать.

— А ты почему заставляешь меня так долго ждать? Ты ведь знаешь, что это охлаждает мои чувства к тебе. Когда ты задерживаешься, я становлюсь холодной.

— Да не такой уж и холодной, — заметал он.

Я так плотно сомкнула ляжки, что он не смог до меня добраться. Но тогда он быстро просунул руку сзади и стал меня ласкать.

— Ты не очень холодная, — сказал он.

Когда мы уже лежали в постели, он коленом развел мои ноги в стороны.

— Когда ты злишься, у меня возникает ощущение, что я насилую тебя. Я чувствую, что ты настолько меня любишь, что не можешь сопротивляться. Я чувствую, какая ты влажная, и мне нравится твое сопротивление и твоя капитуляция.

— Джон, ты так меня злишь, что я оставлю тебя.

Это заявление его напугало. Он поцеловал меня и обещал больше так не делать.

Я никак не могла понять, почему, несмотря на наши скандалы, мое отношение к Джону становится все более чувственным. Он разбудил мое тело, и теперь у меня постоянно было желание бросаться во всякого рода эксперименты. Он наверняка это понимал, потому что чем больше он меня ласкал и ощущал мое возбуждение, тем страшнее ему становилось оттого, что я снова начну работать натурщицей. Постепенно я и в самом деле к этому вернулась. Я проводила слишком много времени в одиночестве и слишком долго думала о Джоне.

Особенно радовался моему возвращению Мийар. Он явно опять разбил скульптуру, как я теперь понимала — нарочно, и я могла снова принять его любимую позу.

За день до того он со своими дружками курил гашиш.

— Ты знаешь о том, что иногда от этого человеку кажется, что он превратился в животное? — сказал он. — Вчера вечером в нашей компании оказалась одна женщина, которая была уверена в том, что она — животное. Она ползала на четвереньках, как собака. Мы раздели ее. Она продолжала ползать на четвереньках и предлагать нам свои груди. Она хотела, чтобы мы тоже сочувствовали себя собаками и ползли следом за ней. Просто она хотела, чтобы мы поимели ее сзади, что я и делал, однако стоило мне наклониться к ней, как у меня возникло страшное желание ее укусить. Я так сильно укусил ее в плечо, как не кусал никого в жизни, причем она совершенно не испугалась. Я же напротив. Я пришел в себя, но когда поднялся на ноги, увидел, что один из моих приятелей ползет за ней. Он не дотрагивался до нее, а просто обнюхивал, ну точно, как кобель, и это с такой пронзительностью напомнило мне мое первое эротическое переживание, что у меня до боли напрягся член.

В детстве у нас в доме работала служанка с Мартиники. Она носила широкие мятые юбки и подвязывала волосы цветастыми косынками. Она была мулатка, с очень светлой кожей и красивая. Она играла с нами в прятки. Когда наступала моя очередь прятаться, она садилась, а я забирался к ней под юбку. Там я сидел у нее между ног и едва дышал. До сих пор помню тот аромат, которых исходил из ее промежности и который уже тогда действовал на меня возбуждающе. Однажды я попытался потрогать ее, но она ударила меня по пальцам.

Я сохраняла позу и ничего не говорила. Он подошел и снял с меня мерку своим измерительным прибором. Внезапно я ощутила, что его ладонь легонько ласкает мои ляжки. Я продолжала стоять и все улыбалась ему, а он ласкал мои ноги так, словно лепил меня из глины. Он поцеловал мне ступни, погладил по ногам, еще и еще, и понежил ягодицы. Он обнял мои колени и поцеловал меня, после чего опустил на пол. Он крепко прижал меня к себе, лаская спину, плечи и шею. Я слабо трепетала. Руки у него были мягкие и сильные. Он ласкал все мое тело точно так же, как когда прикасался к моему скульптурному двойнику.

Мы подошла к дивану, он уложил меня на живот, разделся и лег сверху. Я почувствовала ягодицами его пенис. Он обнял меня сзади за талию и приподнял, готовясь к вторжению. Двигался он во мне ритмично. Я закрыла глаза, чтобы лучше его чувствовать и слышать, как член скользит взад-вперед в моем влажном влагалище. Он двигался так яростно, что производил звуки, которыми я упивалась.

Его пальцы впивались в меня с такой силой, что острые ногти причиняли боль. Эти отчаянные движения настолько меня возбуждали, что я открывала рот и кусала покрывало. Тут мы услышали звук. Мийар поспешно встал, схватил одежду и устремился по лестнице на балкон, где стояла скульптура, а я юркнула за ширму.

В дверь студии снова постучали, и вошла его жена. Меня била дрожь, но не потому, что мне было страшно, а потому, что нас прервали в самом интересном месте. Жена увидела, что в помещении никого нет, и удалилась. Мийар возвратился, уже в одежде.

— Подожди минутку, — сказала я и принялась одеваться.

Момент был упущен. Я по-прежнему была влажная и дрожала с головы до ног. Когда я натянула трусики, прикосновение шелка показалось мне прикосновением ладони. Я больше не могла выносить это состояние неудовлетворенной страсти. Я начала ласкать себя, как это делал Мийар, закрыв глаза и представляя, что это он. Я кончила, содрогаясь всем телом.

Мийару хотелось продолжить, но только не в студии, где нас могла застукать его супруга, и я согласилась на то, чтобы он подыскал другое место. Принадлежало оно одному из его друзей. Постель стояла в глубокой нише, над ней помещалось зеркало, а лампочки давали неяркое освещение. Мийар погасил весь свет и сказал, что когда мы вместе, должна царить тьма.

— Я видел твое тело и знаю его теперь настолько хорошо, что хочу чувствовать тебя с закрытыми глазами, просто чувствовать, какая у тебя нежная кожа. Ноги у тебя очень упругие и сильные, однако под моими руками они кажутся мягкими. Я обожаю твои ступни, потому что пальчики на них не согнутые, а такие же, как на руках, и эти красивые лакированные ноготки, и тонкий пушок на ногах.

Он медленно водил по всему моему телу, ощущая каждое углубление.

— Тебе нравится, как я ласкаю тебя между ног? Мне продолжать?

— Да, продолжай, — сказала я.

— Мне бы хотелось кое-чему тебя научить. Можно?

Он просунул палец между моими срамными губками.

— Сожми мой палец. У тебя там есть мускул, которым ты можешь обнимать член. Попробуй-ка.

Я попробовала. Палец в том месте очень меня возбуждал. Мийар держал его совершенно неподвижно, а я пыталась двигаться внутри и, когда сдавливала палец, чувствовала тот мускул, о котором он говорил, правда, довольно слабо.

— Да, вот так ты и должна делать, но только посильнее, — сказал он.

Я продолжала, у меня было такое ощущение, как будто на пальце смыкается маленький внутренний рот. Я хотела, чтобы он вошел в меня полностью, хотела сосать его своим влагалищем и потому делала так, как говорил Мийар.

Вскоре Мийар сказал, что хочет войти в меня и замереть, и чтобы я продолжала свои внутренние сокращения. Я попыталась проделать это с еще большей силой. Я очень возбудилась и чувствовала, что могу достичь оргазма в любой момент. Однако после того как я много раз сдавила член, Мийар вдруг застонал от возбуждения и быстро заходил взад-вперед, поскольку больше не мог сдерживаться. Я же просто продолжала делать одно и то же движение, и кончила вместе с ним, глубоко и очень сильно.

— Джон учил тебя когда-нибудь этому? — спросил Мийар.

— Нет.

— Чему же он учил?

— А вот чему, — ответила я. — Встань надо мной на колени и входи выходи.

Он сделал как я попросила. Член его был недостаточно тверд после недавнего оргазма, однако Мийар ввел его в меня рукой. Одной ладонью я ласкала ему яички, а двум пальцами другой руки держала за ствол член, двигавшийся взад-вперед. В конце концов он очень возбудился и член снова напрягся, так что помощи пальцев уже не требовалось. Через мгновение Мийар остановился.

Так не пойдет, я чересчур требователен, — сказал он странным тоном. — Иначе ты слишком устанешь перед встречей с Джоном.

Мы полежали, отдохнули и покурили. Я размышляла о том, ощущает ли Мийар по отношению ко мне что-нибудь, кроме эротического влечения, и задевает ли его моя любовь к Джону. И хотя он все время выглядел несколько уязвленным, он продолжал задавать мне вопросы.

— Ты сегодня спала с Джоном? У вас это получается больше одного раза? Как вы это делаете?

На протяжении последующих недель Мийар научил меня многому, чего я никогда не делала с Джоном и что испытывала на нем сразу же по мере обучения. В конце концов мое знание такого количества новых поз вызвало у него подозрение. Он знал, что был моим первым мужчиной. Когда я впервые сомкнула мускулы на его члене, он был поражен.

Со временем мне стало трудно поддерживать отношения с обоими любовниками, однако я получала наслаждение от сопряженных с этим опасностей и напряжения.

Лилит

Лилит была фригидна, на счет чего у ее супруга имелись некоторые подозрения, хотя сама она ломала комедию. Это привело к следующему событию.