Марина Аромштан - Жена декабриста
Жена декабриста читать книгу онлайн
А я ничего не могла изменить: любовь порой слишком многого хочет.
Среди первых читателей рукописи были мужчины. Одни читали жадно, другие — с отвращением. И почти никто не скрывал свою ненависть к героине.
Я тогда поймала себя на мысли: «Так вам!»
То есть это, конечно, была не мысль. Даже не мыслишка, а еле слышный писк: «так вам!»
И если кто-то решит упрекнуть меня в феминизме, то феминизм здесь такой же, как этот писк, — сильно ослабленный привычным женским конформизмом. А женский конформизм, он — как желудочный сок, подчиненный условным рефлексам: вырабатывается при виде мужчины.
Хотя я могу сказать по-другому: любовь порою невыносима.
Но если бы я была не совсем я, а кто-то другой, рациональный, и меня бы спросили: зачем ты все это сделала? Это что, вообще? К чему?
Тогда бы я ответила так: я написала антисталинскую, антитоталитарную книжку.
Я хотела показать, как насилие, учиненное над родителями наших родителей, его сокрушительные последствия настигают нас через три поколения. Как последствия эти вторгаются в святая святых, прямо вглубь человека, искажая то, что, казалось бы, совсем не имеет к нему отношения, — нашу способность любить, а вместе с нею — всю жизнь.
Такая художественная иллюстрация к основам психоанализа.
В свое время меня поразил один факт: Фрейд, легендарный Фрейд, имя которого часто вызывает усмешку и которое принято упоминать чуть ли не как эвфемизм, чье учение в нашем сознании связано с началом XX века, — Фрейд (тогда еще в общем-то не очень старый) оказался свидетелем прихода нацистов к власти. Он пережил — наряду с другими ужасами — сожжение собственных книг.
Почему его книги жгли? Не только потому, что Фрейд был евреем, а психоанализ оскорблял бюргерскую мораль. Психоанализ пытался сказать: тоталитарное не только подминает под себя целые страны и сводит народы с ума. Оно обладает ужасной способностью проникать в человека наподобие радиации. Оно лишает нас не только каких-то там «прав человека», но и уродует то, что, казалось бы, ничему не подвластно, — наш «основной инстинкт», нашу сексуальность.
Вот это я хотела сказать громко, четко и доходчиво тем, кому сейчас чуть больше шестнадцати. Кто уже знает об «основном инстинкте», а ни о чем другом не то чтобы знать не хочет, но не сильно задумывается. Вроде бы нет оснований.
А вообще-то это для женщин. Для всех. И для некоторых мужчин.
М.А.
Примечания
1
Алла Ахундова «Самый главный».
2
Павел Коган «Гроза».
