Людмила Сурская - Где спряталась ложь?

Она помахала пальчиком, как маятником туда-сюда.

— Никто. Хотя прослушка… Они знали, что я говорила с напарником Семёна.

Кушнир хмыкнул и опять подтолкнул к разговору вопросом:

— Понятная картинка. А что изменилось бы, если отключить питание?

Пришлось ей объяснять:

— Она полетела бы как обыкновенная дубина по прямой, пока не кончится горючее. А потом бы шлёпнулась и всё.

— А нельзя было просто дождаться, пока пролетят самолёты? — уточнил он.

Лена шлёпнула ладошкой по одеялу:

— Нужно было. Но что толку об этом говорить теперь. Я знала Попова ещё с подполковника, если б не распад Союза, он им бы и уволился. Такие, как он не относились к перспективным. В нашем округе была сосредоточена кадровая элита вооружённых сил. А он держался тут на блате. Хотя на фоне того, какие кадры при развале вернулись на Украину надо сказать, он выглядел не худшим образом. Но со своим вздорным и не управляемым характером, мог в любой момент наделать беды.

— А Долгов?

— Долгов умница. Классный специалист, талант. Правда, со своими тараканами, но это армии не касалось. Считал, что делать всё непременно нужно хорошо, иначе не имело смысла браться. Всю жизнь старался расти и карабкаться вверх. Это не в смысле должности, а знаний и своей полезности. Жаль, что когда достиг стольких высот, подстерегла смерть. Не очень-то правильно складывается и не совсем добра к нам человеческая жизнь. Имел планов до небес. Боялся, что жизни не хватит на их реализацию, её и не хватило.

— Почему же он всё же не генерал? — уточнил он.

Лена помолчала, так ей не хотелось говорить об этом, но пришлось.

— Потому что не сговорчив и потому что чужой.

— А Попов?

— Наш, тутошний. К тому же он, развернулся в полную силу только в годы, когда и нужны были не совсем профессиональные, но покладистые кадры для того, чтоб сладко говорить угодное националистам, а на деле армию сдать на металлом, как метал и не больше. С такой задачей он чудненько справлялся. Что хотели то и получили. Или как там говорят, за что боролись на то и напоролись. Курочили кабины, выпаивая серебро, золото, платину. Везде были расставлены свои послушные люди. Которые, не блистали умом и талантом, зато славненько выполняя приказы, долбали армию. Когда аппетиты возросли, и они поняли, что на металле таких денег, каких они хотят, не заработаешь, пошли в ход другие схемы, не сразу, со скрипом навели мосты — продажа вооружения, ну и наглая перекачка денег пошла в ход.

Он поболтал ладонью у виска.

— Как перекачка?

— Выбирали бригаду, полк или дивизион и начинали качать туда средства. Перестраивать казармы, строить автопарки, котельные, всё это оснащать новой мебелью, компьютерами. Естественно, реальная стоимость всего и задокументированная разятся.

Никита был повален на лопатки:

— А что потом?

— Потом под сокращение и получился суп с котом. Документально всё чисто. Не подкопаешься ни к чему. А в реальности туфта. Или открывали стрелковые тиры, бросали туда огромные средства, якобы на закупку стрелкового импортного оружия, а реально опять сказки. Ремонт комплексов становился золотым. Денег вколачивали в него столько, что можно было новый купить, последней модификации. Делали даже такие фокусы, как полка нет, а деньги на зарплату туда отстёгивали.

Никита проморгавшись от только что услышанного, выразил по последнему пункту сомнение:

— Деньги понятно, но вооружение, учёт же?

— Учёт всегда можно при расформировании запутать. Здесь сняли, перекинули туда, там не оприходовали и расформировали… Всё, концы в воду. Или вот ещё лазейка, отправили технику или комплексы в ремонт, а часть в архив. Проще простого. Обратно возврата нет, и до ремонта опять же не всё доходит. А если и случается, то идёт на ту же продажу. У Долгова на этот счёт были проблемы с некоторыми персонами. Те, поняв, что 125 и 75 комплексы никому даже в Африке на фиг не нужны, пытались сократить и продать С300, которых и так по пальцам можно у нас посчитать. Его коробило, когда они начинали хвастаться нашими вооружёнными силами и патриотизмом, тут же бездумно кромсая по своим личным интересам армию, уничтожая технику и делая прозрачной воздушную границу страны.

— Да, это он ошибку сделал. У нас кто себе не тащит, тот и не хозяин. А витчизну гарно кохает тот, хто дуже сладко размовляет про коханье к ней. Он же и герой.

— У Семёна был конкретный материал на дискете. Хранился в сейфе. После его смерти, один человек… Иван достал дискету из сейфа и во время похорон, опустил её мне в карман плаща. Я ничего не знала. Плащ оставила у знакомых. А когда узнала и погнала за плащом, то дискеты в кармане не было. Случайно или умысел, кто теперь разберёт. Да и человека этого нет уже…

— Гоголь-моголь…, ты барышня не боишься? К тому же гоняться за убивающими призраками — это не серьёзное занятие. Это, барышня, опасная глупость.

— Не убили же… Пока пугают только.

— Ну от одного до другого грани почти нет… А, если восстановить?

— Можно попробовать, но надо ехать далеко. В один урезанный до группы полк. Там в небольшом городке, доживает последнее отпущенное ему на земле время один старый командир. Рак.

— Без вопросов. Только одно условие, одна ты не тронешься с места. Через неделю, я освобожусь и покатаемся.

Лена, мешая удивление с лукавством, взглянула на него:

— Тебе, зачем, эта морока?

— Адреналин гоняет. Я вовсе не против здорового авантюризма. Не остановишься же, полезешь дальше. Опасно. Не по-мужски бросать свою женщину в трудные минуты. — При этих словах Лена подняла высоко бровь, а он, делая вид, что его то не касаемо, продолжал. — Тебе плохо, что ли, когда крепкое плечо рядом. Что ты этими ручками сможешь…,- провёл он её маленькой ладошкой по своему лицу. — Чего-то я не понимаю… Ты же умная женщина, а они удивительно практичны- это факт. Любого мужчину подвернувшегося под руку они изучают, прикидывая, куда бы его пристроить в своей жизни. С одним в люди выйти, с другим на отдых съездить, третьего в постель уложить, ну и тд и тп. Правда, некоторые экземпляры, вроде меня, быстрому анализу не поддаются, нужно покрутить их, попробовать на вкус. Но я сам свои услуги предлагаю. Вроде, как бы не резон от помощи отказываться. Сегодня же нормально провели всё. Ребята деловые, подкованные. Опять же для них неплохой повод встряхнуться.

— Они что тоже мастерами по телефонам работают?

— Ну что ты. Ты сильно ошибаешься. Телефонами занимаюсь я, а они мои друзья, — повеселел он.

— Какой-то они определённой наружности…,- рассеянно покрутила ладошкой Лена.

Никита устроил подбородок на её плечо и вкрадчиво промурлыкал:

— И какой же это?

Лена не удержалась от колкостей:

— Характерной для двух категорий, — выпалила она.

— А по подробнее? — уточнил он.

Так и быть, если уж очень хочет, она ему скажет:

— Те, кто бегает и те, кто ловит. Вот остаётся выяснить, к какому направлению относятся они. Тогда будет ясно кто ты. Слушай, а может, ты на органы работаешь и приставлен следить за мной? Может и им от меня что-то надо?

Отсмеявшись, он не мог удержаться, чтоб не иронизировать. Сохраняя на лице следы обиды и загадочности, он объявил:

— Сражён наповал. Честное слово. Крутой поворот, не иначе, как детективное мышление. А что, это убойный сюжет, работаю в безопасности под прикрытием связиста.

Лена насупилась:

— Ты серьёзным можешь быть?

— Не — а! Успокойся. Я три года отбухал в лагерях.

Пришла очередь удивляться Лене. Потянув на себя простыню, она не удержавшись неприлично вскрикнула:

— Что? Как в лагерях? За что?

Он широко развёл руки.

— За мордобой. Курсантами, четвёртый курс. Десантники, знай наших. Поехали отдыхать в Крым. Вечером в кафе, естественно, из-за девчонки с местными схватились. С их стороны пошли в ход ножи. Пришлось применить приёмы. Была свалка и пострадавшие. Они свои, мы приезжие. Всё решилось не в нашу пользу.

Лена пожала плечиком.

— Значит первое. Бандитская группировка. Вы что грабите и людей убиваете? А эта квартира главаря вашего и он сейчас в бегах, да? Может, ты и меня хочешь кокнуть, а перед этим узнать, где у меня деньги лежат. Так не мучайся, тайников нет, они у меня в банке. На дом коплю. Хочу со своим садиком, банькой и каминной трубой. Вот теперь понятно, будете Данькой шантажировать. То-то меня всё время терзали смутные сомнения.

Никита грохнул хохотом.

— О, как! Куриный детектив. Ох, как тебя разобрало, на ровном месте насочиняла, я и рта не успел открыть, а у неё уже криминал готов. Засунь свои фантазии обратно в коробочку. Я обыкновенный мужик. Кончил два института потом. Решил, что мне это что-то даст. В общем, учился до тех пор, пока не пришёл к выводу: человеку требуется грызть знания до тех пор, пока он не найдёт себя в жизни.