Евгений Гришковец - А.....а

Например, маленький писающий мальчик и крошечная брюссельская капуста полностью соответствуют размерам королевства Бельгия.

Как многое я хотел бы попробовать на вкус, потрогать, понюхать, испытать из того, что можно испытать и попробовать только в Америке! Но многого сделать уже не удастся. Я это понимаю. Не удастся по разным причинам, но прежде всего потому, что время моё упущено, да и эпоха уже не та. Но мне хочется.

Хотя это и наивное желание, но мне правда хочется того, что я не раз видел на экране, когда смотрел американское кино. Мне хочется многого из того, что мне совершенно недоступно.

Я бы хотел, чтобы мне было лет одиннадцать-двеннадцать и чтобы я утром выбежал из большого красивого дома на лужайку перед этим домом. И чтобы не было никакого огорода или забора, а была только зелёная лужайка, стриженый газон и улица. Чтобы вдоль улицы росли большие ветвистые деревья. Хочу, чтобы соседние дома были тоже красивые. Хочу, чтобы мама окликнула меня, выглянув из двери, я бы вернулся, а мама дала мне бумажный пакет с сэндвичами и поцеловала. А я после этого побежал бы к ждущему меня жёлтому школьному автобусу.

Хочу, поднявшись по ступеням в этот автобус, поздороваться за руку со старым добрым чернокожим водителем. Хочу хоть раз в жизни, будучи ребёнком, проехать на таком автобусе. И хочу, чтобы стояла хорошая погода. Хочу, потому что всегда в школу ходил пешком, это было далеко, никаких лужаек не было, да и погода обычно была плохая.

Хочу играть в баскетбол с друзьями где-то на окраине американского города, на заасфальтированной площадке с одним баскетбольным кольцом. Хочу, чтобы у меня всё получалось лучше всех. Просто у меня с баскетболом, и особенно с броском по кольцу, всегда было не очень.

Хочу, чтобы мне было лет тринадцать. И хоть в сегодняшнем своём возрасте я не понимаю и совершенно не люблю бейсбол, но хотел бы. Чтобы я, будучи тринадцатилетним парнем, беспокоился о том, придёт ли мой отец на важную для меня игру.

А отец всегда занят, всегда забывает про мои дела и про то, к чему я отношусь серьёзно. Но в этот раз он обещал. Обещал твёрдо. И вот игра начинается, и я вижу, что мама сидит одна, а отец опять не пришёл. Настроение моё становится неигровым, и команда моя проигрывает. Но когда наступает решающий момент, бита у меня в руках, я всё же бросаю взгляд на маленькую трибуну школьной бейсбольной площадки и вижу: мой самый дорогой и любимый человек, мой отец машет мне рукой и улыбается. Он пришёл, он не забыл! Я увидел это и через секунду отбил брошенный мяч так, что он улетел куда-то в небо или за пределы поля. Мой отец аплодирует и свистит, моя команда торжествует победу, а я, тринадцатилетний парень, в этот момент понимаю, что всё в жизни будет очень хорошо.

Я хотел бы такое пережить. Просто я помню, что в свои тринадцать лет я очень страдал оттого, что подаренный мне на день рождения долгожданный велосипед у меня украли. А я понимал, что нового мне в ближайшее время не видать из-за родительских воспитательных соображений, мол, нечего было оставлять велосипед без присмотра, да и ещё по той причине, что папа не мог часто покупать велосипеды.

Я понял тогда, в свои тринадцать лет, что велосипеда у меня, скорее всего, больше не будет, и впервые осознал, что дальнейшая жизнь будет становиться всё труднее и труднее.

Я хотел бы натянуть на своё упругое мускулистое тело чёрный гидрокостюм, который бы только подчеркнул красоту моей фигуры. Хочу быть молодым, высоким, стройным и белозубым. Хочу бежать к океану по песку с яркой доской для скольжения по волнам под мышкой. Хочу броситься в воду, а потом оседлать самую высокую, пенистою волну и скользить по ней на глазах красивой американской девушки в голубом гидрокостюме.

Я однажды попробовал поучиться кататься на доске с парусом. Промаялся полдня, наверное, тысячу раз с этой доски падал, отбил колени и руки, но так и не смог хоть сколько-нибудь осмысленно пройти под парусом и двадцати метров. Мышцы наутро болели дико. Я оставил тогда эту затею раз и навсегда. Да и вряд ли я выгодно смотрелся во взятом напрокат, видавшим виды гидрокостюме.

Но мне важно всё-таки узнать, есть ли где-то там, на пляжах Майами, такие парни, на которых любо-дорого посмотреть и которые творят чудеса на гребнях волн. Тогда, если они существуют, а их ждут прекрасные девушки на берегу, я даже смогу не переживать из-за того, что они ждут не меня.

Я смогу довольствоваться запотевшим стаканом коктейля. Буду любоваться на волны и красивых молодых людей. Главное, чтобы они существовали! Главное, чтобы Майами был таким, каким я его видел в журналах и кино, чтобы он был не хуже. Чтобы он был! А ещё были Малибу, Санта Моника, Санта Барбара.

Да, и при этом мне хотелось бы, чтобы хватило денег на то, чтобы чувствовать там себя так, как люди из журналов и кино.

Мне интересно, существует ли, можно ли действительно отыскать в американской глубинке такие городки, где жизнь когда-то остановилась, а потом пошла каким-то странным и таинственным чередом. Те городки, в которые редко заезжает случайный путник, и лучше бы он туда не заезжал.

Судя по фильмам, таких городков вдали от больших дорог в Америке полно и в них царит какой-то дикий домострой или суровое мракобесие. Там не работают государственные законы, а действуют какие-то свои странные правила. Там страшно и тем самым притягательно.

Хотелось бы одним глазком взглянуть на настоящую, дремучую американскую глубинку и глухомань. Хочется верить, что такие городки не вымысел и не фантазия авторов книг и сценариев.

Нашу глубинку я знаю. На юге дома в глуши побольше, дворы и сады поухоженнее, а заборы выше и ровнее, чем в сибирской глубинке, где всё поменьше и покривее. Никакой особой дикости, каких-то странных правил или леденящих кровь обрядов там я не встречал. Пьют в нашей глубинке много, беспробудно и круглый год. Изобретательности большой в этом не проявляют. Могут, конечно, по пьяному делу соседи устроить поножовщину, или дом кому-то подпалить, или трактором сломать кому-нибудь забор из-за обиды или по злобе. Но такое случается нечасто и изощрённых форм не имеет. Не найти сюжетов для захватывающих фильмов в нашей глубинке. Американским сценаристам там делать нечего.

Течёт там какая-то своя неизменная жизнь, не останавливаясь и не поворачивая ни в какую сторону. Течёт, как текла. Какие тут могут быть ужасы? Просто обычная повседневная жуть.

Мне очень хотелось бы убедиться, что американские фермеры есть и что они такие, как я себе их представляю. Я же не сам их себе выдумал, а американская литература и кинематографисты нарисовали мне этот образ. Это уютный и надёжный образ. Я хочу, чтобы он был не беспочвенным.

Я хочу увидеть американского фермера, я хочу прожить с ним день. Очень хочу! И хочу, чтобы он обязательно был одет в клетчатую рубашку и запачканный, всем подряд, джинсовый комбинезон с лямками на плечах. Хочу, чтобы он оказался сильным, немного сутулым, жилистым мужиком, с большими почерневшими руками. Хочу, чтобы он ни свет ни заря заводил свой ржавый, скрипучий, но верный грузовичок, который служил, видимо, ещё отцу фермера, но продолжает служить верой и правдой, не ломаясь.

Я хотел бы ехать вместе с этим фермером на его грузовике вдоль кукурузных полей, освещённых восходом. Я хочу видеть, как этот мужик ловко управляет любой техникой, то есть трактором, косилкой и прочее. Как он умело и привычно сидит в седле, играючи загоняет стадо в загон, как он один может подоить добрую сотню коров. Хочу вернуться с ним усталым домой, где много детей и любимая жена в фартуке.

Хочу взять с ним из старенького, округлой формы холодильника по бутылочке пива и усесться с ним рядом на маленькой дощатой террасе у входа в дом. Сидеть, поскрипывать старым креслом и смотреть на закат. Хочется не проронить ни одного слова за день. Хочется, чтобы фермер был таким, каким я его представляю. Чтобы он был немногословным.

Хочу в Лас-Вегас! Но я понимаю, что я хочу не знаменитых на весь мир огней, этого чудесного и почти нереального города, который взяли да и построили посреди пустыни.

Я не очень или даже совсем не хочу увидеть бесконечные ряды игровых автоматов, зелёное сукно карточных столов и рулеток. Я не могу этого хотеть. Я не знаю правил большинства всех этих игр. Всего только пару раз, будучи нетрезв, я совершил робкие попытки бросить фишки на красное, чёрное, какие-то цифры и даже на «зеро» рулеточного стола. Но всё это не имело никаких результатов и последствий, а азарта я не почувствовал. Так, пару раз где-то что-то ёкнуло под стук шарика, скачущего по цифрам, на которые я сделал свои жалкие ставки.

Я не хочу в Лас-Вегасе ни огромного неожиданного выигрыша, ни шикарного гостиничного номера с видом на все огни и фонтаны, ни шампанского в ведёрке со льдом на столике у окна с этим видом. Хотя я от всего этого не отказался бы и даже был бы этому рад. Но хочется мне прежде всего не этого!