Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Ознакомительный фрагмент

— Понимаю, — сказал Харман, очень внимательно все слушая.

— Если из–за плохих подшипников двигатель работает слишком шумно, говоришь, что это просто эксцентрик не приработался. — Харман кивнул. — Если у машины не переключаются скорости, говоришь, что только что установил новое сцепление и оно еще не успело приработаться.

Харман, поразмыслив, спросил:

— А что, если тормоза не работают? Предположим, вы позволяете клиенту проехаться на одной из ваших машин, а она, когда он пытается ее остановить, просто не останавливается? Что вы тогда скажете?

— Тогда говоришь, что какие–то ворюги слили ночью тормозную жидкость, — сказал Эл. — И кроешь всех подонков, которые уводят зажигалки, лампы и запаски; честишь их в хвост и гриву.

— Понимаю, — кивнул Харман.

— У меня хороший бизнес, — сказал Эл. — Мне нравится мериться с ними своей смекалкой. Это возбуждает, это стимулирует. Я не стал бы заниматься ничем другим. Это для меня — источник жизненной силы. Я рожден для этого бизнеса. Я знаю в нем все ходы и выходы.

— Да, похоже на то, — сказал Харман.

— Но я вынужден его оставить, — сказал Эл.

— Почему?

— Мелковат он, чтобы меня удержать.

— А, — сказал Харман.

— Послушайте, — сказал Эл. — Я — как шаровая молния. Мне надо двигаться. Меня нельзя удержать чем–то мелким. Продажа подержанных машин была для меня чем–то вроде тренировочной площадки. Это научило меня пониманию мира. Теперь я готов к чему–то настоящему. К чему–то такому, где мои способности потребуются в полной мере. Прежде это было для меня вызовом, но теперь уже нет. Потому что, — он стал говорить тихо и резко, — я знаю, что могу победить. Всякий раз. Не им со мной тягаться, хоть по одному, хоть всем разом. Стоит им ступить ко мне на стоянку, как… — Он изобразил удар кнутом. — Они мои. Состязаться не с кем.

Харман молчал.

— Мы — страна с расширяющейся экономикой, — сказал Эл. — Растущая страна со своим предназначением. Каждый становится или больше, или меньше; он либо поднимается вместе с экономикой, либо падает. Становится ничем. Я отказываюсь превращаться в ничто. Я намереваюсь связать себя с американской системой, которая предоставляет место для человека, обладающего напором и прямотой.

Харман внимательно на него смотрел.

— Вот почему у меня это получается, — сказал Эл. — Вот почему я могу всякий раз их уделывать. Потому что я верю в то, что делаю.

Харман медленно кивнул.

— Это не работа, — сказал Эл. — Не просто сколачивание баксов. Сами по себе деньги для меня ничего не значат; важно то, что они олицетворяют. Деньги — это доказательство, они свидетельствуют, что у человека есть честолюбие и решимость, что он не боится столкнуться лицом к лицу с фортуной. Деньги показывают, что он не боится самого себя. И он знает себе подобных. Он распознает их, потому что они обладают таким же напором и в такой же мере не желают, чтобы их остановило или отбросило назад поражение.

— Что же заставило вас прийти сюда, к Тичу? — спросил Харман.

— Я познакомился с вами, — сказал Эл. — Это и есть ответ. — Жестом он дал понять, что добавлять ничего не будет.

Последовало молчание.

— Хорошо, — сказал Харман. — Чего вы здесь хотите? Пока вы лишь подробно рассказывали свою историю.

— Я хочу работать на Кристиана Хармана, — сказал Эл. — Всего–навсего.

Харман приподнял брови.

— Вакансий здесь нет, насколько мне известно.

Эл ничего не сказал.

— Что у вас на уме? У вас нет опыта в пластиночном бизнесе.

— Могу я говорить откровенно? — спросил Эл.

— Пожалуйста. — Харман снова улыбнулся.

— Я ничего не знаю о пластинках, — сказал Эл. — Будем реалистичны. Но продавец продает не продукт. Он продает себя . А уж этот предмет я знаю, мистер Харман. Я знаю себя. А с этим знанием я могу продавать что угодно.

Харман поразмыслил.

— Вы согласны на любую работу у нас? Из того, что вы говорили, я заключил…

Перебивая его, Эл сказал:

— Позвольте мне уточнить. Я намерен работать на того, кто сможет найти мне применение. Я не намерен гнить. Мне надо найти применение, причем применение должным образом. Никто не шлифует клапаны мотыгой. Никто не воспользуется отменным пистолетом ручной работы, от лучших европейских мастеров, чтобы стрелять по жестянкам. — Он сделал паузу. — Но уж вы–то, мистер Харман, знаете, кто на что годится. Вы знаете свою организацию, знаете, в чем она нуждается. И если речь идет обо мне, то главное — это интересы организации. Я ясно выражаюсь?

— Думаю, да, — сказал Харман. — Другими словами, вы хотите предоставить мне решить этот вопрос.

— Именно так, — сказал Эл.

— Хорошо, — сказал Харман, почесывая нос. — Вот что я вам предложу. Оставьте секретарше свое имя и сообщите, где вас можно найти. Я обговорю это с мистером Найтом и мистером Гэмом, а там посмотрим. Как правило, наем на работу я поручаю Гэму.

Эл тотчас поднялся на ноги.

— Благодарю вас, мистер Харман, — сказал он. — Я сделаю, как вы говорите. И больше не стану занимать ваше время. — Он протянул руку Харману.

После недолгой паузы мистер Харман подался вперед, они обменялись рукопожатием, а затем Эл вышел из кабинета.

Снаружи он остановился у стола секретарши.

— Мистер Харман попросил меня оставить вам кое–какие данные, — сказал он приподнятым тоном.

Девушка протянула ему бювар и карандаш; он, однако, выхватил свою шариковую ручку и написал свое имя и адрес, а также домашний телефон, зарегистрированный на девичью фамилию жены. Затем улыбнулся секретарше и вышел из здания.

Когда он оказался на улице, в глаза ему шибанул яркий солнечный свет, и у него сразу заболела голова. Анацин, осознал он, переставал действовать. Так же, как спарин с дексимилом. Чувствуя себя усталым и ослабевшим, он кое–как доковылял до машины, с трудом открыл дверцу и забрался за руль.

Интересно, даст ли Харман о себе знать, подумал он.

Так или иначе, я свой ход сделал. Сделал все, что было в моих силах.

Спустя какое–то время он завел мотор и поехал к «Распродаже машин Эла».

В пятницу, когда он уже почти перестал надеяться, к обочине у «Распродажи машин Эла» подкатил автомобиль, из которого выбрался молодой человек в галстуке, но без пиджака.

— Мистер Миллер? — сказал он.

Выйдя из своего маленького домика, Эл откликнулся:

— Слушаю вас.

— Я из «Пластинок Тича», — объяснил молодой человек. — С вами пытался связаться мистер Гэм. Он хотел бы, чтобы вы позвонили ему, как только сможете.

— Хорошо, — сказал Эл. — Благодарю вас.

Молодой человек снова сел в свою машину и укатил.

Вот оно, подумал Эл. Он направился в кафе на другой стороне улицы, где вошел в будку таксофона. Мгновением позже соединился с телефонисткой «Пластинок Тича».

— Это мистер Миллер, — сказал он. — Мистер Гэм просил меня позвонить.

— Ах да, мистер Миллер, — сказала девушка. — Мы только что послали человека в ваш офис. Ему удалось вас найти?

— Да, — подтвердил Эл.

— Секундочку, соединяю вас с мистером Гэмом.

Вскоре в трубке раздался глубокий голос мужчины средних лет.

— Мистер Миллер, — сказал он, — меня зовут Фрэд Гэм. Вы обсуждали с мистером Харманом возможность получить у нас место. Если вы по–прежнему заинтересованы, то мы обдумали эту идею и кое к чему пришли. Вероятно, вам стоило бы заглянуть к нам где–нибудь в начале следующей недели.

— Я могу и сегодня, — сказал Эл. — Отменю все остальное.

— Чудесно, — сказал мистер Гэм. — Буду с нетерпением ждать встречи с вами, скажем, часа в четыре.

В четыре часа Эл закрыл свою стоянку и поехал к «Пластинкам Тича». Мистер Гэм оказался добродушным седым мужчиной плотного телосложения, занимавшим кабинет примерно тех же размеров, что и кабинет мистера Хармана.

— Рад познакомиться, — сказал Гэм, пожимая ему руку. На его столе лежало множество документов, которые он просматривал перед приходом Эла. — Что ж, мистер Миллер, — сказал он, — кажется, вы хотите присоединиться к нашей организации.

— Верно, — сказал Эл.

— Тогда пойдемте.

Гэм поднялся, сделал приглашающий жест, и Эл последовал за ним по коридору, минуя дверь за дверью.

Они вышли в обширное помещение, в котором работали люди. Воздух был насыщен ароматами работающих агрегатов. Шум ударил Эла по ушам — постоянный механический гул.

— Это производство, — сказал мистер Гэм. — Именно здесь мы штампуем пластинки.

Для Эла это выглядело как цех по восстановлению протекторов: те же круглые машины, за каждой стоит рабочий, крышки то открываются, то закрываются.

— С этой стороной дела вы соприкасаться не будете, — сказал мистер Гэм. Он увел Эла из цеха, и они оказались в другом коридоре.