Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.

Ознакомительный фрагмент

— Хорошо, я попробую договориться. А если не получится?

— Тогда мы с вами встретимся снова и обсудим дальнейшие действия. Я сам позвоню вам, скажите ваш личный телефон.

Он на память продиктовал номер сотового и доверительно произнес:

— У Паровоза все по старинке, никак не привыкнет нормально общаться, как деловой человек. Что ни разговор, так обязательно стрелка, терки. Тьфу.

— Что делать, Виктор Леонидович, пока такие типы в силе, — посочувствовал я, огорченно вздыхая. — Где обычно стрелку забивает?

— За городом, за заброшенным судоремонтным. Эх, такой завод развалили! Я начинал на нем…

— Потом поговорим на эту тему, а пока слушайте сюда. — Фиона резко усилила воздействие. — Стрелку забивайте на послезавтра. Обещайте Паровозу все, что угодно, главное, чтобы он согласился встретиться именно послезавтра, в воскресенье. Обо мне никому ни слова, о Глебе не заикаться, с Вердером не общаться. Если вам скажут, что меня видели по пути на дачу в день убийства Толика, пропустите эти слова мимо ушей, забудьте о них, а остальным скажите: "Сейчас есть дела поважнее, а та гнида, или как вы обычно выражаетесь, подождет, никуда не денется".

Я немного перевел дух и продолжил.

— Через пять минут после моего ухода, начинайте прием. Охранникам и Верочке прикажите обо мне не болтать. Все, я пошел.

В дверях я сам шепнул секьюрити и Верочке, чтоб не болтали. Так надежней. Поредевшая очередь проводила меня негромким ворчанием. Охрана на выходе обо мне забыла.

Целый час с Седым работал! Ничего, пусть допоздна задерживается, за этот час отдувается. А вы, люди, простите меня великодушно.

Теперь мозг Седого сам переработает все нестыковки и неувязки, выдаст своим соратникам только явную выгоду от предложения "таинственной организации". Срочность со стрелкой объяснит спешкой нового покупателя, убедит в безнаказанности кидалова старого партнера. С ним согласятся. По словам Сергея, он своих в кулаке держит. Кроме сына, которого совсем разбаловал. За что и поплатился.

Дело за Паровозом. Тот более "либеральный", делает вид, что прислушивается к советам. На этом и попробуем сыграть.

Сергей высадил меня за крутым поворотом на полпути к местной "Рублевке". Так называли коттеджный поселок "Речной", который своими аляповатыми двух-трех этажными особняками испортил замечательную неброскую северную красоту, некогда живописной излучины реки Куты. Скоро по дороге должен проехать Славик. Сергей целый день его пас.

Смеркалось. Звонок от Сергея:

— Один в машине, через пять минут появится из-за поворота. Готовься. Конец связи.

Проверил "свободным сознанием" — все верно и других машин в моем направлении… пропустил одну, больше нет. Вышел на трассу.

День у Славика выдался просто великолепный! Рука не болела, кисть работала, солнце разогнало тоскливые облака, красота! Скоро и на перевязки не надо будет ездить. Раны заживали, как на собаке, и главное, колдун две ночи не снится (чтоб он провалился с этой паскудой Зинкой!). Ну чем не жизнь? Славик и сам не заметил, как начал ценить тихие радости. А до этого и водка не помогала. Но скоро, скоро уже… Появился свет в конце тоннеля: он отомстит, час близится!

Папа — Паровозик, улыбаясь, дал добро на отстрел этих любовничков, ребят разрешил привлечь. Какого стыда это стоило! Но Славик решился. Теперь братва посмеивалась за спиной, а плевать! С колдуном он один не справится, духу не хватит. Какими бы он ни был гордым, как ни боялся оказаться посмешищем, Славик перешагнул через себя. Жажда мщения росла с каждым днем, буквально выворачивала наизнанку.

Его, разумеется, не "опустили" и даже ржали не сильно, он ожидал большего.

Про Егора, как колдуна, естественно, промолчал. Кто поверит в такой бред? Их бы туда, на словах смелых. Честно сказал, что боится, а на Зинку рука не поднимется. Папа прервал разгалдевшихся "братанов" и молвил, положив руку на плечо Славика:

— Я всегда знал, что ты смелый, но сейчас ты превзошел себя. Кто из вас признался бы в своем страхе перед фраером? Кто, мальчишки? — вопросил и обвел присутствующих пронзительным взором, впиваясь в каждого. — Никто из вас! А Славик смог. Признать свою слабость — наивысшая храбрость!

Паровозик любил "мудрые" речи. Что не помешало ему ухмыльнуться, когда давал распоряжение помочь "сыну".

Сегодня Славик без эксцессов собрал плановое "рыжье", сдал куда полагается, получил личные деньги, потрещал с ребятами, дал в морду одному языкастому острослову, договорился о завтрашнем пикнике на берегу Куты. Поужинал в кабаке, приняв на грудь заслуженные сто грамм, и в отличном настроении поехал домой. Перед крутым поворотом, "тещиным языком", сбавил скорость и плавно вписался в изгиб трассы.

В салоне надрывался шансон. Вяло текли мысли о скорой встрече с любимыми псами, о жаркой в постели Светке, о выпивке, и вдруг, фары высветили колдуна…

Он стоял на дороге. Длинный черный плащ был распахнут. Руки раскинуты, черные волосы колыхались, глаза горели. Рот в обрамлении полуседой бороды растянулся в зловещей ухмылке. Демон из ада…

— А-а-а! — завопил Славик и, с силой, до ломоты в висках зажмурившись, накрыв голову руками, надавил на тормоз. Вбил педаль в пол с отчаянностью обреченного. Мысль о том, что колдуна можно задавить или спастись от него бегством — не пришла в голову. Даже не мелькнула. Только закрыться, как ребенок одеялом, и кошмар станет не страшен.

Завизжали колодки. Тело бросило на баранку, хлопнули подушки безопасности, спасая водителя от ушибов, машина прошла юзом и резко встала. Запахло паленой резиной. Славик сжался, мечтая стать маленьким-маленьким, чтобы никто и никогда не нашел его, желая превратиться в песчинку под ковриком; еще сильней сдавил веки и шептал про себя: "Это сон, это сон, я сплю".

Хлопнула пассажирская дверь, и послышался надоевший в кошмарах, но странно спокойный, даже участливый голос:

— Ну что, Славик, поговорим? — мир перестал существовать.

Пикник в субботу обломился. К полудню Паровозик неожиданно вызвал к себе всех бригадиров, казначея, "советников" и… в общем, весь "большой совет" Сельских. Братва подтягивалась медленно, но Папа, как ни странно, не ворчал, а чему-то тихо улыбался.

— Что, ребятишки, тяжко? — начал он речь, когда все собрались. — А нечего жрать без меры.

Справедливости ради, надо отметить, что с похмелья болели только трое из восьмерых собравшихся, но Паровозик любил обобщения. Он много чего любил.

— Давеча мне позвонил Седой, самолично! — провещал, для пущей важности подняв синий от наколок палец, с неожиданно изящно обработанным ногтем. — Снизошел, так сказать, до нас, грешных. И что он мне предложил, как вы думаете, мальчишки?

"Мальчики" промолчали.

— Правильно молчите, молодцы. Нет, ребятки, не отдать все нажитое непосильным трудом, а всего лишь забить стрелку. — Закончил, казалось, обиженный банальностью предложения. Ожидающе замолчал.

Раздался несмелый голос "советника по маркетингу" — Папа любил давать громкие титулы.

— Чего он хочет? У нас все поделено.

— Да, действительно, папа… — поддержали остальные.

— Наконец услышал я глас народа! — Довольно произнес Паровоз. — Чего хочет? Ясно чего, бабла, у него одно на уме. А конкретно, предлагает обсудить нового покупателя, который баснословные бабки за рыжье предлагает и аппетит имеет неимоверный. Седой, мол, один его не накормит. Предлагает взять нас в долю. Жду советов, "министры".

— Это что получается? Мы Глеба кидаем? — сразу возмутился Щерба, "смотрящий" и "советник по конфликтам".

— Почему сразу кидаем? — Заспорил казначей, он же, с легкой руки Папы, "советник по финансам", носящий погоняло Тучка. — Перетрем. Если выгодно, то с Глебом обсудим новую цену, а дальше… бизнес есть бизнес.

— Седому веры нет…

— Под власть прогибаться? Не по понятиям это…

— Что за покупатель, откуда взялся? — "безопасник" Лёнчик. Он же "советник по кадрам".

Шум разгорался. Паровозик блаженствовал. Послушал минут десять. Когда дошли до личных оскорблений, прервал всех:

— Тихо! Чапай думает. Что порешили? Как я понял, большинство против? А скажи-ка мне, Щерба, сколько конфликтов с Седовскими у нас за последний год было?

— Три, — не задумываясь, ответил смотрящий. — Барыг не поделили. Бригадами перетерли и разошлись. Ты утвердил, все справедливо.

— Застоялись мы, — неожиданно взял слово молчавший Славик. — Разжирели, разнежились. Не к добру это. Большую стрелу забить необходимо, а там… как карта ляжет.

На него сегодня было любо-дорого поглядеть. Свежий, подтянутый, без запаха перегара. Давно таким не видели. Как с бабой разошелся, так, считай, всегда навеселе ходил.

— Вот! — торжественно провозгласил Паровоз. — Истину глаголешь, сын мой. Молодец, Славик и выглядишь хорошо. Засиделись мы, погрязли в гнилом болоте. Встряхнуться надо. И денежки тоже лишними не бывают. — Произнес глубокомысленно, благосклонно кивая "финансисту". — В меркантильном мире живем, к сожалению. Итак, ребятки, решаю. Большой встрече быть! Идут все присутствующие со своими детишками. Стволы почистить. На всякий случай, — сказал со значением, глядя на попытавшегося вякнуть Щербу. И сменил тон на полностью серьезный: