Терри Сазерн - Блистательный и утонченный

— Да? — сказал Ральф, перемещая свою руку на сиденье за ее спиной.

— Да. Ты ведь знаешь Элеанор, правда? — спросила Барби, замешкавшись.

— Она старшая медсестра, да?

— Да, и она действительно потрясающий человек. Так много девушек не любит ее — они говорят, что она «сплошной ужас», но, правда, она абсолю…

Ральф украдкой опустил свою руку и наклонился, нерешительно попытавшись поцеловать девушку, и несколько насильственно попытался привлечь ее к себе. Но Барби резко отшатнулась, зарделась и приняла рассерженный вид.

— О нет, — сказала она, украдкой оглядываясь вокруг на другие машины, как будто испугалась, что ее заметили, а затем повернулась, чтобы посмотреть на Ральфа, одновременно в смущении и отчаянии.

— Я полагаю, я не того типа девушка, как ты думаешь, — сказала она и замерла в ожидании.

— Я всего лишь хотел поцеловать тебя, Барби.

Ты такая… такая красивая, — жалобно пояснил он.

— Правда? — сказала Барби и отвернулась, чтобы молча уставиться в окно, словно угрюмая принцесса, на самом же деле вполне довольная.

— Но это же естественно, не правда ли, Барби? Я имею в виду — что в этом плохого?

— Ну да, мне это нравится! — сказала она, снова глядя на него. — Я имею в виду, это же не так, как если бы у нас было свидание, правда?

— Ну так давай назначим свидание, — предложил Ральф. — Сегодня вечером.

— И тогда ты будешь меня целовать? Хммм! Нет, спасибо! Спасибо большое, но не тогда…

— Нет, я не стану тебя целовать, если ты этого не захочешь, — пообещал Ральф. — Это значит всего лишь то, что я хотел бы быть с тобой и… Я имею в виду, что мы могли бы вместе хорошо провести время.

— Сегодня вечером! — сказала Барби. — Честно! Тебе не кажется, что это слишком запоздалое предупреждение?

— Только не тогда, когда двое людей нравятся друг другу, Барби, — сказал Ральф, и его голос звучал несчастно.

— Да, я могу себе представить, как ты себя ведешь с твоей подружкой-блондинкой, зовешь ее в тот же день, когда хочешь назначить свидание! — Она посмотрела на него пронизывающим взглядом, а затем отвернулась и снова уставилась в окно. — Знаешь ли, не все же такие, спасибо, — сказала она, и казалось, она сейчас расплачется.

Ральф нежно сжал ее плечо.

— Барби, пожалуйста, — попросил он умоляюще. — Я так хочу быть с тобой — но послушай, мне нужно сейчас ехать обратно в школу, сдавать экзамен, и… не мог бы я забрать тебя попозже, и тогда мы бы куда-нибудь сходили?

— Честно! — воскликнула Барби. — Я думаю, что это просто ужасно — просить девушек прервать свидание. Как ты себя будешь чувствовать, если я с тобой прерву свидание и уеду?

— О, так ты, значит, его уже назначила?

— Ну в самом деле! — сказала Барби, теперь уже окончательно обидевшись.

Барби, с кажущейся неохотой, дала ему свой адрес, после этого Ральф расплатился, и они в молчании поехали прочь. Несколькими минутами позже она снова попыталась завязать оживленный разговор, но Ральф угрюмо прервал ее:

— Я просто тебе не нравлюсь.

— Ты мне нравишься, — сказала Барби как само собой разумеющееся, а затем возмущенно добавила: — Но ты будешь думать, что я была ужасна соглашаясь с тобой на свидание через такой короткий срок. Я знаю, что думают мальчишки!

— Но я не буду! — сказал Ральф. — Я не буду!

— Хммм! — сказала Барби.

— Послушай. Посмотри на это с другой стороны. Мне нужно посмотреть фильм, связанный с работой, которую я пишу по английской литературе, и ты могла бы поехать со мной. Это все. Я не имею в виду, что это будет как свидание — просто что-то мы поделаем вместе, ты понимаешь, ну как сегодня мы приехали вместе в Дом суда? Это же не было настоящим свиданием, но все же мы были вместе, и нам было хорошо. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, это было чудесно, — мечтательно признала Барби. — Я имею в виду, это было замечательно, что ты это сделал. О, я надеюсь, все будет в порядке с Фредом — доктором Эйхнером. Это же было ужасно?

— Пожалуйста, Барби, — взмолился Ральф, — только один раз, и начиная с этого момента я буду просить у тебя о свидании за неделю.

— Ну, — сказала Барби, капитулировав, — я только надеюсь, что у тебя нет никаких глупых мыслей насчет этого.

Ральф лучезарно улыбнулся, и Барби продолжила, серьезно и подчеркнуто:

— Я имею в виду, что обычно я такого не делаю!

15

В 6.30, не позднее чем через четыре часа с момента их первой встречи, Мартин Фрост снова разговаривал с доктором Эйхнером, на этот раз по телефону. Язык у него заплетался.

— Мне не нравится это, док, — признался он. — Мне не нравится, как это выглядит.

— Где вы находитесь, Фрост?

— «Мэйфэйр Рум»… Почему бы вам сюда не приехать?

— Я понял. Хорошо. Теперь — что он делает — в эту минуту? Вы его, естественно, видите с того места, где стоите?

— Он в баре, пьет свой мартини, очень мило — и он вместе со своим другом! — Была какая-то горечь в этой грубой имитации Фроста, почти что мстительная женоподобность. — Скажите, почему бы вам не приехать? — добавил он более нормальным тоном.

— Вы видите его с того места, откуда вы звоните?

— Ну, вообще-то я не могу его видеть прямо отсюда, но он точно все еще там. Он в баре.

— Плохая работа! Послушайте, я сейчас туда приеду. Держите его на прицеле. Добывайте о нем сведения. Если он уйдет до того, как я приеду, оставайтесь с ним — преследуйте его, как хвост, да? При первой же возможности свяжитесь со мной прямо из бара. Я буду ждать там вашего звонка. Поняли?

— Хорошо.

— Ведите себя осторожно, настолько ненавязчиво, насколько это возможно. Когда я приеду, я сяду сзади вас, но мы не должны обмениваться ни единым знаком, не показывать, что мы друг друга узнали. Вы понимаете?

— Хорошо, когда вы приедете?

— Я сразу же выезжаю. Я буду там в течение четверти часа.

— О'кей.

— Тогда все очень хорошо… Вы делаете хорошую работу, Фрост. Похоже, дело сдвинулось. Мы можем распутать это дело раньше, чем вам кажется.

— Увидимся тогда здесь, — сказал Фрост с громким глотком. Он явно держал свой напиток с собой прямо в телефонной будке.

— Увидимся, — сказал доктор Эйхнер. «Мэйфэйр Рум» — это салон в одном из крупных центральных отелей. Темный овальный бар мерцает тяжелым светом, словно в попытке передать британскую респектабельность, а всюду вокруг бара — кабинки и крохотные столики, окруженные стенками с трех сторон. Почти у всех этих кабинок есть маленькие дверцы, которые можно закрыть, — и некоторые были закрыты и выглядели просто как панельные стены, только через открытый верх мерцали отблески горящих внутри свечей, отражаясь на потолке, перемежаясь фрагментарными тенями тех, кто находился в кабинках.

Из дальней комнаты гостиной постоянно доносилось тяжелое эхо от играющей музыки, поток утроенного хохота пролетал вокруг бара, подгоняемый легким звоном льда в стаканах.

В поведении этих хорошо одетых людей, сидящих в баре, чувствовалась какая-то неловкость. Изо всех присутствующих половина пыталась сохранить чопорно-мрачный вид, а другая половина отчаянно старалась этого не замечать. Однако было очевидно, что мужчины пребывают в состоянии глубочайшей нервозности, а женщины, видя это, нервничают тоже.

Мартин Фрост контрастно выделялся среди этой публики. Когда доктор Эйхнер вошел, он тут же увидел Фроста, перевесившегося через бар. Неряшливый, в своем мятом костюме, он переговаривался с одним из трех губастых официантов и выглядел при этом как растрепанный великан.

Доктор продумал превосходную линию отчужденного поведения для этой ситуации, но весь его план был сметен в прах, когда Фрост повернул лицо с наполовину прикрытыми глазами навстречу ему и, не меняя позиции, перегнувшись через бар, он сказал громким голосом:

— Ну как поживаете, док? — Очевидно, он набрался вполне изрядно, поскольку, даже когда доктор вплотную подошел к нему, он снова заорал: — Как вы поживаете, док?!

— Привет, — ровным тоном сказал доктор Эйхнер. Пока что он не был уверен, что такое вызывающее поведение — не очередной стратегический акт Фроста.

— Что вы будете, док? — Фрост говорил очень громко, и несколько человек даже обернулись и одарили Фроста колкими взглядами, пытаясь таким образом завуалировать смятение под циничным удивлением.

— Да? Мартини для меня, пожалуйста.

— Двойной мартини для доктора Фреда Эйхнера! — сказал Фрост, ударив по столу рукой, но сделал это достаточно мягко, чтобы не произвести никакого звука.

— Смотри на вещи проще, дружище, — сказал бармен, глядя мимо Фроста.

Фрост широко распахнул глаза и с постепенно нарастающим удивлением уставился на бармена, который начал энергично вытирать невидимое пятно на стойке бара. Фрост обратился к нему драматическим шепотом.