Сергей Лукьяненко - Сборник " "

Следующую фразу я угадал.

— Мой меч, моя кровь, моя честь — ваши, принцесса.

В этом было что-то смешное, и вместе с тем слегка постыдное. Повторившаяся в других условиях фраза утратила весь свой блеск, стала смешной и напыщенной… Я оборвал свою мысль. Мальчишка, произносивший ритуальную формулу преданности, не побоялся пойти на верную смерть.

— Принцесса, у нас нет времени, — резко оборвал я разговор. — Шоррэй погонится за нами через несколько минут.

— Каким образом?

— Аварийным стартом… Ланс, ты сможешь повести катер, стоящий на аварийном старте? У нас есть программа для автопилота, но она не рассчитана на трофейную машину.

— Откуда вы знаете про катер охранников? — в голосе Ланса звучала настороженность.

— Ланс, мальчик, — тихо, но твердо сказал я. — Не сомневаюсь, что ты выше меня по рождению, и равен мне по титулу. Но я все же старше тебя. И могу иметь свои секреты.

Ланс кивнул.

— Я приношу свои извинения, Лорд. Я не сомневаюсь в вас, но меня поразила осведомленность…

— Ты сможешь управлять трофейным катером?

Ланс замялся.

— Нас учили… Но я никогда не совершал аварийного старта, тем более, в нейтрализующем поле.

— Нам придется рискнуть.

— Лорд, неподалеку есть исправный катер нашей армии. Если подкатить его поближе…

— Ланс, у нас нет времени. Тебе придется вспомнить все, чему вас учили.

Ланс кивнул. Неопределенно показал куда-то в сторону.

— Тогда идите за мной. Мы будем на аварийном старте через десять минут.

Мы пошли вслед за Лансом. Принцесса тихо спросила:

— Сергей, я не понимаю, что происходит? Ты знал этого парнишку раньше? Бывал на этой базе?

— Нет, — с некоторым колебанием ответил я.

— Тогда откуда у тебя информация о трофейном катере, как ты узнал о погоне, каким образом…

— Принцесса, — мягко сказал я. — Вам придется довериться мне. Пусть даже я всего лишь игрушечный Лорд… с планеты, которой нет.

Принцесса вздрогнула. Минуту мы шли молча, потом она произнесла:

— Лорд, я вовсе не считаю вас «игрушечным». Это слова Шоррэя. Но я уже начинаю бояться вас, почти как правителя Менхэма.

— Шоррэй Менхэм — второсортный актер, пытающийся играть супермена, — с внезапным ожесточением сказал я. — Вся его ловкость, сила, выносливость не заменят главного.

— И что же, по твоему мнению, главное?

— Умение импровизировать. Принимать нестандартные решения. Он играет роль, которую сам написал, но боится изменить в ней хоть одно слово.

— Если умеешь рассчитывать события на десять ходов вперед, то нет нужды в импровизациях, — спокойно возразила принцесса.

— Быть может… Я никогда не умел хорошо считать.

— Значит, ты настоящий супермен, — с легкой иронией сказала принцесса.

С некоторым усилием я улыбнулся:

— Возможно, принцесса. По меркам моей планеты… Вы расскажете, почему ее так странно называют?

— Да. После того, как мы достигнем цели, и ты объяснишь источник своих неожиданных знаний. Должна же и у меня быть какая-то тайна.

— Вы сами тайна, принцесса, — галантно съязвил я.

Девушка поправила волосы, выбившиеся из-под золотистой диадемы. Улыбнулась:

— Конечно, мой Лорд. Иначе я не была бы принцессой.

Ланс, идущий впереди и явно пытавшийся вслушаться в наш разговор, остановился:

— Принцесса, Лорд, мы пришли, — хмуро сказал он. — Вот катер.

На катер Эрнадо эта машина мало походила. Раза в полтора больше, сигарообразной формы, с широкими треугольными крыльями, выступающими из корпуса.

— Это — десантная модель, — пояснил Ланс. — Тяжелее обычной, зато приспособлена для планирования в нейтрализующем поле.

Открывая люк, Ланс еще раз заколебался.

— Принцесса, я не слишком хороший пилот. Возможно, стоит доставить сюда наш катер, и стартовать на автоматике.

— Это должен решить Лорд, — невозмутимо ответила принцесса.

— Я уже решил, — забираясь в кабину, сказал я.

Ланс больше не спорил. В кабине — приборов здесь было куда больше чем во флаере, — оказалось четыре кресла, расположенных в два ряда. Ланс сел в одно из передних, мы с принцессой устроились за ним. Узкий овальный люк за нашими креслами вел, очевидно, в десантный отсек. Катер мог вместить человек пятнадцать-двадцать, не меньше…

Несколькими касаниями клавиш Ланс включил приборы. Перед нами засветился видеокуб, почти такой же, как во флаере. Я подался вперед, вглядываясь в разноцветное мерцание. Розовый изгиб защитного поля — мы находились у самой его границы, миниатюрные копии дворцов, венчающие Сломанный Клык… Зеленая точка, плывущая к нам от бывшей резиденции императора.

— Это Шоррэй, — трогая парнишку за плечо сказал я. — Он воспользовался аварийным стартом. Попытайся мы подтащить сюда другой катер, он бы нас застал врасплох. Понимаешь, что бы тогда случилось?

— Он убил бы вас, Лорд. И меня тоже. А принцессу вернул обратно.

— Точно. Запомни, в твоих руках теперь судьба принцессы, а, значит, и всей планеты. Если мы сумеем выбраться за границы поля — Шоррэю нас не догнать. Он проиграет — и вынужден будет с позором убраться в свои владения. Если же мы погибнем, Шоррэй станет посмертным мужем принцессы. Понимаешь?

— Я сделаю все, что в моих силах, Лорд, — мне показалось, что первый раз в этой реальности слова Ланса прозвучали без малейшей тени пренебрежения.

— Тогда начнем, — я поудобнее устроился в кресле и осторожно извлек из кармана вторую, последнюю, темпоральную гранату. Парнишка может не справиться с управлением — и тогда я сломаю хрустальный цилиндрик.

Если успею, конечно.

12. ХРАМ

Толкать катер не пришлось — он уже стоял на покатой дорожке аварийного старта, и Ланс лишь снял его с тормозов, точнее, с того устройства, которое мертвой хваткой удерживало десантный катер на наклонной поверхности.

— Опять перегрузки, — безнадежно сказал я, когда машина начала наращивать скорость.

Принцесса покачала головой.

— Нет, Лорд. Перегрузку выше полутора единиц снимет гравикомпенсатор.

Я с сомнением пожал плечами. При слове «гравикомпенсатор» мне представились какие-то пружины или гидравлические цилиндры в основании кресел. С подобными устройствами на Земле экспериментировали немало, но работали они лишь в романах Жюля Верна и его последователей.

Принцесса почувствовала мой скепсис.

— Погляди на потолок, Сергей. Видишь черный шар?

Посередине потолка действительно было вмонтировано непонятное устройство. Тонкое, бледно-голубое металлическое кольцо, охватывающее угольно-черный шар размером с футбольный мяч. Шар наполовину вдавливался в потолок, не оставляя ни малейшего зазора.

— Понаблюдай за ним, когда мы будем в нижней точке разгона. Шар сожмется, вбирая гравитацию, а потом постепенно расширится, отдавая ее обратно. Количество гравитации, воздействующее на катер, останется одним и тем же, но перегрузки как бы растянутся во времени, и за счет этого будут ниже.

Я бросил беглый взгляд на видеокуб. Катер приближался к отвесному спуску. До сих пор Ланс вел его вполне ровно, но удержит ли он управление на «трамплине»?

— Если этот шарик действует, то его придется признать гениальным изобретением. Здесь постаралась не ваша планета?

— Нет, — сухо ответила принцесса. — Гравитацией мы не занимаемся. «Шарик», как ты его называешь, одно из немногих понятных нам устройств Сеятелей. Была такая исчезнувшая цивилизация…

Снова Сеятели! Они владели временем, они управляли гравитацией… И погибли? В междоусобных войнах? Уж больно примитивно. Вроде назидательной исторической байки: много будешь воевать, исчезнешь как Сеятели…

Катер скользнул вниз, и у меня перехватило дыхание. С невесомостью гравикомпенсатор явно не собирался бороться. Наверное, не считал необходимым. Ланс подался вперед, почти уткнувшись лицом в экран лобового обзора. Руки его, как приклеенные, лежали на панели управления. А экран стремительно заполняла дуга разгонного трамплина. Сейчас ударят бустеры, и нас накроет…

Перегрузки мягкой волной вжали нас в кресла. Действительно, полтора «же», не больше, как в разгоняющемся автомобиле. Я посмотрел на гравикомпенсатор — он плавно сжимался, уменьшаясь до размеров крупного яблока. По черной поверхности плясали белые искорки электрических разрядов.

— Давай, давай, Ланс… — прошептала принцесса. Вряд ли парнишка мог ее услышать.

Катер пронесся по трамплину. Вылетел с дорожки — и сразу же мягко просел, клюнул носом. С легким гулом раздвинулись крылья — но заметных изменений это не принесло. Катер летел как топор — пущенный сильной, умелой рукой, но все же безнадежно тяжелый. А гравикомпенсатор, расширяясь, исправно вываливал на нас полуторную перегрузку. Словно задался целью лишить нас малейшего ощущения полета.