Андрей Шляхов - Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома

Ознакомительный фрагмент

Заведующий кафедрой, несмотря на относительную молодость (пятьдесят с хвостиком), был въедлив и дотошен. Во всем он прежде всего ценил ясность. Впрочем, патологоанатому положено быть именно таким.

— Я устал от лечебной работы, — ответил Данилов. — К тому же меня всегда привлекала патологическая анатомия.

— Интересно узнать, чем именно? — оживился Мусинский, обводя взглядом остальных членов комиссии. — У нас же, мягко говоря… не очень эстетично.

— В медицине эстетам делать нечего, — улыбнулся Данилов. — А патанатомия, на мой взгляд, самая интересная область медицины. Для думающего человека, конечно. Постоянно решаешь загадки, анализируешь, делаешь выводы… очень увлекательно.

— Так, ясно, — заведующий кафедрой покивал головой. — Значит, на «скорой помощи» или в анестезиологии вам было мало загадок? Или там вы действовали не думая?

— Отчего же — не думая, — Данилов понял, что «по предмету» его больше спрашивать сегодня не будут. — Думал, но от этого приятного процесса меня то и дело отвлекали различные сопутствующие обстоятельства. Настал день, и захотелось побольше спокойствия. Меньше суетиться — больше думать…

Исповедоваться на собеседовании Данилову не хотелось.

— А вы читали «Окончательный диагноз» Артура Хейли? — Мусинский явно был мастером как каверзных, так и неожиданных вопросов.

— Читал, давно, еще в студенческие годы.

— Впечатлило?

— Нет, — честно признался Данилов. — Не впечатлило.

— Это хорошо, — одобрил заведующий кафедрой. — А почему?

— Поединок умов не этично накладывать на конфликт нового и старого, особенно в медицине, — Данилову самому понравилось, как емко и сжато он сформулировал ответ.

— Спасибо, — после нескольких секунд молчания сказал заведующий кафедрой, давая понять, что собеседование окончено.

С двумя пятерками — по итогам тестирования и собеседования, — место в ординатуре Данилову было обеспечено. Чудесное, бесплатное место, не только финансируемое из федерального бюджета, но и приносящее своему обладателю стабильный ежемесячный доход в размере двух с половиной тысяч рублей.

— Бешеные деньги — это не большие деньги, а те, получая которые можно сбеситься, — сказала Елена.

— Ничего, — отмахнулся Данилов. — Я же еще и работать буду. По специальности.

— На «скорой»? — удивилась Елена. — Но ты же сам говорил…

— Правильно говорил, — подтвердил Данилов. — На «скорую» не вернусь. Подработка у меня классная — фельдшером-лаборантом в патологоанатомии.

— Вова! — только и выдохнула Елена. — Ты что — с ума сошел? Подрабатывать лаборантом в морге? С врачебным дипломом в кармане?

— Так это же подработка, — пожал плечами Данилов. — В трудовую она не пишется. Да и что плохого — буду оформлять документацию, готовить фиксаторы и микропрепараты, следить за приборами, точить ножи…

— Какие еще ножи?

— Микротомные, какие еще. Заодно буду потихоньку входить в курс дела. На практике. По-моему, очень полезно.

— Ох, Данилов… — вздохнула Елена и перевела разговор на учебу, не дав Данилову сказать, сколько он будет получать, подрабатывая на должности лаборанта.

Вместе с надбавками и премиями на полставки у него должно было выходить вполне прилично. Во всяком случае, так обещал заведующий патологоанатомическим отделением, жена которого работала на одной кафедре с Полянским. Именно Игорь и пристроил Данилова в совместители, когда выяснилось, что работать тому, в сущности, негде.

С пациентами Данилов не хотел иметь дела так же, как не хотел играть по вечерам на скрипке в какой-нибудь полупафосной харчевне. Музыка и прием пищи были в его понимании несовместимы. А работать было необходимо: что он будет за мужик, если не сможет кормить семью. Предложение друга оказалось как нельзя кстати, да и заведующий моргом Данилову понравился. Нормальный сорокалетний мужик, без особенных амбиций и начальственного чванства.

— Отделение у нас непростое, текучесть кадров большая, дисциплина хромает, — признался заведующий Юрий Юрьевич, — поэтому нормальных сотрудников я не обижаю. Поощряю как могу, лишь бы работали добросовестно.

Непростым отделение было потому, что являлось централизованным — обслуживало не одну больницу, а несколько. Больше работы, больше писанины, больше суеты…

— Над графиком, конечно, придется поколдовать… — слегка погрустнел заведующий.

Данилов понимал проблему. В патологоанатомических отделениях дежурят только санитары, по одному на каждое. Врачи и лаборанты работают днем, считая отсутствие ночных дежурств основным бонусом своей службы. А еще их практически никогда не вызывают ночью на работу.

Принимая Данилова, имевшего диплом врача, но не имевшего сертификата по гистологии, заведующий совершал одно нарушение. Привязывая график работы Данилова к его учебе в ординатуре — второе.

— Ладно, буду ставить вам все субботы, а остальное время раскидаем… Вас же интересуют деньги, а не количество отработанных часов?

— Часы меня не интересуют, — подтвердил Данилов.

— Тогда поступим так. В заявление укажите не ноль пять ставки, а «до ноль пяти», приходить будете ежедневно во второй половине дня и заниматься препаратами, поддерживать в порядке оборудование, заполнять бумажки. По субботам приходите с утра. Сделали дело — идите домой. Учитывая, что ваш график несколько, хмм, условный, при необходимости вы можете пропустить какой-то день, только не забывайте заранее меня предупредить. Надеюсь на понимание. Вас рекомендовали как вменяемого человека. Мне надо, чтобы работа была сделана как надо. Все остальное — решаемо. Усердие вознаграждается материально.

— Я все понял. Надеюсь, вы будете мной довольны.

О такой подработке можно было только мечтать: пришел, сделал, ушел. Тихо, спокойно, никто не напрягает. Главное, чтобы деньги платили и еще чтобы никакой правдолюбец не настучал куда следует о нарушении трудового законодательства и финансовой дисциплины. Впрочем, последнее мало волновало Данилова: раз заведующий сам предлагает поступить подобным образом, значит, его начальство это негласно поощряет.

— Через месяц станет ясно, приработаетесь вы или нет, — сказал Юрий Юрьевич, давая понять, что разговор окончен.

Данилов не сомневался, что все будет в порядке. Необходимые лаборанту навыки он приобрел еще в институте, в студенческом кружке на кафедре гистологии. А это как умение ездить на велосипеде — на всю оставшуюся жизнь…

По больничной территории Данилов почти бежал — он не любил опаздывать, тем более в первый день. Впопыхах сунулся в здание морга, где располагалась кафедра патологической анатомии, с центрального входа, но охранник, безошибочно распознав в Данилове своего, отправил его к служебному входу.

Сотрудники попадали в отделение через подвал, откуда мимо раздевалки можно было пройти прямо к небольшому залу. Данилов на ходу достал из сумки халат и, не сбавляя темпа, надел его прямо поверх жилета. Часы на запястье показывали пять минут десятого. «Все-таки опоздал».

Но из распахнутой двери доносился нестройный гул голосов, свидетельствующий о том, что собрание еще не началось. Войдя внутрь, Данилов увидел, что все пять стульев в «президиуме», стоящие вдоль длинного обшарпанного стола, еще пустуют.

Данилов уселся в последнем ряду у бокового прохода.

— Доброе утро, — сказал он соседке справа.

Та обернулась и, встретившись взглядом с Владимиром, ответила:

— Доброе утро.

Данилову захотелось ущипнуть себя за руку, чтобы прогнать наваждение. Рядом с ним сидела та самая девушка, хозяйка смартфона, оттягивавшего карман даниловского жилета. Сомнений быть не могло — та же стрижка. Теперь уже Данилов кроме стрижки смог разглядеть все остальное — от серо-голубых глаз до ямочек на щеках. Симпатичная, даже нет — красивая, определенно красивая.

Желая убедиться окончательно, Данилов перевел взгляд на ноги соседки и увидел синие брюки.

— Мы с вами знакомы? — девушку явно покоробила бесцеремонность Данилова.

— Нет, — улыбнулся Данилов. — Но вот уже полчаса или даже больше, как я просто мечтаю с вами познакомиться.

Дружелюбный взгляд соседки сменился равнодушно-отстраненным, ямочки на щеках разгладились, точеный подбородок слегка выдвинулся вперед. Девушка немного помедлила с ответом, явно раздумывая — осадить нахала словами или же ограничиться презрительной улыбкой.

Данилов расстегнул пуговицу на халате, сунул правую руку в жилетный карман и протянул соседке ее пропажу.

— Узнаете?

— Узнаю, — пролепетала та. — Мой телефон… Откуда он у вас? Ах, это же вы… Вас я не запомнила, но вот сумку вашу… Спасибо!

Она взяла телефон, повертела его в руках и убрала в сумочку.