Алексей Слаповский - Заколдованный участок

– Тоже нет. А что? – приподнялся на локте Гена.

– А то!

И Михалыч распахнул дверцу, чтобы Гене было видно.

И Гена увидел в холодильнике несколько бутылок, выстроившихся в боевой ряд.

Он обрадовался и тут же испугался:

– Сопьемся на фиг!

– Я всю жизнь спиваюсь и не спился, – успокоил Михалыч. – Но можно, конечно, и проигнорировать! Он захлопнул дверцу.

– Ты чего? – вскрикнул Гена с таким отчаянием, будто дверца закрылась навсегда или будто сейчас ее откроют, а там ничего нет, показалось.

Он вскочил, подбежал, распахнул: всё на месте, не показалось. Гена рассмеялся с облегчением.

– Одним днем больше, одним меньше – какая разница! – заключил Михалыч, доставая холодную, запотевшую бутылку, а Гена сглотнул обильную слюну, которая неизвестно откуда появилась в его только что сухом горле.

Но это, конечно, только присказка, а речь пойдет совсем о другом.

Речь пойдет совсем о другом.

Началось это другое на сарайском рынке, где учительница-пенсионерка Липкина торговала сметаной собственного производства.

– Молоко, сметана, подходим, берем, говорим спасибо! От своей коровы, химически чистый продукт! – зазывала она.

Некая рафинированная дама, обследующая прилавки, услышав это, поморщилась и высокомерно сделала замечание Липкиной:

– Вы бы не говорили, чего не знаете! Химически чистых веществ в природе не бывает! А продуктов тем более! Обманывают покупателей как хотят!

Липкина ничуть не рассердилась. Напротив, она как бы даже обрадовалась и ответила:

– А вы, женщина, не принимайте все так буквально! Я что имею в виду? А то, что в этом молоке лактозы, глюкозы, жира, не считая альбуминов и прочих липидов, ровнехонько тринадцать процентов, а воды всего восемьдесят семь!

Дама растерялась, но не желала уступать в полемике с деревенской теткой:

– Какие познания, однако. А восемьдесят семь процентов воды – не много?

– Берите в магазине, там все сто, остальное краситель! Женщина, в человеке и то воды девяносто процентов! А тут молоко, вещь жидкая!

Но тут Липкина потеряла вдруг интерес к покупательнице. Она увидела мужа своей соседки Сущевой, Евгения. Радостно окликнула:

– Женя! Евгений!

Евгений дернул головой, заозирался и, вместо того чтобы подойти, метнулся в сторону. Тут только Липкина заметила, что он не один. Рядом с ним не сказать чтобы девушка, но довольно молодая женщина. Не абсолютная красавица, но вид ничего себе. Вид, как тут же заключила Липкина, исходя из крашенных в белое волос, голубых глаз и голенастых ног, однозначный. Как пить дать – любовница.

– Как пить дать, любовница! – рассказывала она в тот же день Анне Сущевой. – А он-то, он-то! Сделал вид, что меня не знает, представляешь? Быстренько скрылся, но я всё заметила! Говорила я тебе: не дело – мужика одного в город отпускать!

Анна не хотела верить.

– Да что вы, ей-богу... Может, это еще ничего не значит? Может, они работают вместе?

– На стройке, ага, – с иронией согласилась Липкина. – Она подает, он принимает. Или наоборот. С таким личиком на стройке не работают!

– А может, это начальника жена? – не сдавалась Анна. – Начальник попросил Женю помочь ей сходить на рынок. Вон Суриков с Шарова женой в город ездит – ну и что?

– Что там или не что, тоже неизвестно. Нет, дело твое, хочешь, чтобы тебя дурили, на здоровье!

Анна обиделась.

– Да что вы сразу! Евгений не такой! Он все деньги в дом привозит, он обо мне заботится! Он меня любит! Сроду не замечала, чтобы он...

И тут она вдруг умолкла. И молчала так долго, глядя в одну точку, что Липкина даже встревожилась.

– Эй, ты чего? Воды дать? Але, очнись!

– Я поняла, – сказала Анна. – Я поняла, Мария Антоновна, что случилось! Это на него сеанс подействовал. Приехал на три дня и вдруг собрался и умчался. Понимаете?

Липкина утвердительно кивнула и сказала:

– Не понимаю.

– Да как же! Все вон жалуются, что после сеанса у каждого что-то не то! И все в худшую сторону!

Анна знала, что говорила. Не у каждого и не обязательно в худшую сторону, но что-то такое появилось. Тот же столбун Льва Ильича – характерно. У Андрея Ильича бровь начала подергиваться – тоже показательно. У Кублаковой давление подскочило, лежала три дня, а ведь молодая еще женщина. Как вам это? А у Синицыной неделю подряд в углу что-то трещало – и пусть, допустим, трещало не в углу, а в ухе самой Синицыной, но до этого никакого треска не было, судите сами.

Читыркин же, как всегда, сумел использовать обстоятельства в свою пользу. Узнав историю Льва Ильича, он объявил жене, что экстрасенс и ему наколдовал приступы столбняка. Жена смеялась и не верила, но вот Читыркин, кидая сено вилами на стог, вдруг замер и остался в таком положении. Жена хотела взять у него вилы – никак. Пыталась разогнуть его руки – не получается. Главное, человек ведь довольно тощий, не могучий, а тут всё стало как железное у него: ткнешь в любую мышцу, а она, будто свежий кочан капусты, не продавливается. И хоть женщины-соседки смеялись, что не надо его трогать, а надо посмотреть, как поведет себя главная мышца мужчины, жена Читыркина испугалась и побежала за водкой. Частью растерла, часть влила ему в горло – и Читыркин ожил. Так и пошло – как на него накатит (чаще всего во время работы, но бывало и в спокойном состоянии), жена подносит ему стакан-другой, и всё восстанавливается. Суриков хотел перенять опыт, тоже застыл, но момент выбрал неудачный: с поднятым топором над дровами. Наталья, женщина умная, не стала бежать за водкой, а сказала:

– Что, худо тебе? Ты, главное, не волнуйся. Если через полчаса не пройдет, я врача вызову.

Не через полчаса, а гораздо раньше (попробуйте постоять с топором над головой) Суриков отмер, бросил топор и плюнул с досадой. Мораль: всякая идея хороша только в первом употреблении, а потом сразу же вырождается в смех и глупость.

Анна продолжала причитать:

– Не зря их запретили, паразитов! Это он так на Евгения подействовал! Это из-за него он сорвался, уехал и... И что-то с ним там случилось!

– Я тебе даже могу сказать что, – предложила Липкина. – Он, кстати, у тебя где там живет? В общежитии?

– Квартиру снимает. С напарником.

– А не с напарницей?

Анна не ответила. Вскочив, она пошла из дома, на ходу говоря:

– Нет, я это так не оставлю! Что это еще за эксперименты на людях?

– Что это еще за эксперименты на людях? – спросила Анна Нестерова, который возле своего дома (то есть бывшего дома Клавдии-Анжелы) собирался сесть в машину.

– Какие эксперименты?

– А такие! Вы извините, но давайте что-то делайте! Из-за вас там с человеком неизвестно что происходит! Вы куда собрались?

Нестеров признался, что в город, взять кое-какие свои вещи.

– Вот и хорошо! Вместе поедем! – заявила Анна, садясь в машину, не обратив внимания на то, что была во всем домашнем, то есть не сильно чистом и новом, а на ногах анисовским обычаем – резиновые боты на босую ногу. Обувь удобная, учитывая недавние дожди, хоть и не очень гигиеничная, надо признать.

Они поехали. В машине Анна объяснила суть дела. Был сеанс, муж ее присутствовал и тут же сорвался в город, где его заметили с посторонней женщиной.

– Вы уверены, что именно после этого? – спросил Нестеров.

– А после чего же? Сроду за ним ничего такого не замечалось!

Нестеров неопределенно склонил голову, но вслух не высказал сомнений. Поинтересовался только:

– И что я должен предпринять?

– Как что? Приедем сейчас, и сделайте что-нибудь такое, чтобы он перестал!

– Что перестал?

– То, что начал! Хотя, я думаю, ничего еще такого нет. Вы скорее едьте! – поторопила Анна. – Пока мы ползем, там неизвестно что будет!

Нестеров решил уточнить обстоятельства.

– Вашего мужа видели с женщиной, я правильно понял?

– Правильно. Но это еще ничего не значит!

– Он там работает? И, наверно, снимает квар-тиру?

– На что это вы намекаете? Если мужчина на квартире живет, а не с женой, он уже и честным быть не может? И он там с напарником!

– А что же вы не переберетесь? – спросил Нестеров.

– У меня тут хозяйство. Копим на квартиру, а это сами знаете какие деньги. Если бы дом продать, хватило бы, да кто купит?

– И жалко, наверно? – посочувствовал Нестеров. – Все-таки родительское гнездо, родина...

– Да накройся она медным тазом, эта родина, откровенно-то говоря! – непатриотично воскликнула Анна. – Никакой цивилизации вокруг, одна грязь! Анжелке вон повезло, вы у нее дом взяли. Где еще такого дурака найти? – Тут Анна смутилась. – Я, в смысле, не про вас, я, в смысле.... ну, образно говорю. В смысле: где еще найти такого доброго человека?

– Как ни странно, я, быть может, могу вам помочь. Есть человек, который домами в Анисовке интересуется.

– Вот хорошо бы! Но только давайте так, Александр: пока вы мне обратно мужа не настроите, никаких разговоров про дом, даже не думайте!