Семен Данилюк - Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

Ознакомительный фрагмент

* На следующее утро председатель колхоза товарищ Фомичев, осатаневший окончательно, самолично загрузил изможденных, поблевывающих студентов в брезентовый свой УАЗик и, нещадно матерясь, повез в дальнее отделение - от греха.

- Оно хоть и никудышное, но картоха уродилась. Да и от наших алкашей подальше. А то ведь сопьетесь или братовья Плеве в отместку ребра переломают. Они у нас такие, - задорные, - бормотал Фомичев, в то время как обессилевшие студенты вповалку дремали на заднем сидении. - Ничо. Запрячу и никому не скажу, куда. Может, и пронесет. УАЗик основательно тряхнуло на ухабе, и над председателем нависла всклокоченная голова Непомнящего. Под глазом набух матерый фингалище, нижняя губа отвисала, словно надорванная башмачная подошва. - Ты кто? - спросила голова, густо срыгнув. - Иван Пихто. Председатель колхоза имени товарища Лопе де Вега. Фамилия моё Фомичев. Слышал или вовсе ничего не помнишь? - Про Лопе де Вегу слышал, - подтвердил Вадичка. - Что-то из эпохи Возрождения. Кстати, к вам-то он каким боком? - А таким, что в семьдесят шестом почин прошел: увековечить сорокалетие испанской революции. Многих тогда переименовали: кого в Мату Залку, кого еще как. А нас вот - в Лопу. Районный секретарь в то время больно подкованный попался. Решил почему-то, что Лопе де Вега заместитель секретаря Испанской компартии Долорес Ибаррури. Вадичка натужно гоготнул: - Чего? Не нашлось кому объяснить? - Угу! Ищи дураков секретарю райкома объяснять. Огогошеньки! А раньше не хуже людей были - "Пролетарский маяк". Уж не жутчее залупы этой!

Вдали, за березовой рощицей, мелькнули крыши, и тут товарищ Фомичев вроде бы беспричинно впал в беспокойство. Бормотание его сделалось страстным:

- Господи, пронеси! Не говорю больше за погоду, которой у тебя хрен допросишься. Но хоть здесь-то, по мелочи, не откажи. Дай только высадить и - сразу назад...О, засада! - Фомичев в сердцах врезал по тормозам, отчего пассажиры дружно боднули спинки передних сидений. - Ну и сука ты, Господи! От замшелого свинарника наперерез УАЗу, отсекая его от деревни Завалиха, сноровисто шагала женщина в керзовых сапогах, крупная и решительная, как танкетка.

- Ба, Клава! - неискренне обрадовался Фомичев. Ну, очень неискренне.

- Здоров будь, Петюня, явился-таки, - женщина вскочила на подножку и всунула голову в салон, на всякий случай покрепче ухватившись за руль. - А это еще кто?

- Студенты. В твою, значит, бригаду. Так что давай их тут, задействуй на полную.

- Эти-то? - Клава с сомнением пригляделась. - Опять кого попало подсовываешь.

- Ты, Клава, даже не сомневайся, - захлопотал председатель. - Это такие ребята. Ну, такие! В Центральном отделении так взялись, что - ух! Просто, я тебе доложу, ударники. Вырвал, только чтоб для тебя.

- Врет он всё, - не размыкая глаз, сподличал Непомнящий. - Немощные мы. А у меня так и вовсе инфлюэнция. Опоили они нас ханкой в этот их день Никиты, будь он неладен... Словно в подтверждение, Вадичка густо, душисто рыгнул.

- Эва! В Центральном отделении уже на брагу перешли, - безошибочно определила бригадирша.- Ничо! Вы у меня на пашне вмиг оздоровеете. Но тут же, отмахнувшись от всего несущественного, тяжелым, как гусеничный трактор, взглядом проехалась по председателю. - Сам-то надолго? Иль как в прошлый случАй?

- Да я, Клав, сама понимаешь. Всё без продыху по бригадам, то туда, то сюда. Никак без хозяйского глазу. А то вот еще дядя Митяй механизаторов на опохмел подбил. Опять же бурьян, сволочь, на огороде прет, - невнятно лопотал Фомичев, отесненный могучим бюстом от руля.

- Короче, Фомичев! - перебила Клава. - Я тебя как член правления спрашиваю: ты вообще чего насчет меня думаешь?.. Да не кивай на этих опойков. Им-то как раз по хрену. А я уж третью неделю опечатанная хожу. Забыл, чего обещал, когда впервой залез? Иль запамятовал?

- Так я чего, Клав? Я разве чего? Я к тебе всегда с уважением. Опять же вижу, всё хорошеешь на жопу. Только вот это... ботва на огороде прет. Потом в райком требуют срочно с отчетом. А так я всегда, как только, так сразу.

- Когда?! - Клава слегка отодвинулась, и это придало председателю вдохновения.

- Да чо тянуть? Прям сейчас! - уверил он. - Вот только студентов доставлю ...

- К бабе Груне давай. Она просила, - пристройку ей разобрать надо. Ну, и?..

- И - просто как из пушки. Ты это...стол пока накрой.

- Так чего, я пошла, что ль? - недоверчиво уточнила Клава.

- Так иди! Бросай всё и иди.

- Так пошла, - не до конца еще веря, Клава вывалилась из машины.

- Так иди, - Фомичев решительно врубил первую скорость и, не считаясь с ухабами, устремился вперед. - Иди и иди.

Оглянулся через плечо:

- Дура какая. Опять придется через Дёрново крутить.

- А ты, как погляжу, шкода, - хихикнул Непомнящий.

- Сам бы с моё бабами покомандовал! - огрызнулся пред. - О, похотливые какие! Далёко, далёко нам еще до коммунизма. Не, надо отдавать эту Завалиху к беней фене. Сундарёв из "Красного богатыря" давно просит. В обмен комбайн и две молотилки дает. За такую-то суку и комбайн! Чего тут думать? А еще б хорошо Форсино куда подальше присовокупить, - мечтательно припомнил он. Видимо, очнувшись, он резко тормознул около потрепанного домишки. Отчего спящих Листопада с Антоном смачно "бортануло" о переднее сидение. Не просыпаясь, оба дружно сползли на пол.

- Выгружайтесь, козлы! - принялся трясти их Непомнящий. - На стройку коммунизма приехали.

В самом деле от палисадничка к УАЗику поспешала старушка, чистенькая и иссохшая, как осенний лопушок.

- Петр Матвеич, неужто?..

- Твои, твои, баба Грунь. На месяц.

- На три недели, - немедленно встрял Вадичка. - Семь дней, считай, отработали.

Фомичев поморщился:

- В общем подарочек тебе, баба Грунь. О цене с Клавой сговоришься.

- Да чего там? Главное, чтоб помогли, - старушка, вне себя от возбуждения, семенила вокруг УАЗа, пытаясь помочь пассажирам выбраться и оттого мешаясь. - Не пьющие, часом?

- Эти-то? - Фомичев проследил за наполняющимся подозрительностью старушичьим взглядом. Из УАЗа как раз выбрались Антон с Листопадом. Поддерживая друг друга за плечи, они покачивались на ветру, будто Васька Буслай с Гаврилой Алексичем после Ледового побоища. - Да не, это они от переутомления. Неделю по ночам копали, сволочи.

Пред опасливо зыркнул через плечо, и что-то ему не понравилось. - Словом, чтоб по уму!

Обрывок фразы поглотил рев мотора. Из-за угла показалась бригадирша.

- Уехал! - сообразила она.

- Не уехал! А сбежал, - уточнил Вадичка. - Гарун бежал быстрее лани. - Быстрей, понимаешь, чем заяц от орла, - закончил Листопад, с усилием разлепив ссохшиеся губы. - Тоже, что ль, кобель? - бригадирша внимательно оглядела его - снизу вверх.

- Почему собственно тоже? - с похмелья Иван сделался обидчив. - Я сам по себе кобель.

- А ты? - Клава перевела взгляд левее.

- Я не-не, - перетрусил Вадичка. - Я это... ну, я ж Вам говорил. Потом инфлюэнция.

- Ах да, - бригадирша, разом потеряв интерес, присмотрелась к Антону. Чем изрядно его перепугала.

- А я ничего не говорил. Мне бы только поблевать. А так ничего.

- В общем так, студенты! - разочарованно отчеканила Клава. - Чтоб завтра к восьми в контору. И глядите мне! Явитесь с похмелья, я вас носом в борозду воткну и лично пинками под зад погоню. - Далеко? - А хоть до самого Удвурина! О, мужики, гадское племя! Главное, петуха ради этой твари зарезала.

Безысходно махнув рукой, бригадирша пошла прочь. - Да, похоже, в засаду попали. Крутой бабец. Здесь Вадичке бражки не нальют, - пробормотал Непомнящий вслед удаляющейся спине, широкой и могучей, будто китайская стена.

* Домик оказался, прямо скажем, небогатый, но чистенький и убранный, как сама хозяйка. Пол застлан стиранными, душистыми половиками, на полке красовались сияющие чугунки, в углу, будто ружья в "козлах", выстроились ухваты, над которыми висела старая семиструнная гитара. На постеленной поверх стола старенькой клеенке рядом со стаканом с подвядшими ромашками стояла в рамке выгоревшая фотография, на которой сорокалетняя баба Груня была изображена в обнимку с мрачным, пухлолицым мужчиной лет на пятнадцать моложе.

- Это мой Сам. В день свадьбы, - сообщила баба Груня. - Я как раз тогда завдовела, да и он бобылил с двумя малыми. Вот и сошлись. Веселый был, гитарил. Два года как помер... Да вы проходите, проходите, мальчики. Размещайтесь, кто, значит, куда.

Зыркающий в поисках спиртного Вадичка заметил в "красном" углу под облупленными ходиками скромненькую иконку. Грозно нахмурился. - Тээк. Это как понимать? Верующая, что ли?

- Да не! Что вы? Что вы? - открестилась старушка, отчего-то испугавшаяся. - Это так - фурнитура. У меня и Сам партеец был. Не позволял. Да я тоже атеистка. В чудеса не верю. Сколь раз у Богоматери просила то того, то другого. И хоть бы раз помогла. Другим вон помогает. А мне шиш. Не, нету Бога!