Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on

Я писала диссертацию целый день и целую ночь.

В записной книжке моего телефона я дала Владу новое имя: «Моя любовь».

Я заснула в семь утра.

В час позвонила Рита. Из роддома. Она только что очнулась после наркоза. Ей сделали аборт.

– Знаешь, как называется это место? – спросила она слабым голосом. – Думаешь, роддом? Нет. Это называется абортарий. Представляешь? Я когда прочитала, чуть с ума не сошла.

– Как ты себя чувствуешь?

– Он принес мне цветы. – Рита проговорила это шепотом, очень тихо.

– Кто? – не поняла я.

– Костя. Представляешь? Цветы приносят женам, когда они рожают, а он принес их мне. В абортарий.

Я поняла, почему она шептала. Так проще сдерживать рыдания. Так почти не дрожит голос.

– Рит, он хотел как лучше.

– Кому? Нашему ребенку?

– Это уже случилось. Давай без истерик. Просто возьми себя в руки.

Костя не хотел и слышать о том, чтобы родить неполноценного ребенка. Они спорили целую ночь. Рита сдалась после того, как Костя начал собирать ее вещи. Чтобы вернуть их в нашу квартиру. Вместе с Ритой. На метро. И он обещал, что она больше никогда его не увидит. Костя производил впечатление человека, которому можно верить. Рита поверила.

Он забрал ее из роддома вечером. Цветы она оставила в палате.

Они поехали в церковь. Поставили свечки за упокой. Рита хотела написать записку, чтобы по ребенку отслужили панихиду. В записке надо было писать имя. Рита назвала своего сына Петей.

У Кости она открыла бутылку шампанского. И позвонила мне.

– Даша, будь другом – загляни в календарь. Сегодня какой праздник?

В этот день император Павел издал указ о престолонаследии. Трон наследовал старший сын.

– Ты удивишься, но сегодня нет никакого праздника. – Я постаралась ответить максимально бодро.

Рита, наоборот, помрачнела.

– А в честь чего тогда шампанское? И цветы?

– Завтра – Вербное воскресенье.

– Ну, слава богу. А то я без праздников долго не могу.

Я писала диссертацию еще два дня. На третий я позвонила Владу.

– Мне скучно, и я звоню.

– А правильно «скучно» или «скушно»?

– Правильно не бросать девушек на несколько дней.

– И много их, девушек?

– Думаю, что много. Но меня интересует одна-единственная.

– Меня она тоже интересует. Ты о Юльке из соседнего подъезда?

– Нет, я о Кольке из квартиры напротив.

– Ты, Даш, ветреная какая-то!

У него было явно хорошее настроение. Может, предложить пойти поужинать? Или пригласить в гости? Накрыть стол, зажечь свечи?

– Ну, что ты будешь делать сегодня вечером? – спросила я, медленно начиная себя ненавидеть.

– Скучать по тебе. На тысяче дурацких встреч, которые мне предстоят.

Все равно хорошо, что позвонила. Так здорово поболтали. И посмеялись. Просто надо было первой закончить разговор. Сказать, что у меня молоко убежало. Или что-нибудь в этом роде.

Вечером за мной заехала Рита. Она хорошо выглядела, была отлично одета, и синяки под глазами почти не были заметны.

– Как диссертация? – поинтересовалась она, обходя всю квартиру и дотрагиваясь пальцами до вещей. Словно, давно их не видев, хотела удостовериться в том, что они не изменились на ощупь. Стены, комоды, рамки с фотографиями.

– Нормально. Скоро допишу.

– А хочешь, я Терминатора заберу?

– Нет! – Я даже испугалась.

– А вдруг она сожрет твою диссертацию?

– А я ее убираю, когда ухожу. К тому же в последнее время она уничтожает исключительно твои вещи.

– Вредительница.

– Просто она по тебе скучает.

– Ладно, куплю ей комбинезончик.

Терминатор положила морду в пустую миску и улыбалась, глядя на нас.

Рита повезла меня в ресторан. В один из тех, где мы бывали с Владом.

Она заказала столик заранее, и нас встретили широкими радостными улыбками. Я давно поняла, что не стоит даже пытаться так же улыбаться в ответ.

Я, как всегда, заказала дыню с ветчиной, Рита – каре ягненка. И вино.

– А что такое «каре»? – поинтересовалась я.

– Самой интересно. Сейчас посмотрим.

За соседним столом девушка с молодым человеком кивнули Рите. Она улыбнулась им в ответ.

– Знакомые. Костины, – пояснила она небрежно.

Официант с сережкой в ухе принес наш заказ. Каре ягненка ничем не отличалось от куска ягненка.

На улице погас фонарь.

Прохожие заглядывали в окна ресторана с одинаковым равнодушием.

Вино было кислым.

– Надо на курсы пойти, – вздохнула моя подруга. – Знаешь, такие курсы специальные есть. Все девочки ходят. Чтобы в вине разбираться.

– Здорово.

– Я знаешь что хотела тебе рассказать?

Почему-то сразу понимаешь, когда речь пойдет о тебе.

– Что?

– Костя раньше с этой девушкой встречался.

– С какой?

– Которую убили. Когда во Влада твоего стреляли. Ее Лена зовут.

– Да ты что?

Я ведь так и не рассказала Рите про покушение.

Ей рассказал Костя.

– Он даже на похороны ездил. Там родители крутые. Папа вроде какой-то мультик.

– Кто?

– Мультик, – Рита рассмеялась. – Мультимиллионер, значит.

– Мультик?

– Ага. А она у них единственная дочка. Костя говорит, он на могиле клялся, что отомстит.

– Бедные.

– Она независимой хотела быть. Вообще у папы денег не брала. Училась на отделении PR и маркетинга. И у Влада твоего занималась связями с общественностью – что-то там с предвыборной агитацией связано. Наверное, он ее поэтому и взял с собой.

– Не поэтому, – тихо сказала я.

– А почему?

– Потому что я не поехала. Я с тобой была. Помнишь?

Моя подруга беззвучно ахнула:

– Дашка, но это ведь могла быть…

Я кивнула.

– Видишь, ты меня спасла. Просто так ничего не бывает.

Ресторан был полон. За столы приходили и садились девушки с огромными губами и мужчины в джинсах или костюмах. Где-то вот точно так же сейчас сидел Влад. И, не зная его, никто бы не подумал, что это сидит человек, которого очень хотят убить. Человек, в которого снайпер направил две пули.

Я вглядывалась в лица своих соседей. И пыталась представить, какие чувства скрываются за этим веселым смехом. От чего замирают сердца под этими отглаженными рубашками?

– Поехали? – попросила Рита. – Мне сегодня Костя обещал пораньше дома быть.

– Поехали. – Я кивнула.

– Может, предложение сделает?

Я улыбнулась:

– Ты сразу согласишься?

– Нет. Минуту подумаю.

– Обещай мне, что, по крайней мере, не меньше тридцати секунд.

– Не меньше пятнадцати. Обещаю.

Рита дала на чай пятьсот рублей.

– С ума сошла? Так много! – возмутилась я.

– Приятно же, когда тебе люди улыбаются, – объяснила моя подруга.

– Приятно. Но не за деньги же.

– За отношение. А деньги – это лакмусовая бумажка. Показывают, насколько отношения тебе дороги.

– Тебе они действительно дороги, – я кивнула на купюру.

Рита вздохнула:

– Ты знаешь, чем больше у тебя денег, тем дороже тебе обходятся отношения.

– Я так думаю, эти сентенции принадлежат Косте.

– Права, как всегда.

Официант проводил нас с широкой улыбкой. И такой же улыбкой нас наградили хостес на выходе.

– Наверное, с ними официанты чаевыми делятся, – решила Рита.

Позвонил Влад и пригласил меня завтра на ужин.

– Пожалуйста, ничего не ешь целый день, – попросил он.

– Почему это, интересно?

– Я хочу, чтобы ты была о-очень голодная!

Даже Терминатор не испортила мне настроение, когда улеглась в лужу и принялась резвиться там, как поросенок в мультфильме. Причем она проделала это в каждой луже рядом с нашим подъездом.

Мылась она с меньшим энтузиазмом.

Говорят, что душа на ночь отделяется от тела и путешествует по параллельным мирам.

Моя в эту ночь точно путешествовала. Потому что утром мне пришлось словно заново прилаживать ее к себе. Как новый костюм. Я пробовала перед зеркалом улыбку, как будто искала ее. Походку, поворот головы. Взгляд. Этот – не мой. А вот этот – мой. И чуть-чуть прищуриться.

Я готовилась к свиданию с Владом. Этому был посвящен весь мой день.

Ужасно нерационально, но очень приятно.

Я даже не вспомню, что делала.

Водитель привез меня в «Палас-отель». Я была рада, увидев знакомое лицо швейцара.

Влад уже ждал меня.

Он встал мне навстречу, и я обняла его, целуя.

– Вижу, что соскучилась, – улыбнулся он.

Мне было хорошо с ним. Как будто долго-долго плыл до берега и теперь с наслаждением растянулся на теплом песочке. И солнце всюду. Хотя оно и одно.

Мы остались в президентском номере. Влад всю ночь обнимал меня. А я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его.

Я не привыкла спать в обнимку. Я привыкла спать одна. И поэтому с Владом я не спала. Я лежала с открытыми глазами и думала о том, что я бесконечно люблю его.

Конечно, я могла отодвинуться на край кровати, укрыться вторым одеялом… Я не шевелилась. Влад уютно сопел мне в ухо, а я улыбалась его снам. Может, они обо мне? Или о нас?