Ирина Степановская - На богомолье

И через две недели, когда Саше разрешили поехать домой, провожать Марию с детьми за палисадник вышла чуть не вся районная больница. Фельдшерица Анна Ивановна торжественно вынесла Марии полиэтиленовую сумку, в каких челночники обычно перевозят свой товар. В ней аккуратно лежали сложенные детские вещи, собранные больными и персоналом для ее детей. В них были и теплый костюмчик для будущего первоклассника Сережи, и для него же зимнее пальто, и старая, но еще местами пушистая меховая шапка. Для Саши кто-то принес шерстяную кофточку, платье, совсем немножко потрепанную куклу Барби с платиновыми волосами и несколько книжек, а самой Марии вручили авоську с едой на дорогу. Больные рассказывали друг другу, какая замечательная она сиделка, а старшая сестра с некоторой грустью думала, что штатных постоянных санитарок ни за что не заставишь убирать так, как это делала из благодарности к людям Мария. Старший бухгалтер, правда, все-таки не выйдя из-за своего стола, сама отсчитала ей положенную зарплату за полмесяца, и хоть сумма была до смешного мала, Мария с гордостью спрятала эти деньги в свой белый платок, который уже не повязала на голову, а убрала подальше в рюкзак.

И вот когда нагруженная вещами Мария с двумя детьми, следующими за ней по бокам, снова пошла знакомой уже дорогой от больницы на автостанцию, почти вся больница закричала ей вдогонку:

— До свидания! Приезжайте молиться еще!

И даже молодой доктор Дима, на прощание пожавший выздоровевшей Саше руку, выглянул на крик из окна ординаторской, почесал старым пинцетом в затылке, закурил дешевую сигарету и сказал себе: «Черт знает что происходит! Богомольцы какие-то!»

А счастливая Мария, даже не посмотрев в сторону монастыря, в котором, кстати, уже опять начала воцаряться дремавшая веками тишина, шла и не смахивала со щек слезы гордости от того, что чуть не впервые в жизни она сумела быть полезной сразу многим людям и показать, что не зря, ох, далеко не зря, существуют на свете и маленькая травинка, и червячок, и букашка.

«Может быть, когда-нибудь и приеду! — шептала она еле слышно. — Вот наведу порядок у себя в огороде и приеду!»

— Мам, ты чего? — посмотрел на нее удивленный Сережка, краем уха слышавший ее шепоток.

— Ничего, сынок! Ничего! Просто говорю, что дома дел нас ждет много-много! И мы будем с тобой очень стараться! Ведь будем?

— Будем! — торжественно пообещал ее сын.

Июль, декабрь 2004 г.