Пауло Коэльо - Ведьма с Портобелло

Ознакомительный фрагмент

– Мои коллеги создали группу и называют себя «Па­ломники Вершины». Все это благодаря вашему деду.

– Благодаря вам – вы испытали потребность раз­делить это знание с другими. Я слышал, что вы собирае­тесь уезжать, и хочу поблагодарить вас за то, что сумели придать новый масштаб тому, что я делал на протяже­нии многих лет, пытаясь рассеять этот свет среди не­многих заинтересовавшихся им людей. Но делал я это робко, ибо опасался, что люди сочтут всю эту историю полной чушью.

– А знаете, что я обнаружила? Экстаз – это способ выйти из себя, но танец – это возможность подняться в Космос. Открыть новые измерения, при этом не на­рушая контакта с собственным телом. Благодаря танцу мир духовный и мир реальный способны сосущество­вать. Мне кажется, что балерины стоят на пуантах по­тому, что одновременно прикасаются к земле и дости­гают небес.

Насколько я помню, это были последние слова Афи­ны. Во время танца, которому мы предавались с ликова­нием, мозг теряет свою контролирующую силу и браз­ды правления над телом у него перехватывает сердце. Лишь в такие мгновения появляется Вершина.

Если веришь в нее, разумеется.

Питер Шерни, 47 лет, генеральный директор филиала банка (название удалено) в Холланд-парке, Лондон

Я принял Афину на работу исключительно потому, что ее отец был одним из самых уважаемых клиентов нашего банка, – в конце концов, не зря же говорится, что рука руку моет. Она показалась мне человеком горячим и вспыльчивым, и я поставил ее на чисто канцелярскую должность, требующую совсем иных черт характера, ибо втайне надеялся – Афина вскоре уволится, а я с чистой совестью смогу сказать ее отцу, что вот, мол, пытался ей помочь да не вышло.

Мой опыт руководителя научил меня распознавать душевное состояние подчиненных, даже если те не про­износят ни слова. Из курса лекций по менеджменту я усвоил: хочешь избавиться от подчиненного – любым способом сделай так, чтобы он сорвался и нагрубил тебе, и тогда получишь законный предлог для увольне­ния.

Я сделал все возможное, чтобы Афину можно было уволить, что называется, за дело. Поскольку с голоду она не умерла бы и без этих денег, то с течением време­ни поняла бы, что совершенно не обязательно вставать рано, завозить ребенка к бабушке, целый день зани­маться монотонной работой, возвращаться домой, по пути забирая сына, идти в супермаркет, кормить сына и укладывать его спать, а наутро все начинать сначала, тратя по три часа на дорогу общественным транспор­том. Без всего этого можно преспокойно обойтись, а своему времени найти гораздо лучшее применение. Она становилась все более раздражительной, и я гордился: избранная мною стратегия должна была привести к успеху. Афина жаловалась, что не высыпается – хозя­ин ее квартиры по ночам заводит громкую музыку.

И вдруг что-то изменилось. Сначала – в самой Афи­не. Потом – во всем агентстве.

Как я заметил эти перемены? Ну, видите ли, всякий коллектив напоминает оркестр: хороший руководитель подобен дирижеру, который слышит, какой инструмент не настроен или фальшивит, какой выбивается из сла­женного ансамбля, а какой – покорно вторит осталь­ным. Афина вела свою партию без малейшего вооду­шевления, как-то отстраненно и никогда не делилась с коллегами печалями и радостями, давая понять, что ее жизнь за порогом конторы сводится к воспитанию сына. Но с некоторых пор она сделалась общительней и приветливей и рассказывала всем, кто хотел слушать, что нашла способ омоложения.

Слово, конечно, волшебное – «омоложение». Если учесть, что произносит его женщина, которой едва минул 21 год, звучит диковато, но люди верят и просят раскрыть секрет.

Круг служебных обязанностей Афины не изменил­ся, но работать она стала лучше. Коллеги, прежде огра­ничивавшиеся только «здравствуй» и «до свиданья», стали предлагать ей вместе пообедать, а возвращались с перерыва в неизменно хорошем настроении. Продук­тивность отдела сделала прямо-таки огромный скачок.

Я знаю, что страсть – заразительна, и потому сра­зу заподозрил, что в жизни Афины произошла какая-то очень важная встреча. Спросил ее, так ли это, и она подтвердила мою догадку, добавив, что никогда раньше не принимала приглашения клиентов, но в этом случае отказаться было невозможно. В обычной ситуации ее немедленно уволили бы, ибо по нашим правилам лич­ные отношения категорически запрещены. Но тут дело обстояло иначе: к этому времени я заметил, что она «за­разила» едва ли не всех сослуживцев – многие встре­чались с нею после работы, а по крайней мере двое или трое бывали у нее дома.

Вырисовывалась довольно опасная ситуация – юная стажерка, не имевшая ни малейшего опыта работы, су­щество то застенчивое, то вспыльчивое, превратилась в неформального лидера моих сотрудников. Уволить ее – скажут, что я приревновал, и я потеряю свой ав­торитет. Оставить? Через несколько месяцев я вполне могу лишиться рычагов управления.

Я решил выждать, ничего не предпринимая. Тем вре­менем «энергетика» (терпеть не могу это слово, которое ничего конкретного не означает, если речь не идет об электричестве) агентства заметно усилилась. Исчезли жалобы и нарекания; благодаря рекомендациям старых клиентов стали появляться новые. Служащие пребыва­ли в прекрасном настроении, и, хотя работы прибави­лось едва ли не вдвое, нанимать новых сотрудников не пришлось – все справлялись со своими обязанностями.

Однажды я получил письмо от своих начальников. Мне предстояло отправиться в Барселону и там прове­сти нечто вроде семинара, объясняя свои новые методы работы. По словам боссов, я сумел увеличить прибыль, а расходы – снизить, а именно и только это, говорилось в письме, интересует бизнесменов во всем мире.

Что еще за новые методы?

Хорошо хоть я отлично помнил, с чего все началось, и потому вызвал к себе в кабинет Афину. Начал с того, что похвалил ее за хорошую работу, и она благодарно улыбнулась в ответ.

– Ну а как поживает ваш друг? Я всегда был уверен, что тот, кто получает любовь, тот и дает любовь. Чем он занимается? – осторожно продолжал я.

– Работает в Скотланд-Ярде (отдел расследования, при­соединенный к городской полиции Лондона. – Прим. ред.).

В подробности я предпочел не вдаваться. Однако разговор следовало как-то продолжить, а времени у меня было в обрез.

– Я заметил, что вы сильно изменились и…

– Сильно изменилось все агентство?

Как отвечать на такое? С одной стороны, я наделяю ее слишком большим могуществом, а с другой – если не под­твердить ее правоту, я не получу ответа на свои вопросы.

– Да, перемены очевидны. И я подумываю о том, чтобы повысить вас в должности.

– Мне нужно ездить по свету. А сейчас я хочу нена­долго покинуть Лондон… раздвинуть горизонты.

Ездить? Она хочет уехать сейчас, когда все стало на­лаживаться? А впрочем, не это ли – желанный выход, который я планировал?

– Я смогу помогать банку, если у меня будет более ответственная работа, – продолжала она.

Я понял: Афина предоставляет мне блистательный шанс. Как это я сам не подумал об этом раньше? Устро­ить так, чтобы она «ездила», – значит удалить ее отсюда, вернуть себе главенствующее положение, причем застра­ховав себя от неприятностей, связанных с ее увольне­нием. Однако надо было как следует поразмыслить над этим, потому что, прежде чем помочь банку, она должна помочь мне. Мои боссы заметили, что мы стали работать лучше, и теперь нужно удержаться на этом уровне, иначе я рискую потерять престиж и ухудшить свое положение. Я понимаю, почему многие мои коллеги не стремятся лезть из кожи вон, чтобы повысить продуктивность. Если им это не удастся, их сочтут людьми некомпетентными, и все на этом. А если удастся, им придется постоянно по­вышать показатели, и эта гонка кончится инфарктом.

И следующий шаг я сделал очень осторожно: не стоит пугать человека, прежде чем не вызнаешь у него нужный тебе секрет. Лучше притвориться, что соглаша­ешься на его просьбу.

– Я постараюсь доложить о вашем желании по на­чальству; Мне предстоит встреча в Барселоне, и я вы­звал вас, кстати, по этому поводу. Можно ли считать, что мы стали работать продуктивней с тех пор, как у на­ших сотрудников улучшились отношения с вами?

– Скорее – с самими собой. Так будет точнее.

– Ну да. Но причина этого улучшения – вы, не так ли?

– Вы сами знаете, что так.

– Может быть, вы проштудировали какое-нибудь неизвестное мне руководство по менеджменту?

– Я таких книг не читаю. И мне хотелось бы, чтобы вы пообещали внимательно отнестись к моей просьбе.

Я вспомнил о ее возлюбленном из Скотланд-Ярда: а если пообещаю и не исполню, не будет ли у меня не­приятностей? А может быть, это он обучил ее какой-нибудь «тонкой технологии», позволяющей добиваться немыслимых результатов?

– Я могу рассказать вам абсолютно все, даже если вы не выполните свое обещание. Но не уверена, что вы достигнете успеха, если не станете делать то, чему я вас обучу.