Михаил Барановский - Зуб за зуб

Они безнадежно, ползая на корточках, пытаются собирать воду.

– А Он где?

– Скоро придет, – мрачно сообщает Анна.

– Почему ты не спросишь, зачем я приехал?

– Осторожно! – Анна толкает Максима.

Они вместе падают на пол, в лужу, а в нескольких сантиметрах от них с грохотом и всплеском обрушивается огромный кусок штукатурки.

Они неподвижно лежат в воде, обнявшись. Максим смотрит на мокрое от воды и слез лицо Анны, привлекает ее к себе и целует.

– Ты мне жизнь спасла, – шепчет он. – Я твой должник.

– Не до шуток, – шмыгает носом Анна.

Максим встает, открывает кухонное окно и вспрыгивает на подоконник. Он ступает на карниз и медленно, приставными шагами, продвигается в сторону пожарной лестницы.

– Ты что, с ума сошел? Вернись! Я сейчас вызову аварийку.

– Лучше «скорую» вызывай, милая! – рекомендует с соседнего балкона старуха в платке.

– Молодой человек! – слышится откуда-то снизу.

Максим оглядывается и видит под домом старика, приставившего ко лбу газету, как козырек от солнца.

– Да?

– Вы уже были сегодня у нотариуса?

– Нет.

– Тогда зачем вы это делаете?

– Ради женщины, – громким шепотом отвечает он.

– А… – понимающе, кивает старик. – Но к нотариусу все равно бы не мешало…

Но Максим уже уверенно карабкается по пожарной лестнице. Он чувствует себя героем какого-нибудь американского боевика. Каким-нибудь Сталлоне или Ван Даммом или еще кем-то в этом роде. Он даже успевает заметить, как рельефно напрягаются мышцы предплечья. Его движения стремительны и точны. По крайней мере, так ему кажется. Он уверен, что никогда не совершал и не совершит ничего более достойного. Он совсем не думает об опасности. Даже если он сейчас сорвется, разобьется, трагически погибнет в расцвете лет, спасая от потопа любимую женщину, – не страшно. Она навсегда запомнит его таким – отчаянным, готовым для нее на все. Даже на смерть. В жизни всегда есть место подвигу! Он добирается до нужного окна, локтем эффектно разбивает стекло и щелкает шпингалетом, как оружейным затвором.

Она смотрит на него влюбленными глазами. Она сушит феном его мокрую одежду. Он пьет горячий чай с лимоном, сидя на диване в ее махровом халате.

– Что-то он запаздывает. – С наигранным беспокойством Максим смотрит на часы.

– Хоть ты сегодня и герой, – говорит Анна, – но сейчас уйдешь.

– Значит так, – категорично заявляет он. – Во-первых, никуда я уходить не собираюсь. Во-вторых, я плачу за новый потолок, я плачу за пол, теперь за все плачу я… Так что ты ничего не теряешь.

Анна отвечает не сразу. Она выключает фен и резко бросает одежду ему в лицо. Она собирается запустить в него феном, но вовремя передумывает, пожалев то ли Максима, то ли новенький электроприбор:

– Ты ничего не понял. Уходи. Быстро!

Но тут раздается звонок в дверь. Максим демонстративно кладет голые ноги на стол и, развалясь на диване, продолжает пить чай:

– Иди, открывай… Ну, чего ты стоишь?

Анна в замешательстве. Звонок повторяется.

– Если хочешь, чтобы мы продолжали встречаться, ты сделаешь так, как я скажу, – в ультимативном тоне заявляет она.

Сергей раздраженно звонит еще несколько раз, смотрит на часы, потом достает из кармана ключи и открывает дверь. Он проходит одну комнату за другой, но никого не обнаруживает. Только недопитый чай с лимоном предательски источает тепло.

Максим и Анна сидят на сумках и чемоданах в темной и тесной гардеробной. Пахнет свежей краской, деревом и Аниными духами. Она держит в руках его одежду и подглядывает в дверную щель за Сергеем. Максим видит будто вырезанный из черной бумаги силуэт ее лица.

– Почему ты не хочешь все прекратить? Он тебе не муж. Ты его не любишь.

– Тсс! – Поворачиваясь в темноту, Анна подносит к губам палец. – Он мне ничего плохого не сделал.

– Он тебя купил, арендовал, взял в лизинг, – шипит Максим.

– Я сама так захотела, – шепчет она.

– Я сейчас выйду и все ему скажу. – Он решительно возвышает голос.

Анна бросается к Максиму, пытаясь зажать ему рот. Но в темноте промахивается и чуть не падает:

– Ну что, что ты ему скажешь?

– Что я тебя люблю…

Тем временем Сергей появляется в спальне и принимается раздеваться, потом подходит к гардеробной, открывает ее, берет первую попавшуюся вешалку и закрывает дверь на ключ.

Оставшись в полной темноте, они какое-то время сидят неподвижно, практически не дыша. После короткого шока Анна вдруг начинает давиться от смеха.

– Замуровал, гад! – тихо возмущается Максим.

– Купаться пошел, – переведя дух, сообщает она.

– Замечательно. Я не намерен терять времени. – Максим обнимает Анну.

Она вяло сопротивляется:

– Ты с ума сошел.

– Темно, как в склепе.

– Как в могиле.

– Вот что значит умереть в одном гробу.

– Какой-то ты чрезвычайно активный для покойника.

– Это только потому, что ты недостаточно холодна для трупа.

Сергей выходит из ванной. Он завернут в махровое полотенце, причесан, аккуратен и свеж. Он слышит легкий шум.

– Аня? – Снова инспектирует комнаты – никого нет.

Он подходит к своему пиджаку, достает из кармана телефон, набирая номер, идет на кухню.

– Я хочу курить, – жалуется Максим.

Где-то во мраке пищит телефон. Анна извлекает откуда-то трубку, ожившую в темноте, как светлячок.

– Алло, – шепчет она в брюшко светлячку. Щека подсвечивается, и глаз отливает зеленым, как у волчицы из лесной чащи.

На кухне Сергей с удивлением осматривает результаты стихийного бедствия:

– Ну где ты? Я жду тебя больше часа.

– Прости, Сережа… Я не могу сейчас…

Максим достает свой мобильник:

– Раз так… Мне тоже надо домой позвонить.

Анна лупит его чем-то, наугад в темноту, продолжая общаться с Сергеем.

– Что у тебя с кухней произошло?

– Стихийное бедствие.

– Почему ты шепотом разговариваешь?

– Тут… тут дети спят…

Максим принимается громко, совсем не по-детски храпеть. Анна еле успевает прикрыть трубку ладонью.

– Какие дети? – удивляется Сергей. – Ну ладно… Хорошо, давай завтра. – Он решительно выходит.

Поздний вечер. Максим одевается, собираясь домой. Анна подходит к взломанной гардеробной – на полу среди вещей – два совершенно одинаковых сотовых телефона как два сдохших, упавших навзничь жука. Она думает несколько секунд и берет одного из них. Секунду спустя Максим кладет в карман оставшийся.

– А позже ты не мог прийти? – приветствует Настя вернувшегося мужа.

– Мог.

– Отлично!

В коридоре появляется Антонина Павловна во всем черном. Она, демонстративно не здороваясь, проходит мимо зятя и скрывается в туалете.

– А что случилось, ужин остыл?

– Умер Антон Павлович.

– Как?

– К вечеру мама позвонила узнать, как он перенес переезд, и ей сказали, что он умер. Мама в шоке.

– Хотел бы я дожить до его лет и умереть от переезда.

Настя внимательно смотрит на мужа:

– Есть будешь?

– Нет. Только чай.

– У твоей дочери роман с рабочим. С этим – проколотым…

– Ну и что? – Максим садится за стол.

– Да, действительно – какая ерунда. Твоя собака сожрала сегодня на улице говно.

– Приятного аппетита. Хороших новостей, как я понимаю, нет.

– Может, ей каких-нибудь витаминов не хватает?

– Кому? Машке или собаке?

– Конечно, собаке.

– Какие витамины в говне?

– Не знаю, не знаю, – задумчиво говорит она. – Что у тебя?

– Ничего. Налоговая с проверкой. Пришлось вести их в ресторан.

– Что-нибудь нашли?

– Пока нет, но что-нибудь наверняка откопают.

– Обойдется?

– Надеюсь. Несколькими коронками или челюстью для чей-нибудь тещи. Ничего, как-нибудь… – Максим пьет чай. – А лимона у нас нет?

– Нет. Хочешь, анекдот про тебя расскажу.

– Ну?

– Стоматолог – пациенту: «Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло! Ой, какое у вас огромное дупло!» «Доктор, зачем вы все время это повторяете?» – «Это не я. Это эхо».

– Смешно.

– Они сегодня стены выравнивали в столовой.

– Выровняли?

– Там, чтобы выровнять, – надо сантиметров на десять штукатурки положить. Она просто отвалится.

– Пусть будут кривые.

– Они аванс просят.

– За кривые стены?

– Может, ты сам с ними поговоришь?

– Когда?

– Ну, найди время.

– Я не могу постоянно что-то искать: то время, то деньги, то сантехнику, то мебель, то рабочих, то еще черт знает что, – заводится Максим.

– Не кричи на меня! Я тоже не прохлаждаюсь. Я целыми днями сижу в четырех стенах с этими рабочими. Я должна их кормить, разговаривать с ними, убирать… Не могу я!

– По-моему, у тебя появился акцент.

– Какой акцент?

– Украинский. А если тебе так уж невмоготу – займись чем-нибудь: пойди на какие-нибудь курсы. Ты же хотела на курсы.

– Какие курсы?

– Я не знаю. На какие-нибудь ускоренные курсы стриптиза…