Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы: Сочинения

Женщина перестала протирать стекла.

— Екатерина Александровна отдыхает. Приходите часа через два.

Радостный спустился по крутому берегу к Оке и, раздевшись, плюхнулся в воду.

Его встретила женщина в сиреневом платье и через просторную кухню и комнату провела в горенку. Обстановка небогатая. Дом рубленый и между бревен торчит мох.

На кровати под простым одеялом полулежала сестра Есенина и играла с внуками в пьяницу.

— Здравствуйте, Екатерина Александровна, — улыбнулся Коля.

— Здравствуйте, — посмотрев на него, ответила старенькая, сухощавая, седая старушка. — Так, — обратилась она к внучатам, собирая колоду карт, — хватит, идите на улицу.

Внуки упрашивали бабушку доиграть кон. Им так хотелось выяснить, кто на этот раз останется пьяницей. Но Екатерина Александровна сунула колоду под подушку.

— Все, дайте с дядей поговорить.

Внуки посмотрели на дядю и нехотя вышли из горенки.

— Садитесь, — сестра поэта кивнула на стул.

Коля рассказал, вернее наврал о себе: год работает режиссером в одном из Дворцов культуры Волгограда. Не наврать нельзя: представился режиссером — будь им.

— Что окончили?

— Куйбышевский институт культуры, — не задумываясь, выпалил он, а в куйбышевском институте культуры не было ни одного выпуска. Институт новый. В него он тоже мечтал поступать.

Во время разговора в горенку вошла женщина в сиреневом платье, — это была дочь Екатерины Александровны — Наташа, — и положила на кровать стопку книг со стихами Есенина.

— Пришла учительница и просит надписать для группы туристов.

— Надоели они мне. — И сестра поэта принялась надписывать книги.

Надписав, закурила папиросу «Прибой».

— Знаете, так хочется пожить, чтоб никто не беспокоил. Каждый день одно и тоже. Книги продаются в киоске, туристы накупят их и кого-нибудь посылают ко мне.

— Екатерина Александровна, у меня нет с собой книги. Оставьте мне автограф в записной книжке.

— Говорите, что написать.

— Нет-нет, напишите чего-нибудь сами.

— Как ваша фамилия?

— Коля Петров.

Сестра поэта дрожащей рукой вывела: «Коле Петрову, с. Константиново. 26.6.73 г. Е. Есенина. Москва, К-1, Вспольный пер., д. 16, кв. 110».

— Я написала вам московский адрес. Летом живу в Константиново, зимой в Москве.

— Екатерина Александровна, на чем повесился Сергей? Я читал, что на веревке, а есть стихотворение, я не знаю чье, а там строки:

И на шнуре от чемоданаЗакончил жизненный свой путь.

— Я не знаю, о каком шнуре от чемодана идет речь. У него и чемоданов-то со шнурами не было.

— Екатерина Александровна, еще я слыхал, что Сергея убили, а потом подвесили. Это правда?

Сестра Есенина долго не отвечала, разглядывая Колю.

— Эту тайну он унес с собой в могилу, — ответила она и заговорила о родственниках.

Пора уходить, и Екатерина Александровна спросила:

— Вы напишете?

Петров не ответил. Не понял вопроса. Тогда она спросила во второй раз:

— Вы напишете?

Ему стыдно, не знает, что ответить. Екатерина Александровна написала в записную книжку свой московский адрес, и, неужели, лихорадочно думал он, просит написать письмо. Он непонимающе смотрит на нее.

— Вы напишете? — в третий раз спросила сестра поэта.

— Что написать, Екатерина Александровна?

— Статью в газету.

— А-а-а, — повеселел Коля, — напишу, обязательно напишу, — даже не подумав, где могут опубликовать, ответил он, — и вышлю.

Он шел к клубу, часто затягиваясь сигаретой. «Я представился режиссером, и Екатерина Александровна попросила написать статью. Но в какой газете меня опубликуют? В областную меня, бывшего зека, могут и на порог не пустить. Впрочем, почему не пустить? Откуда они знают, что я сидел. А лучше в заводскую многотиражку написать. Там быстрее опубликуют».

И клубе посмотрел кинофильм о Сергее Есенине. Этот документальный фильм крутили туристам несколько раз в день уже не один год.

Побывав в доме-музее и литературном музее Есенина, зайцем добрался до Москвы. Переночевал в общежитии у Марата и поехал на Ваганьковское кладбище. Оказывается, поклонники Есенина по воскресеньям собираются на его могиле и читают стихи. Прочитал и он несколько стихотворений.

Вечер. Ярославский вокзал. В кармане у Коли копейка. Хочется есть. Пассажиров тьма-тьмущая, можно и угол вертануть, но воровать не хочется. И он подошел к парню.

— Слушай, я в отпуске, проездился. Дай, если можешь, двадцать копеек.

Парень протянул монету.

Неудобно просить у пассажиров мелочь, но голод не тетка, и он насшибал больше рубля.

Съев пирожок, незамеченным проскочил в общий вагон и рано утром подошел к вологодской тюрьме. Встретился с контролерами и поехал в Грязовец. Хотелось увидеть Павлуху.

Павлуху Коля встретил возле новой вахты. Поговорив, пошел по Грязовцу, обрадованный предложением начальника режима выступить в колонии.

В клубе сидели воспитанники, и Петров с начальником и заместителем прошли на сцену.

Начальник предоставил слово. Коля встал за трибуну и рассказал, как живет и работает в Волгограде.

После собрания зашел в пятнадцатую комнату. Здесь жил Сергей Еремин — единственный из ребят, с кем Коля сидел в этой колонии. Сергею шел двадцать первый год.

Ребята, обступив Петрова, молча слушали. Отойдя к столу, тихонько спросил Сергея:

— У вас есть жратва?

— Есть.

— Проездился. Денег ни копья. Воровать завязал. Дай чего-нибудь поесть.

Сергей сказал ребятам, чтоб они вышли, и достал колбасу.

— У нас сегодня свиданка у одного была.

Коля отломил немного колбасы.

— Держи конфет, — протянул Сергей горсть шоколадных.

Он взял одну.

— Пройдемся по комнатам.

Купив на вокзале билет до первой станции, зашел в вагон, залез на третью полку и проспал до Москвы.

Солнце во всю светило, и он, проснувшись, не услышал говора. Спрыгнув с полки, увидел: вагон пустой. Поезд тронулся. Схватил туфли и выскочил в носках на полупустой перрон.

К вечеру, зайцем, добрался до Брянска и отыскал дом — в нем жили старики-родители его кента по зоне. Но дом не походил на жилой: окна забиты крест накрест необструганными досками, и поперек калитки вековое толстенное бревно.

Зашел к соседям. Навстречу старенькая женщина.

— Добрый вечер, бабуля.

— Добрый, добрый. Чей будешь, чтой-то не узнаю?

— К соседям вашим, Шуликиным, в гости заехал, а у них все забито.

— Кто им будешь?

Коля медлил с ответом. «Говорить — не говорить? А-а, скажу».

— С ихним сыном вместе сидел. Заехал попроведать стариков.

— А-а-а, — протянула бабуля, — померли, померли они один за другим. Как пришла весть, что Ефим покончил с собой, так вскорости тоже ушли.

— Когда, когда Ефим покончил с собой?

— Около года.

— Что он сделал с собой?

— Вены перерезал и истек кровью. Его в ЛЕДЯННИК посадили, ну и он…

Насшибав у пассажиров пятаков, поехал в Орел. «Через Липецк, — думал он, — доберусь быстрее».

Больше суток на перекладных, и Петров измученный, но радостный, — за сто с небольшим рублей исколесил пол-России, — прибыл в Волгоград.

11

Дня через три зарисовка о поездке в Константиново была готова, и Коля остановился перед дверью с надписью «Редакция». Перешагнуть порог — страшно. Легче было шесть лет назад обчистить чужую квартиру. За свою жизнь он не разговаривал ни с одним журналистом, и даже не знал, есть ли разница между корреспондентом и журналистом. В здании бывал десятки раз, то двери ремонтируя, то замки врезая, а вот в редакцию не заходил. Ох, эта дверь — он всегда смотрел на нее с трепетом. За ней умные, свободно владеющие словом, и пишущие все, о чем захотят, люди. Коля думал: редактор в центре города в просторном, шикарном, как у начальников лагерей, кабинете. А здесь один или два корреспондента принимают работяг, и если не могут решить ершистый вопрос, посылают бедолагу к редактору.

Стой не стой, а заходить надо, и он, не постучав, отворил дверь в маленькую прихожую. Переведя дыхание, отворил вторую и с трепетом вошел в небольшой кабинет. За канцелярским столом сидела лет тридцати полненькая черноволосая женщина. На столе портативная пишущая машинка «Москва», точно такая же, какую он шесть лет назад спер из школы.

— Здравствуйте, — он оглядывал женщину в ярком ситцевом платье.

— Добрый день.

— Мне бы редактора увидеть, — он глядел в раскосые глаза женщины.

— Редактор я.

Женщина неказистая и на редактора не походила.

— Я вот по какому вопросу. Я только что приехал из отпуска, побывал в Москве, на родине Есенина в Константиново и написал статью. Можно ее опубликовать?