Сергей Иванов - Остров Невезения

Выходя из комнаты, я, закрывая дверь, прижал ею маленький клочок бумаги.

— Чо, антиукраинский маячок ставишь? Думаешь, будут непрошенные гости? — комментировал Егор.

— Вернёмся, узнаем. При отсутствии замка, хоть такой контроль.

До стации метро Срэдфорд прошли пешком. Расстояние было немалое, но мы никуда не спешили. Изучали свой район. Затем, поездом метро проехали три остановки, и вышли на станции Вонстэд.

В агентстве «Девушки в конце недели» симпатичная мадам встретила нас очень приветливо.

— Добрый день, парни! Рада видеть вас снова. У нас есть предложение для вас. Есть работа на пару недель. Адвокатской фирме надо помочь навести порядок в их архиве. Это место в районе East Ham. Если согласны, то завтра с утра вас там будут ожидать, — она вопросительно посмотрела на нас, ожидая ответа. — Ах да, чуть не забыла. Мы оплатим вашу работу по шесть фунтов за час, минус налоги. Так что скажите?

— Мы поработаем, — ответил я.

— Ну и здорово. А затем, я предложу вам что-нибудь ещё. Сейчас я напишу вам адрес, и как туда добираться от Стрэдфорд.

— Кстати, мы принесли вам бумаги из офиса социального страхования, — достал я казённое письмо.

— Я-я, — подтвердил голландский Егор.

— Здорово! Позвольте мне сделать копии, — приняла она от нас письма.

Мы остались одни, пока она вышла делать копии.

— Ну, шо, донор, завтра идём на работу, или пока воздержимся, прозвоним в научно-исследовательские институты? — спросил я.

— Поработаем. Посмотрим. Надеюсь, работа не с семи утра. Донорско-испытательные работы пока уступи своим землякам-соседям, — пробурчал Егор.

— Итак, парни. Вот ваши бумаги, спасибо. И адрес, телефон, направление на работу. Вас там будут завтра ожидать к девяти. ОК?

Мы вышли из конторы вполне довольные и свободные до завтрашнего утра.

— Здесь рядом есть банк. Тихое место. Сегодня можно открыть счета, они нам скоро понадобятся, — предложил я.

— Я-я, — согласился Егор.

Мы перешли на соседнюю улицу Broadway Woodford Green. Старый паб Георг стоял на прежнем месте и успешно функционировал. Пройдя квартал вниз по улице, мы пришли к отделению банка Барклиз, где, более года назад, я открыл свой первый банковский счёт.

В самом отделении банка ничего не изменилось. И особенно приятно было увидеть на своём рабочем месте ту же самую тётеньку, которая когда-то оформила нам открытие счетов на украинские паспорта. Девять к одному, что она не помнит меня, подумал я, и мы присели на стулья в ожидании, пока она освободится.

Вскоре, она закончила с клиентами и пригласила нас к своему столу.

— Добрый день, джентльмены. Чем могу помочь? — обратилась она к нам.

— Нам бы открыть счета, — ответил я.

— Хорошо. Могу я видеть ваши документы?

— Пожалуйста, — мы выложили на стол паспорта с письмами от социальной службы.

— Тётя приняла документы. Взглянула, нашла всё необходимое, и приступила к оформлению.

Мы сидели, молча, ожидая окончания процедуры. Закончив вводить в компьютер мои данные, она передала мне мои документы.

— Спасибо, мистер Джаспер. Пожалуйста, продиктуйте мне контрольное слово-пароль.

Я сказал ей слово, а затем, произнёс по буквам. Она внесла в файл. И взглянула на меня.

— Я могла вас видеть где-то раньше? — спросила она, внимательно рассматривая меня. Вежливая улыбка профессионально сохранялась на её лице, но по глазам было видно, что она напряжённо пытается что-то вспомнить.

— Вряд ли. Мы всего лишь неделю в Лондоне, — ответил я, безразлично пожав плечами.

Она лишь кивнула в ответ, продолжая думать о чём-то своём. Я с интересом, но аккуратно наблюдал за ней. Мне хотелось, что бы она ещё немного продвинулась в своих догадках. Было интересно, отфильтрует ли она меня в своей памяти? Однако, поток посетителей, прошедший через её рабочий стол за год и два месяца, — слишком велик для её стареющей памяти.

— Вы впервые в нашем банке? — снова обратилась она ко мне, ожидая, пока компьютер закончит какой-то процесс. Женщина спросила об этом безразличным тоном, как будто вежливо заполняя затянувшуюся техническую паузу. Но я видел, что она всё ещё пытается припомнить, где же она могла видеть меня раньше?

— Впервые. Мы сегодня устроились на работу в агентстве на соседней улице. Там нам советовали открыть банковские счета и направили сюда, — ответил я, глядя ей в глаза. Женщина внимательно выслушала моё объяснение, глядя на меня. По возрасту, она могла быть моей матерью, и я уж начал сожалеть, что доставил ей головоломку.

Егор тоже с любопытством наблюдал за нашим странноватым диалогом, заметив её повышенное внимание ко мне. Я про себя гадал; по каким признакам она пытается идентифицировать меня? По внешним, или по голосу и акценту? Моя внешность — незаметна. А вот акцент, вероятно, и побеспокоил её память.

Процедура открытия счёта Егору закончилась. Время игры истекло. Загадка не разгадана. Клиент не опознан. Мы покинули банк, вежливо поблагодарив за услугу.

— Чо она от тебя хотела? Она чо, родом из Украины? — наконец, смог поинтересоваться Егор.

— Не, просто чуть более года назад, она уже открывала мне здесь счёт на мой украинский паспорт.

— Ну, ты больной, Джаспер! Ты ещё и подыгрывал ей. А если бы она вспомнила тебя?!

— Не, смогла! Я даже подсказывал ей. Назвал прежний пароль, и продиктовал слово точно, как это делал год назад. Вот если бы я назвал ей ключевое слово нашего разговора годичной давности, то она бы вспомнила меня.

— Что ещё за слово такое?

— «Раиса Горбачёва». Она тогда спрашивала о ней. А я рассказывал.

— Ну, тебя в жопу вместе с твоим ключевым словом! В следующий раз, если захочешь поиграть в Штирлица, предупреждай меня. Если бы я знал об этом, то не пошёл бы туда с тобой.

— Это акцент меня выдаёт. Думаю, что именно мой акцент расшевелил её старческую память, — сетовал я, не обращая внимания на его ворчание.

— Не такая уж старческая у неё память. Она была близка к опознанию тебя. Ей явно хотелось поговорить с тобой больше, и вспомнить. Не хватило лишь времени. Вот снизойдёт ей просветление памяти, отыщет в компьютере твой первый счёт. Сравнит фото на копиях двух паспортов. И доложит службам об украино-голландском шпионе. Ночью наш дом окружат и накроют там украинское гнездо, — прогнозировал Егор.

— Да ладно тебе. Я ожидал от тебя положительной оценки моего эксперимента, а ты меня опускаешь. В конце концов, цель визита достигнута. На работу приняты, счета для оплаты труда готовы.

— Ты ищешь приключения на одно место, какую ещё оценку можно этому дать.

— Я знаю, знаю. Постоянно слышу от разных людей, что я совершаю безумные поступки. У меня просто неудержимая тяга к приключениям. Потребность в острых ощущениях, это у меня в крови. Понимаю, что возможны неблагоприятные последствия, но остановить себя не могу. Без эксперимента, это была бы обычная, скучная бюрократическая процедура.

— Я ж и говорю, ты — больной, социально опасен, и нуждаешься в присмотре.

— Я не считаю себя социально опасным. Для кого и какую опасность я представляю? Социально опасны те, кто устанавливает такие порядки в этом мире. Прежде всего, это политики. Ну, если честно, то я не против террористических актов в отношении оборзевших вождей всех масштабов.

— Ну во, антисемит, расист, да ещё и потенциальный террорист. И вообще, человеконенавистник. Проводишь издевательские эксперименты над пожилой служащей банка.

Праздно шагая улицами восточного Лондона, мы зашли в какое-то Интернет кафе, и присели там отдохнуть. Каждый уткнулся в свой монитор.

Я зашёл на сайт www.loot.com и дал там объявление о розыске человека из прошлой жизни. Короткая записка в бутылке, заброшенная в мировой информационный океан сообщала:

Ищу (Maria Almeida) Марию Алмеиду, 1958 г. р. уроженка Бразилии г. Сан-Паулу, гражданка Великобритании и убеждённый противник капитализма.

В 1990 г. Проживала: 56 Thomas More House, Barbican, London, EC2Y 8BT.

В 1990 г. посещала СССР.

Звоните в любое время.

21

Егор, ты звонил, узнавал, почём там сперму принимают?

Вернувшись вечером домой, прежде чем войти в свою комнату, я внимательно осмотрел под дверью. Поставленный мною контрольный маячок красноречиво валялся на полу.

— Во, хохлы! — тихо, но выразительно прошипел сибирский эстонец, а теперь — лже голландец.

Мы вошли в комнату. Всё оставалось на своих местах. Вещи не тронуты. Документы и корреспонденция были при нас.

— Мы ничего не рассказали соседям о себе. А им любопытно! Если ещё и без дела торчать весь день дома, то заглянуть в доступную комнату соседа — святое дело. Придётся быть немного подружелюбней с ними, что-то сочинить и поведать о себе. Иначе, неудовлетворённое любопытство может перерасти в неприязнь к нам, — рассуждал я в полголоса.