Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

— Аман, — отвечаю, хотя не сказал бы, что меня «все так зовут», я и не общаюсь практически ни с кем. По работе переписка, да и все. Мальчишка, что узнал мое имя несколько дней назад, тоже не спешит ко мне по нему обращаться.

Целую внутреннюю сторону бедра и не могу прекратить, венка под кожей так сильно манит к себе…

— Аман… — выдыхает мое имя так интимно, что создается иллюзия какого-то небезразличия. — Тебе идет. По крайней мере больше, чем та кличка, в моем уме.

Даже не спрашиваю, что в его мозгах может крутиться. Вместо вопросов приподнимаюсь и говорю:

— Смотри.

Поймав его взгляд, приоткрываю рот, выставляя зубы напоказ, чтобы увидел, как мои клыки удлиняются. У нас тут прям комбо — утоляем любопытство, голод и недотрах.

Мур завороженно разглядывает мои клыки и выпаливает:

— Хочу ближе!

Сумасшедший… Наглухо отбитый. А льву в пасть он тоже залезет?!

— Они острые? Целоваться с ними можешь? Эй, а член мне не откусишь?!

Он убирает одну руку с моего плеча и подушечкой пальца проводит по кончику клыка, слегка прокалывая кожу. Я, даже не смотря, знаю, что проступила маленькая капелька. Меня так за ней и ведет, но сдерживаюсь, смотря, как он подносит руку ближе к лицу и с интересом разглядывает прокол.

— Чего ждешь? — спрашиваю чуть хрипло.

— Заживет или нет, интересно, — говорит и свой палец, пострадавший, мне в рот пихает, по языку елозя. Я бы посмеялся в каком-нибудь другом случае, ну или прибил за наглость, но сейчас просто ошарашен, поэтому спокойно сношу его эксперименты.

— Если пожалею, то заживет. И целоваться я с ними не пробовал, вот проверить хочу… — я только договорить успеваю, а меня уже ближе тянут, чтобы поцеловать.

Сначала это очень неудобно, сам не пойму, как его всего не раскорябать. Мур целует аккуратно, сначала просто губами прикасаясь, а уже потом, не получив никаких увечий, углубляет. Но в итоге все получается, если действовать неспешно. Правда, под конец я все же задеваю его губу, которую сразу же жалею.

Этих двух капель безумно мало, хочется еще и побольше, но все равно дико вкусно. Я сползаю обратно вниз и целую головку, но к большему не приступаю, отправляясь еще ниже, к внутренней стороне бедра, где я уже приметил себе аппетитное местечко.

— Я чуть-чуть… — шепчу, сразу по нужному месту языком проводя, и, не дожидаясь его возражений, понимаю же, что он от этого не в восторге, кусаю. Я правда чуть-чуть и постараюсь поаккуратнее.

А стоит клыкам проникнуть в плоть, как я слышу стон, только не болезненный, а закайфованный.

Сделав один небольшой глоток вкусной, теплой крови, я отстраняюсь, проводя языком по ранкам.

— Ты стал мазохистом? — пытаюсь понять, ведь знаю, что укусы неприятны.

— Еще! — заявляет к моему удивлению и руку мне на голову кладет, возвращая обратно к внутренней стороне бедра. Добавляет уже тише: — Я не распробовал…

— Мы такими темпами дойдем не до секса, а к твоей отключке. Не спеши, — целую его бедро и выныриваю из-под руки, чтобы быстро встать и резко его перевернуть, на живот кладя. Мур на это разочарованно стонет, за что получает легкий шлепок по ягодице. Он виляет задницей, и я ее поглаживаю. Гладенькая, приятная.

Пока я осыпаю его спину поцелуями, он упирается локтями в матрас и подбородок на ладони укладывает, спрашивая задумчиво:

— А че раньше так не делал? Готов заложить пару тысчонок, к тебе бы очередь выстроилась.

Мы весь процесс будем болтать, да?..

— Как так? — уточняю и щекой о поясницу его глажусь.

— Приятно. Кайфово. Не больно. Говорю же, не распробовал.

Ничего не понимаю, поэтому от спины его отлипаю и смотрю на его колоски.

— В этот раз было приятно? А до этого?

— До этого было больно.

— Странно… Может, из-за возбуждения… Хотя нет, нелогично, ты же не можешь перестать ощущать из-за этого. Возможно ли, потому что я сам не хотел делать больно?.. — пока рассуждаю, задумчиво массирую ему правую ягодицу.

— Садюга! — фыркает Мур.

— А очередей нет, потому что с другими до такого не дошло. Они очень быстро умирали, — зачем-то делюсь этой информацией я. Он прав, соблазнитель из меня так себе.

— Только не говори, что в душе ты самка богомола!

— Я был очень голоден тогда и совсем не соображал. И секса у меня с ними не было. Так что… Ты у меня первый, — сообщаю ему с улыбкой и возвращаюсь к изучению губами его поясницы.

— Когда я впервые нечаянно убил гулю , тоже расстроился. Но потом убил специально другую, и все прошло.

— Чем тебе голуби помешали?

— Меня на них учили. Мне было четыре, не надо меня осуждать! Больше я так не мажу.

— Заебись у тебя детство было… Так может, это мне тебя бояться надо? — спрашиваю, между его ног укладываясь, и языком по ложбинке провожу. Смазки у меня, конечно же, нет. Я ж не думал, что мне сегодня так подфартит. Я вообще секс уже совсем никак не рассматривал, так просто сказал.

— Страх — пустое. Зачем? Мешает оценить противника. Если ты решил обойтись слюной, то идея хреновая.

— Я не пойду сейчас в магазин, так и знай.

— Ты пришел заняться сексом и ни хрена не взял? Умница какая, — и вылезать из-под меня начинает, но я его сцапываю, руками придерживая, и щеку на ягодицу кладу, как на подушку.

— Я не за этим пришел. Я и не думал, что приведет к этому.

— А зачем? — оборачивается, глазом на меня заинтересованно смотря. — Только не говори, что за ужином!

— Нет, не за ним. Просто хотел… Не хотел быть сегодня один.

Мур смотрит на меня еще пару секунд, но, никак не прокомментировав, снова предпринимает попытку выбраться. На этот раз я даю ему это сделать.

Он слезает с кровати и, дойдя до узкого шкафа, вынимает из него рюкзак, начиная активно лазить по кармашкам, находя где-то на самом дне пачку презиков и смазку, которые кидает на кровать рядом с развалившимся мной.

— Боишься подхватить вампиризм? — усмехаюсь, смотря на упаковку.

— Дорогой, мы слишком мало знакомы.

— Не уверен, что длительное знакомство гарантирует защиту от болячек. Но вообще, я не болею. Эксперименты ставил, ничего не берет.

Он подходит к кровати, и я резко сажусь, чтобы схватить его и утянуть к себе на колени, тут же чуть сжимая ягодицы.

Мур обнимает меня за плечи и начинает скользить руками вверх, забираясь ими в волосы, отчего я глаза прикрываю.

— Мне нравится твоя энергетика, но начинает раздражать медлительность, — говорит спокойно и, наклонившись, целует шею.

— Вообще-то это ты тут беседы ведешь, — усмехаюсь и, открыв смазку, выдавливаю на пальцы.

— Еще соври, что не нравится! — хмыкает в мою шею.

— Нравится, — смазанными гелем пальцами я дотрагиваюсь до входа и начинаю поглаживать. И не соврал. Хотя когда я голоден, это раздражает, но в такое время меня вообще все бесит. А сейчас это даже оригинально, будет что потом вспомнить. Такого секса у меня точно еще никогда не было. Да и подкупает то, что он единственный человек, кто знает, кто я, и не боится.

— Вот и не фыркай мне тут тогда, — и за шею кусает.

— Секс с вампиром, не сделает тебя вампиром, — усмехаюсь я, наклоняя голову вбок, чтобы он еще укусил, и ввожу палец в его тесноту.

— Зато позволяет кусать, не боясь переборщить! Бонус, считай, кешбэк, в подарок, — и за мочку меня цапает, получая мой довольный выдох.

— О да, в этом плане, по крайней мере сейчас, со мной можно не осторожничать.

Мур проводит языком от моего плеча до уха, пока я неторопливо его растягиваю. Да, он может повозмущаться, что ему снова долго, но я точно не буду спешить. Не сейчас.

— А я в детстве пиздил еду, — сообщаю ему тихо. — Больше всего мне запомнилась здоровенная курица…

— Зачем воровать еду, если можно воровать более ценное? — голос удивленный, явно не понимает. — А, точно. Где бы ты продал, мелким-то? Тупанул. И давно ты не человек?

— Четыре года, — я ввожу второй палец. — А тогда я… Не из корысти, нам есть нечего было. Совсем. В детских домах есть правило — коли родился с дыханием смерти, то и кормить тебя не обязательно. И плевать все хотели, что у меня эта болезнь не подтвердилась. У брата же есть и у матери было… Так, я куда-то не туда ушел, не к месту сейчас явно.