Вирджиния Эндрюс - Руби

Ознакомительный фрагмент

– Рада слышать, святой отец.

Отец Раш рассмеялся и тут же переключил внимание на Тейтов и прочих состоятельных прихожан, постоянно делающих церкви щедрые пожертвования. Пока родители Пола разговаривали со священником, он подошел к нам. В темно-синем костюме, с тщательно зачесанными назад волосами, он выглядел таким красивым и взрослым, что произвел впечатление даже на бабушку Кэтрин.

– В какое время сегодня можно будет прийти к вам, миссис Лэндри? – спросил он у бабушки.

Та метнула взгляд в сторону его родителей.

– Приходи в шесть, – сказала она и направилась к своим приятельницам, болтавшим поодаль.

Пол выждал, когда она отойдет на безопасное рас стояние, и вполголоса сообщил:

– Сегодня только и разговоров что о твоем деде.

– Мы уже догадались. Твои родители знают, что ты помог мне отвезти его домой?

Пол промолчал, но я все поняла по его лицу.

– Прости, что навлекла на тебя неприятности, – вздохнула я.

– Ерунда, – махнул он рукой. – Я им все объяснил, – добавил он с жизнерадостной улыбкой.

В отличие от меня, Пол был неисправимым оптимистом, не склонным к сомнениям, подозрениям и терзаниям.

– Пол! – раздался голос его матери.

На лице ее застыло неодобрительное выражение, рот казался косой ножевой прорезью, а вытянутые к вискам глаза напоминали кошачьи. Держалась она прямо и напряженно.

– Иду! – откликнулся Пол.

Мать его склонилась и прошептала что-то на ухо отцу, тот повернулся и взглянул на меня.

Внешне Пол походил на отца – высокого, представительного, холеного, всегда элегантно одетого. От отца Пол унаследовал красиво очерченный рот, крепкий подбородок и идеально прямой нос.

– Нам пора! – объявила миссис Тейт.

– Я должен идти. Сегодня к нам на ланч придут родственники. Увидимся! – пообещал Пол и поспешил вслед за родителями.

Я подошла к бабушке, которая как раз приглашала миссис Ливадис и миссис Тибодо к нам на кофе с черничным пирогом. Зная, как медленно ходят почтенные дамы, я поспешила вперед, чтобы сварить кофе. Подбегая к домику, увидела на пристани дедушку, который привязывал свою пирогу к корме моторки.

– Доброе утро! – крикнула я.

Он медленно поднял голову. Глаза его были полуприкрыты распухшими веками, волосы спутанными прядями падали на воротник. Я вспомнила про барабаны, которые, по предположению Пола, должны были стучать в несчастной дедушкиной голове. Вид у него действительно был измученный и сердитый. Дедушка не дал себе труда переодеться, и запах дешевого виски, выпитого вчера, окружал его как облако. Бабушка Кэтрин всегда говорила – если дедушка упадет в болото, ему это пойдет только на пользу.

«По крайней мере, хорошенько выкупается!» – объясняла она.

– Это ты вчера вечером отвезла меня домой? – угрюмо спросил дедушка.

– Да, дедушка. Мне помог Пол.

– Пол? Какой еще Пол?

– Пол Тейт.

– А, сынок богатея! – проворчал дедушка. – Эти консервные фабриканты ничуть не лучше проклятых нефтяников. Так же губят болота, ради своих здоровенных лодок расширяют проходы. Ни к чему тебе валандаться с парнями из подобных семей. От таких девчонок, как ты, им нужно только одно.

– Пол очень хороший, – обиженно возразила я.

В ответ дедушка пробурчал что-то нечленораздельное и вновь занялся узлом.

– Ты была в церкви? – спросил он, не глядя на меня.

– Да.

Дедушка бросил взгляд в сторону дороги:

– Твоя бабушка наверняка болтает с какими-нибудь старыми перечницами. Они и в церковь ходят, чтобы посплетничать.

– Служба была замечательная. Почему ты никогда не бываешь в церкви, дедушка?

– Вот моя церковь! – заявил дедушка и махнул рукой в сторону болот. – Обхожусь без священников, и никто не стращает меня адом и вечными муками.

Он запрыгнул в моторку, явно собираясь отчаливать.

– Дедушка, может, зайдешь в дом, выпьешь кофе? Я сейчас сварю. Бабушка пригласила подруг на черничный пирог и…

– Ну уж нет! Я не желаю, чтобы эти стервятницы на меня налетели! – Дедушка пристально посмотрел на меня, и взгляд его смягчился. – Тебе очень идет это платье, – заметил он. – Ты выросла такой же красавицей, как и твоя мать.

– Спасибо, дедушка.

– Я так понял, ты немножко прибралась в моем логове?

Я молча кивнула.

– Спасибо.

Он потянул за шнур, собираясь завести мотор.

– Дедушка! – набравшись решимости, выпалила я. – Вчера вечером ты говорил во сне. Когда мы привезли тебя домой. Ты сказал, что кто-то был влюблен. И про какие-то деньги.

Он поднял голову и уставился на меня. Взгляд его мгновенно стал непроницаемым.

– А что еще я говорил?

– Больше ничего. Так про что это?

Он пожал плечами:

– Наверное, вспомнил какую-нибудь давнишнюю историю, может, отец или дед мне рассказывали. Ты же знаешь, у нас в роду все были отчаянными игроками, – сообщил он не без гордости. – Страшно представить, сколько денег прошло через руки моих предков! – Сказав это, дедушка взглянул на собственные грязные руки. – И все Лэндри как один пользовались бешеным успехом. Женщины влюблялись как сумасшедшие. Если выстроить всех их любовниц в ряд, хватило бы до Нового Орлеана.

– Поэтому ты тоже спускаешь все деньги в карты? Бабушка говорит, дело в крови Лэндри.

– Что ж, она права. Только я не такой удачливый, как мои предки.

Дедушка расплылся в улыбке, обнажив щербатый рот. Он сам вырывал себе гнилые зубы, когда боль становилась нестерпимой.

– Мой прадедушка, Джиб Лэндри, играл наверняка, – сообщил он. – Понимаешь, что это значит? Он никогда не проигрывал, потому что играл краплеными картами. – Дедушка рассмеялся. – У него было прозвище Непобедимый. Да, обыграть его не удавалось никому.

– А что с ним случилось потом?

– Его застрелили на пароходе «Дельта квин». Сама понимаешь, жизнь игрока – сплошной риск. А человека, который опасности не боится, можно назвать игроком, даже если он никогда не брал в руки карт.

Дедушка вновь потянул за шнур. Мотор несколько раз фыркнул, но не заработал.

– Когда-нибудь я выберу время и расскажу тебе побольше о нашем семействе, о твоих предках, – пообещал он. – Ты должна о них знать.

Дедушка в очередной раз дернул за шнур, и мотор наконец заурчал.

– У меня дела, – бросил дедушка. – Нужно ловить устриц.

– Я бы хотела, чтоб ты пришел к нам сегодня обедать и познакомился с Полом!

«Мне бы хотелось, чтобы мы жили под одной крышей, как положено нормальной семье», – мысленно добавила я.

– Что значит – познакомился с Полом? – удивился дедушка. – Твоя бабушка что, пригласила его обедать?

В голосе звучало явное недоверие.

– Я его пригласила. А бабушка сказала, что не возражает.

Он удивленно смотрел на меня некоторое время, потом вернулся к мотору.

– Извини, у меня нет времени на светскую жизнь. Поеду.

На дороге появилась бабушка Кэтрин в окружении подруг. Дедушка бросил взгляд в их сторону и поспешно отвернулся.

– Дедушка! – крикнула я.

Но лодка уже отошла от пристани и быстро заскользила по поверхности мелкого соленого озера, переходящего в болото. Дедушка ни разу не оглянулся. Через несколько минут лодка скрылась из виду. Лишь шум мотора, доносившийся до меня, говорил о том, что лодка несется по каналу.

– Зачем он явился? – спросила бабушка Кэтрин, подходя ко мне.

– Забрать моторку.

Бабушка посмотрела в ту сторону, где исчезла лодка. Глаза ее были зловеще прищурены, словно она мысленно просила болота поглотить дедушку навеки. Лишь когда шум мотора затих вдали, бабушка Кэтрин вернулась к своим подружкам. Они вошли в дом, возобновив перерванный разговор, а я осталась на берегу. Когда-то эти два человека любили друг друга, были женаты, имели дочь. Какая же причина сумела их разлучить? Почему они стали видеть друг в друге изъяны, которых не замечали раньше? Неужели любовь – или то, что человек считает любовью, – делает его слепым?

Позднее, когда бабушкины подруги ушли, мы принялись за приготовление воскресного обеда. Мне хотелось поговорить о дедушке Джеке, но я не отваживалась, потому что знала по опыту: мои расспросы приводят бабушку Кэтрин в скверное расположение духа. Учитывая грядущий визит Пола, рисковать мне не хотелось.

– Ничего особенного готовить не будем, – сказала бабушка. – Надеюсь, ты не рассчитываешь поразить ухажера роскошным столом.

– Нет, конечно, Полу это не нужно. По нему ведь никак не скажешь, что он из богатой семьи. Он совсем не похож на свою мать или сестер. Каждый в нашей школе скажет, что они задирают нос. А Пол ничуть.

– Может, так и есть. Но мы живем совсем иначе, чем Тейты. И разница в вашем положении обязательно скажется. Ты должна быть к этому готова. И не надо воображать, что твой Пол – предел совершенства. Иначе горько разочаруешься. Такова уж человеческая природа. Чем выше пьедестал, на который мы возводим человека, тем стремительнее он с него падает.