132 (СИ) - Шнайдер Анна

132

Анна Шнайдер

1

…Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет…

ст.132 УК РФ

Меня давно не колотило так, как сегодня, и это казалось даже забавным: в конце концов, я столько всего пережила в своей жизни, что было глупо нервничать перед визитом к какой-то… Как её вообще назвать? Ясновидящая, экстрасенс? Ладно, неважно. В любом случае, я столько всего уже перепробовала, пытаясь забеременеть — можно попробовать и такое. Хуже точно не станет, потому что хуже некуда.

Сильнее замотавшись в шарф — хотя зачем, если скоро придётся зайти в подъезд? — я посмотрела на небо. Оно сегодня было хмурым, как никогда, хотя ещё накануне погода стояла хорошая. Но с самого утра его затянуло плотным, как куски бетона, серым маревом, и яркие краски нынешней осени сразу потускнели. И ветер стал зябким и противным, и любоваться листопадом сразу расхотелось.

В далёком детстве я ходила на рисование, и нечто похожее случалось со мной, если я замечала, что в жёлтую краску попал чёрный цвет. Мне тут же хотелось поскорее промыть её, вернуть прежнее сияние солнечного оттенка, но как я ни старалась — после попадания чёрной краски жёлтый цвет не становился тем же.

Вот и сейчас в радостную осень словно плеснули чернилами, и это казалось мне дурным предзнаменованием.

— Не ходи туда, Вик, — попросил муж вчера вечером. — Что за ерунду тебе Марина посоветовала? С каких пор ты веришь в бабок-гадалок?

— Она вроде не гадалка. Да и… ладно тебе. — Я улыбнулась Владу онемевшими от напряжения губами. — Всё остальное-то мы перепробовали…

Чистейшая правда: за десять лет лечения мы с мужем перепробовали всё, если не сказать больше. Но врачи лишь разводили руками, утверждая, что у меня нет ни единого отклонения, организм работает как часы. Просто беременность почему-то не наступает. Причём никакая — ни естественная, ни с таблетками, ни при помощи ЭКО. Просто не получается, и всё.

Марина была моей коллегой, мы вместе работали в бухгалтерии одной крупной строительной фирмы. Я знала её уже лет пять, но ничего не рассказывала по поводу нашего с Владом лечения — для меня это была слишком больная тема. И только недавно, пережив очередной неудачный протокол, я поделилась с ней своим отчаянием и наткнулась на неожиданный совет.

Марина дала мне адрес пожилой женщины, живущей в этом самом доме, перед которым я сейчас стояла, и пояснила, что она помогла и ей, и многим её знакомым. Делиться другими подробностями коллега отказалась наотрез.

— Да как я к ней поеду? — не поняла я, глядя на бумажку с адресом. — Надо же вначале позвонить…

— У неё телефона нет, — пожала плечами Марина. — Хотя, возможно, и есть, но номера я не знаю. Я попала к ней точно так же — получила адрес и поехала.

— Да ты шутишь, должно быть! — Я бы улыбнулась, но смешно мне не было. — Марин, жестокая шутка…

— Не шучу, — отрезала она решительно. — Поезжай — сама увидишь.

Увидишь…

Пока я видела лишь обычный серый панельный дом на фоне такого же серого неба. Обычный двор с обшарпанной детской площадкой. Переполненную стоянку машин — всё же сегодня суббота, многие сидят дома. Жёлто-алый ковёр из листьев на газоне. Чёрную дверь с кодовым замком…

Я не успела толком подумать, что не знаю код от подъезда — дверь распахнулась, и навстречу мне по ступенькам начала спускаться девушка с собакой на поводке. Я невольно посмотрела на пса и вздрогнула, зажмуриваясь.

Шоколадный лабрадор.

Сердце сжало будто стальными тисками, и несколько секунд я так и стояла, закрыв глаза и пережидая приступ того невнятного чувства, которому никогда не могла дать название.

— Простите… вам нехорошо? — раздался рядом чей-то встревоженный голос, и я почувствовала лёгкое прикосновение к плечу. Открыла глаза: та самая девушка… с лабрадором.

— Всё в порядке, — ответила я слабым голосом, и она улыбнулась, вдруг повеселев.

— Собак боитесь? — она кивнула в сторону пса, на которого я старалась не смотреть. — Зря. Тара добрая.

— Я не боюсь… — сказала я почти неслышно, но девушка уже поспешила прочь по своим делам, оставив меня наедине с воспоминаниями о похожей, но всё же совсем другой собаке, которой, скорее всего, давно не было в живых.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2

На бумажке, которую мне дала Марина, было написано вполне обычное имя — «Тамара Николаевна». И номер квартиры, которая обнаружилась на шестом этаже, среди других точно таких же квартир. Да и сам подъезд был совсем обычным — и не подумаешь, что здесь экстрасенс живёт. Ну или кто она там…

Перед дверью с нужным номером я немного помялась, чувствуя себя идиоткой. Даже грешным делом подумала: может, уйти? Влад прав: я занимаюсь ерундой. А ещё… Не перепутала ли я адрес? Вдруг номер дома не тот или Марина неправильно записала номер квартиры.

Позвонить в старый звонок-кнопку белого цвета я в итоге не успела. Послышался щелчок отпираемого замка, дверь открылась… и на пороге возникла незнакомая женщина, которую я точно никогда не забуду.

Я сразу поняла, что она слепая. Глаза были затянуты бельмами, как сегодняшнее небо пасмурными тучами, и напоминали два наполовину приготовленных куриных белка. Сквозь них просматривалась радужка — кажется, голубая…

— Заходи, хватит тут стоять, — сказала женщина спокойным и глубоким голосом. Совсем не таинственным, а каким-то обычным — как и всё вокруг, начиная от подъезда дома, в котором она жила, заканчивая её махровым халатом с ромашками. — Если, конечно, не передумала.

Я помотала головой, и только после этого вспомнила, что моя собеседница не видит.

— Не передумала, — ответила я, и женщина отошла назад, пропуская меня в квартиру.

Внутри тоже было… обычно. Я будто попала в фильм про времена своего детства. Небольшая прихожая с гардеробом, крючками и полочкой на стене, длинная скамейка-пуф из искусственной кожи, виниловые обои в синий цветочек, и… холодильник «Мир».

Я уставилась на этот холодильник в полнейшем шоке, чувствуя себя более чем странно, и как сквозь вату услышала ироничный голос хозяйки квартиры:

— Я бы предложила тебе разуться и пройти на кухню, но мне кажется, ты не сможешь пить со мной чай после того, что я тебе скажу.

Я перевела взгляд с холодильника на женщину… И вдруг заметила позади неё небольшую полочку, на которой стояли книги и… иконы.

Это настолько резко контрастировало с тем, что я себе навоображала по пути сюда про карты, хрустальные шары и гадалок, что я банально замерла, совсем ничего уже не понимая.

А она улыбалась, кажется, прекрасно осознавая, в каком недоумении я нахожусь.

Не старая ещё женщина… Бабушкой её назвать у меня не повернулся бы язык. Да, волосы седые, и на лице полно морщин, но всё равно — было в ней что-то очень молодое. Наверное, душа? И это отличало её от меня — моя душа, увы, давно состарилась.

— Почему вы думаете, что не смогу? — кашлянула я, стягивая с головы свой бордовый берет. — Я с удовольствием…

— Потому что ты много лет прячешься от собственных мыслей, — пояснила женщина, и я вновь застыла. Кончики пальцев начали дрожать… — Во-от, вижу, ты поняла, о чём я говорю. Перестань прятаться. Прими себя. И правду о себе прими.

По моему телу волнами проходил холод. Потом — жар. И затем — опять холод.

Я почти не могла дышать, и даже не знаю, каким невероятным усилием воли мне всё же удалось произнести тихо и хрипло, будто умирающей:

— Тогда я… забеременею?

— Я не знаю, — ответила она, вздохнув. — Грех на тебе большой, девочка. Он — как камень на твоей душе, давит, и пока не скинешь этот камень, ничего хорошего не будет в твоей жизни.