Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный

они помогают ему, не дают мыслям растекаться, нацеливают на самое существенное…

До сих пор они с Чеусовым все внимание уделяли вывозке. Вывозка считалась ведущим звеном потока: все остальные операции готовили для нее сырье. То, что Роман Иванович видел в работе леспромхоза лишь одну вывозку, было еще понятно, но ему-то, Костромину, было совсем непростительно так долго ошибаться.

Ведь вывозка – только показатель работы всего леспромхоза, не больше. И «кубики» создаются не на нижнем складе, как думает Чеусов, а в лесу, у пня. Может быть, главное звено – валка леса? Пойти таким путем: добиться увеличения заготовки, благо с электропилами это сделать не так уж трудно, потом поднять соответственно трелевку – и тогда возрастет вывозка?..

Нет, из этого тоже ничего не выйдет. Заготовка леса не может быть ведущим звеном всего лесного потока, от пасеки к штабелям нижнего склада. Не может хотя бы потому, что валка леса теперь уже не та трудоемкая работа, какой она была раньше – с поперечными или лучковыми пилами. Сейчас моторист электропилы со своим помощником, если их не отрывать на подсобные работы, за смену могут свалить сотни деревьев. И если не делают этого, то только потому, что производительность заготовки упирается в трелевку. Не имеет смысла, особенно зимой, валить леса больше, чем его успеют вытащить трелевочные тракторы к разделочным площадкам верхнего склада.

Значит – трелевка? В самом деле, именно она находится посреди всего лесного потока, между заготовкой и вывозкой, и центральное положение позволяет ей влиять и в ту и в другую сторону потока. Поднять трелевку – значит подхлестнуть и заготовку, и вывозку. Она – ключ ко всей работе леспромхоза. Умело орудуя этим ключом, можно вытащить Сижму из прорыва. Необходимо производительность всех операций леспромхоза равнять на выработку трелевки, а эту выработку – неуклонно повышать.

Сразу наметились два пути увеличения трелевки: первый – повысить производительность действующих тракторов, второй – как можно больше тракторов поскорее перевести из бездействующих в работающие – стремиться к тому, чтобы весь тракторный парк поставить на трелевку.

Костромин и не заметил, как отшагал пять километров. Полоски рельсов выбежали из лесу, свернули к реке и затерялись среди массивных штабелей нижнего склада. В излучине реки открылась затихшая Сижма.

Мелькнула мысль: прийти домой и порадовать Софью своим открытием. Но Костромин припомнил вчерашнее ночное стояние в темном кабинете у окна и решил: нет, он ничего сейчас не скажет жене. Вчера она усомнилась в нем – пусть теперь сама убеждается, что ошибалась. Не надо было так спешить со своими категорическими заключениями. Вперед будет наука…

Луна в морозном мешочке по-вчерашнему дежурила над уснувшим поселком. Как и вчера, лишь бессонные огоньки депо и механической мастерской светились в Сижме – только на этот раз депо было справа от Костромина, а механическая мастерская – слева.

Глава пятая

1

Ранним утром, когда Костромин еще завтракал, к нему на квартиру пришел мастер Осипов. Инженер пожал широкую жесткую руку мастера, представил Софью:

– Моя жена, знакомьтесь.

– А мы уже знакомы, – сказала Софья, узнавая в Осипове того скуластого вежливого мастера, который вместе с ней ехал из города в Сижму. – Чаю хотите?

– Спасибо, только что пил.

Костромин быстро позавтракал и вместе с Осиповым вышел из дому. Софья с Андрюшкой стояла у окна, смотрела вслед мужу. Она уже заметила перемену: Геннадий сегодня с утра выглядел как-то строже, подобранней, не было больше у него обидной растерянности во взгляде. Ей понравилось, что у мужа какие-то неотложные дела с мастером, который казался Софье опытным лесным волком. И даже эта грубоватая простота мастера пришлась ей по душе: явился на дом еще затемно, не дал даже как следует поесть – шевелись, начальник!

В свете нарождающегося дня снег отсвечивал неяркой голубизной. Идти рядом по узкой тропинке было трудно, и Костромин, пропустив вперед Осипова, шел за ним, стараясь ступать след в след: один неверный шаг – и нога по колено проваливалась в рыхлый снег. Инженер мысленно повторял все вчерашние доводы и радовался, что утром они казались такими же незыблемыми, как и вечером.

– Вы местный? – спросил он Осипова.

– Да, в этом районе родился, отсюда уходил в армию, сюда же и вернулся.

Костромин любил, когда люди подолгу живут и работают на одном месте, а не носятся по стране, как перекати-поле, в поисках теплого местечка. Он и сам хотел после окончания института ехать в родную область, но туда не оказалось путевок.

Вблизи поточной линии догнали группу рабочих, вытянувшихся гуськом. Мастер, заменявший Осипова во время его учебы на курсах, неторопливо шел впереди и сдерживал всех остальных. Обгонять его целиной, по глубокому снегу, никто не решался. «Вот так и трелевка сдерживает работу всего леспромхоза!» – подумал Костромин.

– Шире шаг! – крикнул Осипов.

Мастер недовольно обернулся, увидел инженера и пошел быстрее.

Электростанция на лесосеке уже работала. Мотористы смазывали пильные цепи, помощники мотористов волочили по снегу черные гибкие кабели. Знатный трелевщик Мезенцев неподвижно сидел в кабине трактора и курил толстую папиросу. Помощник тракториста Валерка, пританцовывая от избытка сил, шуровал ломиком в бункере газогенератора, громко чихал на весь лес и умолял молодых обрубщиц сучьев подойти к нему поближе – понюхать бункер, из которого пахло, по клятвенному уверению Валерки, самой настоящей жареной колбасой. Нос у парня, несмотря на ранний час, был уже вымазан сажей, замасленный ватник широко распахнут, а на вороте рубашки, назло пятнадцатиградусному морозу, были отстегнуты две верхние пуговицы – чтобы девчата видели: Валерка – парень хоть куда и с ним не пропадешь.

Бойкий помощник тракториста неделю назад сильно удивил инженера. Он подсел к нему в столовой, долго мялся, а потом вдруг спросил: правда ли, что на Марсе леса голубые? Инженер признался, что не знает, как выглядят марсианские леса, и полюбопытствовал, зачем они понадобились трелевщику. Тот увильнул от прямого ответа, пробормотал, что надо бы все-таки в точности выяснить, какие леса произрастают на соседней планете, и убежал от Костромина.

До начала работы осмотрели делянку. На магистральном трелевочном волоке попадались высокие пеньки, спиленные когда-то заподлицо с землей, но потом выпученные от частых рейсов тяжелого трактора. Пасечные волоки были захламлены сучьями и ветками. Не собранные в кучу и несожженные порубочные остатки валялись и на разрабатываемой пасеке.

С разделочной площадки верхнего склада раздался далеко слышный в морозном воздухе тонкий визг электропилы на раскряжевке.

– Начнем валку? – обратился к Осипову бригадир.

– Нет, сначала приведите пасеку в порядок. И вечером с неприбранной пасеки я вас домой не пущу.

– Свежая метла – она,