Патент «АВ» - Лазарь Иосифович Лагин

оправдать человека, который нарушил контракт. И без того не так уж весело обстоят дела на бирже, и без того каждое утро просыпаешься с тревогой, не объявили ли себя банкротами твои должники, не лопнули ли компании, в которых ты являешься акционером. Понимающим людям еще задолго до того, как начался этот небывалый процесс, уже было ясно, что, если только не случится чуда, приговор суда предрешен. Чуда не случилось, и суд постановил: взыскать в пользу господина Сууке предусмотренную контрактом неустойку в размере пяти тысяч кентавров. В случае отказа от уплаты этой суммы господин Томазо Магараф должен быть подвергнут двухгодичному тюремному заключению.

Срок внесения неустойки – два дня.

Глава десятая,

в которой снова говорится о неустойке и впервые появляется Аврелий Падреле

Пять тысяч кентавров! С таким же успехом с него могли потребовать и пять миллионов, и пятьсот кентавров! Денег у него оставалось только дня на три жизни. Занять было не у кого.

Плохо! Очень плохо! Томазо шагал к выходу как в тумане. К нему подошел его адвокат, взял его под руку, что-то говорил в утешение, что-то говорил в свое оправдание, что-то говорил насчет обжалованья, но Магараф только отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать, что ему нечем платить адвокату за его хлопоты в кассационном суде! Он только качал головой, и адвокат от него отстал, пообещав заглянуть к нему на квартиру вечерком, когда Магараф немножко придет в себя.

Подошла тетушка Мран, у которой он снимал комнату, расплакалась и сказала, чтобы он только не стеснялся и взял у нее двести тридцать кентавров. Больше у нее нет, а то она дала бы больше. А ей эти деньги ни к чему, потому что у нее есть в провинции сестра, которая ей в случае чего всегда поможет спокойно дотянуть до могилы.

Магараф растроганно поцеловал тетушку Мран и сказал:

– Спасибо, большое спасибо! Только меня ваши деньги все равно не спасут от тюрьмы, – и вышел из здания суда на площадь.

Его чуть не разорвали на части любители автографов, потом их оттеснили репортеры, которые засыпали его самыми неожиданными вопросами:

– Какой ваш номер ботинок?

Он сказал:

– Пока что тридцать седьмой.

– Ваша теща блондинка?

– Я не женат.

– Какую марку машин вы предпочитаете?

– «Сильфиду».

– Сколько котлет вы съедали за обедом?

– Котлет? – разозлился Томазо. – Двадцать восемь тысяч штук. Не правда ли, это сенсационно?

Репортеры оценили юмор его ответа, дружно загоготали, стали хлопать его по плечу, и ему вдруг тоже стало весело. Может быть, такой резкой перемене настроения помогли благожелательные похлопывания репортеров, может быть, – улучшение погоды и то, что все вокруг было залито солнцем. Скорее всего, и то и другое. Как бы то ни было, когда у него спросили, что он собирался делать дальше, он задорно ответил:

– Буду расти!

Его ответ был через час огромными буквами напечатан на самом видном месте во всех вечерних газетах страны.

Наконец от него отстали и репортеры, и зеваки, и он не спеша побрел домой, чтобы отдохнуть и поразмыслить о своем невеселом будущем. Кроме того, пора было обедать.

Когда он был уже у самого дома, его остановил молодой человек с розовым лицом преуспевающего клерка.

– Я не хотел заводить с вами беседу на людях, – сказал он доверительно. – Если можно, господин Магараф, всего несколько минут по очень важному вопросу.

– Хорошо, – сказал Томазо, – но только несколько минут, потому что я очень устал.

– Всего несколько минут, – торопливо подтвердил молодой человек. – Если вы не возражаете, давайте пройдемся.

Он взял Томазо под руку и вполголоса продолжал:

– Насколько мне известно, вам нечем платить неустойку.

– Нечем, – мрачно согласился Томазо, и у него снова испортилось настроение. – Только вас это не касается.

– Очень касается! – учтиво возразил ему молодой человек. – Вы даже представить себе не можете, как это меня касается! Я хочу предложить вам денег на уплату неустойки.

Томазо иронически взглянул на молодого человека.

– Вы или пьяны, или переодетый принц…

– Ни то, ни другое, – деловито ответил молодой человек. – Увы, я не похож на богача, который может швыряться такими суммами. И все же потрудитесь взглянуть.

Он остановился, вынул из своего бумажника и показал Магарафу выписанный на предъявителя чек на пять тысяч кентавров.

– Если он не фальшивый, то это действительно здорово! – сказал Магараф. – И вы собираетесь мне его подарить! Благородный, но совершенно, простите, непонятный поступок. Просто так, за здорово живешь, подарить пять тысяч кентавров!

– Не просто так, а в обмен на одну вашу любезность, – поправил его молодой человек.

– Если это только будет в моих возможностях, – сказал Магараф.

– Безусловно в ваших возможностях, – заявил молодой человек так убежденно, что Магараф без лишних слов согласился сесть в поджидавшую их машину.

Спустя некоторое время она остановилась у подъезда очень богатого особняка. Молодой человек сказал:

– Ну вот, мы и приехали, – и повел оробевшего Магарафа по мраморным ступенькам, покрытым таким пушистым ковром, какие можно видеть только во сне.

Он привел его в большой кабинет, который сначала показался Магарафу пустым. Но молодой человек не очень громко произнес:

– Я его привел, господин Аврелий, – и тогда Магараф заметил в полутемной глубине кабинета на широкой тахте крохотного человечка в темном шелковом халате.

«Девяносто четыре – девяносто пять сантиметров, – тотчас же мысленно определил его рост Томазо Магараф. – Хоть сейчас в цирк».

– Господин Магараф? – спросил человек в халате тонким, но властным голоском, поднялся с тахты и пригласил Магарафа садиться.

Молодой человек, приведший его сюда, остался стоять в почтительной позе у дверей.

– Меня зовут Падреле, Аврелий Падреле. Будем знакомы, – сказал человечек в халате, не подавая, однако, руки. – Неужели вы так здорово выросли?

– С вашего позволения, именно так, – ответил Томазо.

– У вас, кажется, возникла потребность в пяти тысячах кентавров, – продолжал Аврелий Падреле без каких бы то ни было околичностей, – мой секретарь должен был сказать вам, что они могут быть в вашем распоряжении. Он это вам сказал?

– С вашего позволения, именно так, – ответил Томазо, – он мне даже показал чек.

– Он вам сообщил, на каких условиях этот чек будет вам вручен?

– Я счел наиболее подходящим, чтобы об этих условиях ему сообщили вы сами, господин Аврелий, – почтительно заявил молодой человек. – Господин Магараф выразил сомнение, не фальшивый ли это чек, и я привез его к вам, чтобы он убедился, что имеет дело с богатым человеком.

– С очень богатым человеком, – поправил его Падреле и вдруг, потеряв спокойствие, разразился сердитой тирадой: – Но на что мне мое богатство? Пить вино,