Гавриил Троепольский - Собрание сочинений в трех томах. Том 3.

Но это была еще не настоящая беда, настоящая беда пришла к нам несколько позже, а именно — в 1962 году. В этом злополучном году к нам вдруг нагрянули мелиораторы с самой современной техникой.

Сперва мы думали, что они собираются почистить нашу реку, и очень обрадовались этому: ведь река от этого стала бы глубже, полноводнее и чище. Но когда мы узнали истинные намерения мелиораторов, мы пришли в ужас. Оказывается, они приехали к нам „осушать заболоченные луга“, которых у нас нет. Вскоре они взялись за дело, да так, что у нас волосы встали на голове дыбом. Они прорыли несколько глубоких каналов и спрямили реку, в результате чего вода в реке упала местами до двух метров.

Такой спад воды привел в ужас не только нас, но и рыбу, которая кинулась вниз по течению и полностью ушла в Дон. В реке у нас остались в основном ерши да раки. Образовались крутые берега, которые обваливаются и засыпают и без того уже обмелевшую реку.

Мелководья совершенно исчезли, и рыбьей молоди негде стало развиваться, а рискнувшей остаться „крупной“ рыбе негде стало метать икру.

Таким образом, наша река оказалась обезрыбленной не только в настоящее время, но и на много лет вперед, если не навсегда.

А ведь наша партия сейчас остро ставит вопрос о том, что внутренние водоемы должны стать прочной базой обеспечения населения живой и свежей рыбой. А у нас вместо того, чтобы разводить рыбу, созданы ей такие условия, при которых она ни разводиться, ни жить не сможет.

Обеднела наша река и в другом отношении. Исчезли заросли камыша, чакана, рогоза и другой растительности на ее берегах. Улетела речная птица. Исчезла выхухоль. Лес, лишенный былой влаги, стал катастрофически высыхать и гибнуть. Купаться стало негде, так как невозможно из воды выйти чистым на крутой берег. Да и сама река потеряла былую привлекательность. Но это еще не все. Мелиораторы не только выпустили воду из нашей реки, они вдобавок к этому распахали все наши заливные луга.

И что же из всего этого вышло?

Действительно, незначительная часть распаханного луга дала нам в прошлом году неплохой урожай кукурузы в зеленой массе, но при этом другая, большая часть луга, где почва подверглась более сильному размыву со стороны вешних вод, эта часть луга ничего не дала. И поэтому несомненно, что когда весенние воды смоют полностью плодородный слой со всего распаханного луга, а он уже смывался два раза, тогда на лугу, кроме бурьянов, ничего расти не будет. Так произошло в селе, которое находится на противоположном берегу нашей реки. Там тоже три года тому назад распахали заливной луг. В первый год он дал хороший урожай, на второй год этот урожай был значительно меньшим, а на третий год здесь ничего не уродилось. И это не удивительно: полые воды смыли с распаханного луга верхний плодородный слой и обнажили пески и солонцы. Сейчас большая часть этой „целины“ заброшена.

Да разве можно вспахивать луг и лишать его травяного покрова там, где вода смывает в реку его верхний плодородный слой?!

Какой „мудрец“ мог додуматься до этого? Ведь сейчас наша река катастрофически мелеет из-за того, что в нее весной сносится масса земли с распаханного луга.

Какое количество земли сносится в реку, можно судить по такому примеру: там, где наша река достигала девятиметровой глубины, там теперь можно веслом достать дно, а там, где была глубина до четырех метров, там сейчас илу нанесло почти в уровень с водой, а местами он целыми косами выходит из воды. Мало того, лишенный растительности луг не будет являться препятствием для надвигающихся на него и на реку песков. А пески эти уже вплотную подошли к реке.

Но это еще не все. Уровень подпочвенных вод у нас сейчас заметно снизился. Это заметно по колодцам, которые обмелели до метра. А ведь наша местность подвержена частым засухам. Нам нужна вода как воздух, а у нас отбирают и ту, которая у нас была.

И еще: мелиораторы поставили перед собой задачу осушить заболоченные луга, но, спрямляя реку, они наделали множество стариц, которые вскоре превратятся в новые болота.

Но и это еще не все. В настоящее время наши распаханные луга не имеют на себе ни клочка растительности, а поэтому совхозные коровы гоняются пастухами в лес, где они по мере сил своих и возможностей губят его, съедая, вытаптывая и ломая молодую поросль. Теперь в нашем лесу не найти ни ежевики, ни смородины, ни калины, ни грибов — все это вытаптывается скотом, который раньше все лето пасся на лугу. (С другой части луга скашивалась трава на сено и скирды его стояли в ожидании зимы.)

Вот к каким печальным последствиям привела ретивая деятельность мелиораторов. Вот какую медвежью услугу они нам оказали.

Взявшись за порученное им дело, они рубили сплеча, не думая ни о тех людях, которые сейчас живут на берегах реки Икорец, ни о тех людях, которые будут жить на ней после нас.

Прочитав по книгам о том, какой была река Икорец ранее, и увидев, какой она стала, наши потомки помянут нас недобрым словом. Они с укоризной бросят нам упрек: „Эх, отцы, отцы, где же вы были, когда бездушные люди губили реку? Как же вы могли допустить до этого?“

И этот их упрек в наш адрес будет вполне справедлив, если мы не сумеем сейчас восстановить изувеченную реку и не ликвидируем тех печальных последствий, которые явились результатом деятельности мелиораторов. А сделать все это можно.

Для этого, мы думаем, нужно закопать несколько главных каналов, вырытых мелиораторами, прекратить распашку лугов, закрепить почву лугов многолетними травами, а в дальнейшем произвести чистку реки, построить на ней несколько плотин и пустить в реку мальков ценных пород рыбы.

Вот за эту деятельность наши потомки скажут нам свое сердечное спасибо.

Мы совершенно уверены в том, что даже первое мероприятие — перекрытие каналов — в значительной мере восстановит реку и ликвидирует те печальные последствия, которые произошли в результате деятельности мелиораторов. Конечно, для этого потребуются новые средства, но эти расходы будут неизмеримо меньшей бедой, чем та, которая пришла к нам в результате обмеления реки и которая навалится на нас в скором времени, когда наша река окончательно высохнет. А ждать этого недолго, если мы не приложим должных усилий для спасения реки и природных богатств нашего края.

Вот по какому вопросу мы и решили обратиться к вам за помощью.

Помогите нам в этом деле!

27 мая 1964 г.

Жители села Никольское: 105 подписей.

Жители села Раздольное: 27 подписей.

Жители села Хренище: 71 подпись».

Двести три человека из трех сел!

Как-то один из руководящих товарищей (правда, не очень высокого ранга) с самым серьезным видом заметил по поводу коллективного письма двадцати человек: если жалоба подписана более чем тремя лицами, она… «организована». Заметьте: жалоба!

Впрочем, мы уже знакомы с ответом Облводхоза «На жалобу от 21 марта», о чем упоминалось выше.

Да разве же письмо двухсот — это жалоба? Это крик о помощи. Если SOS означает «Спасите наши души», то это письмо нельзя именовать иначе как «Спасите наши реки». Авторы его вовсе не скрываются за неразборчивыми подписями без адреса, нет, они указывают фамилии и должности, среди них и коммунисты — учителя, лесники, председатель сельсовета, рабочие и колхозники. Если они «организовали» это письмо, то слава им и честь!

Но правда ли все то, что написано в письме двухсот? Тронет ли оно душу губителей рек? Все-таки надо попробовать доказать.

Начнем, пожалуй.

Передо мной почвенная карта Воронежской области. Документ неотразимый, в котором нет никаких эмоций, если не считать любовное переложение сюда трудов многих специалистов-почвоведов, тоже энтузиастов своего дела.

Пойма левого берега реки Икорец в тех местах, где проведено спрямление (уничтожение!) реки, состоит из слабо гумусированных песчаных почв (индекс 22) и песков бугристо-волнистых, развеваемых и слабо задернованных (индекс 23); кроме того, в части поймы среднего течения реки (на левом и правом берегах) — почвы лугово-черноземные с уровнем грунтовых вод в два — пять метров (индекс 12). Я прошу прощения за столь специфическую терминологию, но без этого не обойтись, потому что есть еще люди среди губителей рек, которые всякое проявление любви к природе относят к презренным эмоциям и для которых «Закон об охране природы в РСФСР» не имеет значения. Впрочем, слова «песчаные почвы» понятны любому читателю. Каждому понятно: тронь песчаную почву в пойме — она окажется вся в реке; врежься при спрямлении в песок — реки не будет (вспомните мертвую Тавровку!); понизьте уровень воды в реке на два метра — на столько же понизится уровень грунтовой воды и на почвах лугово-черноземных, то есть он будет уже не на два — пять метров, а на четыре — семь метров! Это будет уже не пойменный уровень, а иссушенная пойма с повышенной концентрацией солей.