Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

— Освобождаю тебя ото всех работ. Занимайся только моделью Рыбкина. Рамки кому-нибудь передадим.

Анатолий вскинул глаза, сдвинул брови.

— Нет, нет, — торопливо и глухо возразил он, — рамки уж вы у меня, пожалуйста, не отнимайте. У меня по ним тоже душа болит. Я их начал, я и докончу. Время для этого найдется.

VII

Анатолий старался избегать встреч с Ниной. Утром, уходя на работу, он осторожно, без стука, прикрывал за собой двери квартиры.

— Хоть от одной дурной привычки избавился, — говорила мать.

Но однажды он все-таки столкнулся на лестнице с Ниной.

— Толя! — обрадовалась девушка. — Ты куда исчез эти дни? Я совсем не вижу тебя. И дверью перестал хлопать. Отвыкаешь? Да? А у меня новостей, новостей — куча!

Она, как бывало, взяла его под руку. Но Анатолий нарочно полез в карман за папиросами, хотя только что курил.

— Ты очень изменился, — заметила Нина, не делая больше попытки опереться на его руку, — похудел. Много работаешь? Или нездоровится?

— Работаю.

— Мне тоже сейчас трудно. Курсовой проект готовлю. И знаешь, какая у меня тема?

— Не знаю.

Голос Анатолия звучал грубовато. Нина примолкла и шла, опустив глаза. У проходных они разошлись, но, войдя в завод, оказались рядом. Анатолий сделал вид, что не замечает Нины, и, глядя мимо нее, торопливо направился в цех.

В тот день, после совещания у начальника цеха, Анатолий созвал около верстака свою бригаду. Люди в бригаде были самых различных возрастов: от шестнадцати до пятидесяти пяти лет.

Анатолий развернул чертеж и положил его на верстак. Одиннадцать человек, касаясь друг друга головами, толпились, чтобы рассмотреть его.

— Ну, как? — спросил Анатолий. — Сделаем?

«Старички» поскребли пальцами в затылках, молодежь переглядывалась. Никто не решался первым высказать свое мнение.

— А я Михаилу Александровичу заявил, что непременно сделаем, Осипов отказался, и Марков отказался. Говорят: невозможно! А я сказал, что у меня народ все может. Или зря похвастал?

— Правильно поступил, бригадир, — поддержал Анатолия пожилой, самый опытный в бригаде, столяр Сапожников. — Попытка не пытка.

— Да что там попытка, — пробасил высокий и худой Журавлев, у которого только начал пробиваться пушок на верхней губе. — Раз пообещался, значит сделаем…

Анатолий рассказал, какое значение имеет приспособление для завода, как он намерен провести всю работу, попросил совета у «старичков».

Бригада единодушно решила:

— Справимся!

Простые по форме модели от начала до конца делает один столяр. Сложные модели выполняет вся бригада сообща; сложная модель — это плод коллективного труда.

Распределяет работу бригадир. Но этим его обязанности далеко не ограничиваются. Бригадир сам начинает сложную модель, и он же ее заканчивает.

Получив чертеж детали, бригадир тщательно изучает его совместно с технологом. Они определяют величину припусков на усадку металла, на механическую обработку. Затем бригадир приступает к вычерчиванию «пластика».

«Пластик» это тоже чертеж, но чертеж уже не на бумаге, а на листе алюминия. В нем учитываются все намеченные припуски на усадку и на обработку. Вычертив «пластик», бригадир представляет себе модель так ясно, будто видит ее уже изготовленной.

Затем начинается распределение работы. Чем выше разряд столяра, тем более сложная и более ответственная часть модели ему поручается. Каждый исполнитель с помощью кронциркуля или другого мерительного инструмента переносит размеры с «пластика» на дерево. Таким образом, «пластик» превращается в общий чертеж бригады. Вся ответственность за правильность размеров ложится на бригадира.

Но вот отдельные части модели изготовлены. Бригадир начинает их сборку и пригонку друг к другу. Он устраняет все недочеты, а закончив модель, предъявляет ее техническому контролю.

Взявшись за изготовление модели для отливки приспособления Рыбкина, Анатолий принял на себя двойную ответственность: ответственность за модель и ответственность за авторитет бригады. Он уже не думал о том, что рискует потерять собственный авторитет в глазах товарищей как неспособный руководитель.

Очень трудно было ему, Анатолию Осокову. Немало он перепортил листов алюминия, прежде чем вычертил «пластик». Прежде, бывало, покончив с «пластиком», Анатолий получал полное пространственное представление о форме модели, но на этот раз не все вопросы были ясными, бригадир не ощущал в себе привычной и необходимой уверенности.

В пять часов кончалась смена. Анатолий оставался после смены для работы над рамками. Вместе с ним всегда оставался кто-нибудь из бригады. Чаще всего это бывали долговязый Жуков и несколько апатичный Сапожников.

— Мне дома все одно только старухину воркотню слушать, — говорил Сапожников, — а тут, глядишь, и пригожусь для чего-нибудь.

И, не ожидая, пока его попросят, Сапожников принимался за полировку, за пригонку рамок или за какое-нибудь другое дело.

Жуков — тот никак не объяснял своего присутствия. Он наблюдал за работой, восторженно хмыкал, покачивая головой, и бывал счастлив, если ему перепадала возможность принять участие в изготовлении рамок.

Вместе с чувством ответственности за работу своей бригады Анатолий испытывал и облегчение от того, что рядом с ним постоянно находились товарищи.

Из модельной Анатолий уходил поздней ночью.

Модель была окончена раньше рамок. Ее принял технический контроль, а затем она перешла к формовщикам. Модельщики поочередно бегали смотреть, как подвигается работа у формовщиков. Анатолий сильно волновался, со страхом и нетерпением ожидая, когда, наконец, сделают отливку.

Но отливка корпуса приспособления не получилась… Подвела модель. В ней все-таки оказались неуловимые неточности.

Неудача ошеломила Анатолия. Он ушел домой, избегая глядеть в глаза товарищам, хотя те и уверяли его в один голос, что такая модель с первого раза получиться не может.

А на другой день, придя на завод, Анатолий сразу же прошел к начальнику цеха и попросил разрешения повторить изготовление модели. Начальник посмотрел на его посеревшее лицо, на круги под глазами, побарабанил по столу и, махнув рукой, сказал:

— Делай… чего там!

— Не для себя ведь, — обернувшись уже в дверях, пояснил Анатолий, — народ-то что обо мне думает. Да и расточники…

Оставаясь один в модельной, Анатолий быстрыми ударами молотка по стамеске высекал на доске профиль Нины, а потом, опасаясь, как бы кто не подсмотрел, поспешно принимался шаркать рубанком. Стружка легкими завитушками соскальзывала на пол. Профиль постепенно исчезал, доска становилась гладкой и чистой. Но образ любимой девушки продолжал оставаться перед его глазами. Она улыбалась Анатолию, и Анатолий улыбался ей. Они вели долгий разговор между собой. Впрочем, говорил Анатолий, а Нина как бы слушала и смеялась… Ее смех звучал в его ушах.

Внезапно рядом с образом Нины возникал образ юноши с непослушной прядью каштановых волос, падающей на лоб. Тогда в модельной становилось как будто темнее. Чтобы продолжать работу, приходилось сжимать зубы, гасить в себе сжигающую сердце боль. Подмывало бросить все, отказаться и от