Петр Капица - Они штурмовали Зимний

Василий сбежал за конвоирами по лестнице, стороной обошел толпившихся у входа красногвардейцев и направился к арке Главного штаба.

Катя ждала его в условленном месте.

— Я вся застыла, — сказала она. — Думала, не придешь.

— Я Дему искал. Исчез куда-то.

— Дема здесь проходил, я видела; он матроса в перевязочную тащил.

— Мы сейчас, наверное, их не найдем?.

— Нет, раненых в госпиталь повезли.

— Тогда пошли, посмотришь, как цари жили. Взяв Катю за руку, Василий повел ее через

площадь к сиявшему огнями дворцу.

Моросил мелкий дождь, но люди не обращали на него внимания. Громко разговаривая и смеясь, они толпились повсюду.

В Зимний уже было не пройти: у входов появились строгие часовые.

— Нельзя, — говорили они. — Потом насмотритесь.

Идти домой не хотелось. Разве уснешь в такую ночь! Катя предложила пойти к Неве.

Обогнув садик, они свернули на набережную и, держась за руки, пошли к Зимней канавке. Навстречу им двигались без всякого строя отряды дружинников, возбужденные солдаты, катившие по мокрым торцам мостовой пулеметы, и матросы. На Неве виднелись корабли, около которых сновали катера. Над стеной Петропавловской крепости, словно багровая звезда, светился сигнальный огонь.

— Даже не верится, что с рассветом начнется новая жизнь, — сказала Катя. — Какая она будет? Прежде мне казалось, что, когда власть станет нашей, — все вокруг изменится… и люди подобреют. А сейчас вместе с радостью я ощущаю тревогу. Юнкера говорили, что Керенский с утра уехал за войсками. Они ведь могут напасть на нас ночью.

— Не беспокойся, теперь врасплох не застанут. На Троицком мосту толпилось столько народу,

что Катя и Вася решили не толкаться и пошли дальше. Миновав Летний сад и пройдя мост через Фонтанку, они увидели бегущий по Неве катер. Вместе с дымом из трубы его по ветру летели искры.

— Сможем ли мы когда-нибудь хоть на таком кораблике уехать далеко-далеко? — сказала Катя. — И только вдвоем, чтобы никого больше.

— Ты этого хочешь? — спросил Вася, вглядываясь в ее лицо. — Сможем! Только давай дадим слово всегда быть вместе… не разлучаться.

— Согласна! — Катя вложила свои маленькие руки в его ладонь и с шутливой торжественностью произнесла: — Даю клятву не разлучаться… Никогда!

— Никогда! — повторил он.

Ветер не унимался; он рвал одежду и время от времени сек лица колкой ледяной крупой, но девушка и юноша не чувствовали холода. Им приятно было шагать, тесно прижавшись друг к другу.

На Литейном мосту, где порывы ветра стали сильней, Катя вдруг заметила, что у Василия распахнута тужурка и расстегнут ворот рубахи.

— Как тебе не стыдно! — испуганно сказала она. — Ты разгорячен, можешь простудиться.

Она повязала его шею своим шарфом, застегнула куртку на все пуговицы и решительно сказала:

— Пойдем к моей бабушке. Я напою тебя горячим чаем.

— Но сейчас же ночь!

— Ночь прошла, скоро начнет светать. А бабушка встает рано.

Они прошли на Выборгскую сторону и, добравшись до бабушкиного дома, постучали в подвальную дверь. Старуха уже суетилась на кухне у весело потрескивающей плиты.

— Откуда это вы, полуночники? — удивилась она.

— Погреться пришли, — ответила Катя.

— А отца-то видела, гулена?

— Он здесь?!

— Как же, на съезд приехал. Выбрали, говорит, всей дивизией. Некогда было даже поесть. Так с винтовкой и ушел. Я постель приготовила, а его все нет и нет. Не на Болотную ли пошел?

— Я ведь дома не была, — призналась Катя.

— А где же ты всю ночь колобродила?

— Вот с ним министров из Зимнего выживали.

— Вам все хаханьки, а там, говорят, из пушек стреляли.

— Разве? — переспросила Катя. При этом она с таким лукавством взглянула на Васю, что тот не удержался, и они расхохотались.

— А ну вас, озорники! — притворно рассердилась на них бабушка. — Садитесь лучше за стол. Кроме бруснички к чаю, не обессудьте, ничего не будет.

Молодые гости с большой охотой пили горячий чай с брусникой и никак не могли утолить жажду. От кухонного тепла Катю так разморило, что глаза начали слипаться.

— Э-э! Да вы оба носами клюете, — заметила бабушка. — Укладывайтесь-ка спать. Ты можешь на мою постель, — сказала она внучке. — А он пусть устраивается на той, что я Дмитрию Андреевичу приготовила.

Василий и Катя, добравшись до мягких постелей, с наслаждением вытянулись и очень быстро уснули.

Сон был неспокойным: они, как наяву, слышали свист пуль, грохот корабельной артиллерии, завывание ветра, крики «ура», видели вспышки разрывов… Но чувство радости не покидало их даже в забытьи.

Спали они долго. Лишь в полдень первой проснулась Катя. Узнав от бабушки, что отец еще не появлялся, она быстро оделась, умылась и пошла будить Василия.

Юноша спал сладко, по-детски разбросав руки. И Кате вдруг стало жалко его. «Я ведь должна заменить ему мать, — подумала она. — Что бы она сделала на моем месте? Не разбудила бы, конечно, нет. Пусть спит, ему полезно».

Оставив Василия в постели, она поехала на Болотную улицу, но и туда, оказывается, отец не приходил. Это обеспокоило: «Не участвовал ли он в захвате Зимнего? Может, ранен или убит? Надо идти искать».

Боясь, что Вася проснется без нее и уйдет домой, Катя поспешила вернуться к бабушке. Василий уже был на ногах. Узнав, чем встревожена Катя, он стал успокаивать ее:

— Ничего не случилось. Он на съезде. Я слыхал, что делегаты в Смольном собираются и живут там. Хочешь, вместе съездим и узнаем?

— Едем.

Короткий осенний день уже угасал. Трамваи по Выборгской стороне не ходили, и уличных фонарей никто не зажигал.

Катя с Васей в темноте добрались до Литейного моста. Там стояли патрули — солдаты и рабочие с красными повязками на рукавах.

— Вам куда?

— В Смольный по вызову, — ответил Вася, Старший из патрульных посмотрел на его винтовку, висевшую на правом плече, ни о чем больше не стал расспрашивать и приказал:

— Пропустить двоих!

Пройдя Литейный мост, юноша и девушка свернули на Шпалерную улицу и пешком пошли к бывшему институту «благородных девиц».

В этой части города было тихо. Лишь кое-где виднелись пешеходы да в окнах постепенно загорались огни. Обыватели, видимо, боясь грабежей, запирали ворота и не показывались на улице.

Площадь у Смольного походила на военный лагерь. Здесь пылали огромные костры, стояли бронированные автомобили, в садике дымили походные кухни и бренчали котелками солдаты.

Все окна Смольного ярко светились. На каменной площадке у главного входа виднелись пулеметы и стояли часовые. Увидев у крайней правой двери знакомых путиловцев, Василий подошел к ним и сказал:

— Эта девушка с Выборгской стороны. Она отца разыскивает. Он делегат съезда.

— Ладно, проходите.

Длинные коридоры Смольного были заполнены народом. Пахло махоркой, мокрым солдатским сукном и свежим хлебом, который разносили по отрядам.

Солдаты, рабочие и матросы, ждавшие приказаний Военно-Революционного комитета, сидели вдоль стен на скамейках и просто на полу. Одни чистили оружие, другие ели хлеб с селедкой и пили чай, — третьи, дымя цигарками, рассказывали о недавних происшествиях.

Узнав, что съезд Советов происходит на втором этаже в Белом колонном зале, юноша и девушка пошли в комендатуру. Там Василий встретил матроса с «Азии», с которым сидел в «Крестах».

— А-а, корешок! Ну, как на свободе гу-ляется?

Расспросив, по какому делу они пришли, матрос подумал и сказал:

— В зал заседаний я вас провести не сумею, а вот к барышням, которые регистрируют делегатов, — пожалуйста. От них вы и узнаете, явился он сегодня или нет.

Моряк служебным ходом провел их на второй этаж, в длинный коридор, заполненный народом. Левое крыло его было менее людным. Вдали виднелись столики регистраторов.

Не успели они приблизиться к закоулку, ведущему в Белый колонный зал, как позади послышался нараставший шум.

По коридору шли какие-то люди. Красногвардейцы расступились, освобождая дорогу.

— Кто такие? — не могла понять Катя.

— Ленин… Ленин на съезд идет, — послышалось рядом.

И девушка узнала Владимира Ильича по его невысокой коренастой фигуре, выпуклому лбу и отрастающей бородке. Он был в том же потертом костюме, что и на совещании в лесновской думе. Идя по узкому проходу впереди своих соратников, Владимир Ильич время от времени взмахами руки приветствовал рабочую гвардию. Глаза его сияли.

Кокорев с Алешиной, чуть отступив к стене, пропустили вреред Ильича и сразу же устремились вслед за ним. Часовые не успели их задержать, и юноша с девушкой попали в зал, заполненный делегатами съезда.

Остановившись у белой колонны, они видели, как сидящие в зале поднялись со своих мест, встречая Ленина.