Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

раскаленные спицы, торчали во все стороны. Это было необыкновенно красиво, и мальчик несколько минут наблюдал, как они постепенно тускнели, словно покрывались пеплом, гасли! И вот все померкло, стало тоскливо, будто в детском доме после того, как кого-нибудь из товарищей увозили родители.

Вот-вот должен подойти поезд. Семафор открыт, люди с сумками и мешками суетились на платформе. Сережа решил подождать состав, проводить его. Счастливые люди, куда-то спешат, откуда-то возвращаются… Они видят столько сел и городов, мимо которых проносятся! Хоть бы побыстрее вырасти. Тогда Сережа объедет весь Советский Союз. И найдет своих папу и маму.

Чтобы чем-то развлечься, мальчик направился к пристанционному базарчику. За длинным узким дощатым столиком несколько человек разложили свой товар — яблоки, ягоды, яйца, малосольные и свежие огурцы и даже горячий отварной картофель.

Сережа пошарил в кармане брюк. Нащупав там полтинник, который несколько дней назад ему дала Тамарина мама, подошел к старику с густой и темной, как лес, бородой. Чтобы дедушка видел, что он при деньгах и имеет серьезные намерения, Сережа монету держал на виду.

Если сказать честно, он ничего покупать и не собирался. Но попробуй подойти к этим торговцам мальчишка, да еще без денег!

Заметив в руках подростка солидную монету, старик стал расхваливать свой товар:

— Лучше этих яблок не найдешь. Ранний сорт, сладкие — спасу нет!

И вдруг аккуратно сложенная горка нежно-золотых плодов перед ним рассыпалась. Сергей, не поняв, что произошло, обернулся.

Несколько мальчишек, грязных, босых, в рваной одежонке, схватив по нескольку яблок, разбежались в разные стороны.

Старик бросился за воришками, но их и след простыл. Тогда он схватил за ворот Сергея.

— Ах ты, шайтан! — изливал он свою злобу. — Вот сдам сейчас тебя в милицию, вот засажу тебя за решетку, будешь знать, как обкрадывать старого человека!

Сергей так растерялся, что не смог вымолвить ни слова в свою защиту.

И вдруг к нему подбежала молодая красивая женщина. Вслед за ней подошел симпатичный мужчина в дорогой городской одежде. Женщина вырвала мальчика из рук старика, а мужчина проговорил:

— Папаша, этот мальчик ни в чем не виноват. Разве вы не заметили, что те ребята только что сошли с этого поезда?

Только теперь Сережа увидел на путях состав. Люди, припав к окнам вагонов, смотрели на него с нескрываемым любопытством и укором.

— Все они детдомовские такие, — не унимался старичок. — Для них, что ли, я выращивал яблоки?

— Сколько стоили твои яблоки? — спросил мужчина, вынимая из кармана брюк кошелек.

— Тут их было на целый рубль. Право слово, ничуть не меньше! — сразу подобрев, заволновался старичок.

— Вот, возьмите.

Сергей, чтобы отомстить дедушке, подошел к его соседке и, даже не спросив почем ее плоды, протянул свой полтинник.

— Дайте десять штук.

У старушки, обрадованной удачей, сразу развязался язык:

— И чего ты, старый шайтан, вцепился в паренька! Разве не видно, что он домашний? Детдомовские, они же вон какие — озорные да оборванные.

Старик, не обращая внимания на ее причитания, оглаживал растрепавшуюся бороду. Он тоже был не в проигрыше.

— Не хвались своей бородой, шайтан волосатый, борода и у козла есть! — не унималась растроганная старушка.

Отойдя от базарчика, Сергей вспомнил о своих спасителях. Он осмотрелся, но ни женщины, ни мужчины нигде не увидел.

Темнело. Надо было спешить обратно.

В нескольких стах метрах от детдомовских дач Сережа услышал топот ног, звонкие детские голоса.

— Сережка, Сережка, где ты так долго болтался? — Тамара Элле первой подбежала к нему и, задыхаясь от волнения, сообщила: — Твои родители нашлись! Понимаешь? Они тебя все годы искали! Тебя в голодный год у матери нищенки украли!

Другие ребята, огорченные, что им уже нечего сообщить, молча окружили его и, завистливо оглядывая, шагали рядом.

— Сережка! — чуть отдышавшись, добавила Тамара. — Если бы ты видел, какая красивая у тебя мать. Мы с девчонками в нее знаешь как влюбились!

Все это было похоже на сон… Много раз, чуть не каждую ночь, ему снилась мама, то молодая и красивая, как их воспитательница, то старенькая и хворая, как нянечка. Но она всегда была такой доброй и ласковой… и он ее любил больше всего на свете. О, каким счастливым он чувствовал себя, когда она гладила его по голове, прижимала к своей груди! Только никогда его радость не была длительной. Налетал вихрь, наезжала машина или еще что-то случалось, и они опять теряли друг друга…

Может, шутят ребята?

Да нет, вроде не похоже. Никто даже не улыбается. Чувствуется, завидуют. А Тамара уже рассказывала, какой симпатичный и нарядный, ну совсем как артист, его отец.

— А похожий на тебя, ну прямо вылитая копия! Только у него волосы кудрявые-кудрявые, а у тебя почему-то нет.

Сережа был очень признателен этим мальчикам и девочкам, и особенно Тамаре, за то, что они поторопились принести ему весть о родителях…

У крайней дачи, окруженные детьми и работниками детдома, стояли те самые мужчина и женщина, которые заступились за него на базарчике.

24

Чтобы Сережа не проснулся от яркого и солнечного света, родители занавесили окна темными шторами, а сами, ступая на цыпочках, перешли в соседнюю комнату. Какое счастье, оказывается, заботиться о ребенке, удовлетворять его детские прихоти, знать, что ты ему нужен.

Жизнь Кирилла сразу получила ту широту и многогранность, без которых человек чувствует себя одиноким даже среди шумной толпы.

Харьяс первое время побаивалась, что ее сын может стать для мужа обузой. Опасения ее оказались напрасны. Кирилл был искренне счастлив и относился к Сереже не менее любовно и заботливо, чем она сама.

Ей хотелось окружить Кирилла заботой и вниманием, которых он никогда прежде не знал.

— Что приготовить на завтрак? — спросила она, обвив его за шею.

— В нашей семье — главное лицо Сережа, приготовь то, что он больше всего любит. А я… ты же знаешь, я человек нетребовательный, что будет, то и поем.

— Но Сережа спит… И мне хотелось бы побаловать тебя…

Вскоре из кухни донесся ароматный, запах кофе и чего-то печеного, очень сдобного и аппетитного.

— Харьяс, я иду тебе помогать, — объявил Кирилл, входя в кухню, но тут же был выставлен за дверь.

— Вы с Сережей мне поможете, когда все будет на столе.

Как все удивительно ново, непривычно и интересно! Любимая женщина в легоньком платьице и беленьком фартучке хлопочет на кухне. От нее пахнет ванилью. Она твоя и заботится о том, чтобы тебе было приятно и хорошо!

— Завтрак готов, — входя в комнату, где Кирилл читал газету, сказала Харьяс. — Сейчас накрою на стол.

В