Кэндзабуро Оэ - Избранное

Глава 12

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Как раз в то время, когда Союз свободных мореплавателей подыскивал место для занятий с солдатом сил самообороны, возлюбленным Инаго, Исана получил от жены телеграмму с просьбой позвонить ей. Исана, подумав, что, наверное, умер Кэ, стал внимательно слушать радио, но в последних известиях о смерти Кэ не сообщали. Если Наоби хочет сообщить не о смерти Кэ, а о чем-то другом, то, конечно, лучше всего забыть о телеграмме. Только вот неплохо бы посоветоваться с ней о месте для занятий Союза свободных мореплавателей, подумал Исана и пошел на вокзал позвонить по телефону-автомату.

— Тебя тогда сильно избили, как ты сейчас, все в порядке? — вместо приветствия начала жена.

— Не так уж сильно. И ведь ты сама разрешила ему бить меня. В общем, секретарь ваш работает на совесть.

— Он горел желанием доказать, что незаменим Кэ как личный секретарь. Ему ведь все время приходится соперничать с тобой. Еще…

— Какое может быть соперничество с сумасшедшим из убежища? Лучше бы поторопился взять у Кэ письменное распоряжение о том, кого он назначает своим преемником на предстоящих выборах.

— Деятели из избирательного округа назвали меня в качестве такого преемника, — ловко перешла к делу Наоби. — Выборы политика, который, подобно отцу, почти ни разу не приезжал в избирательный округ, фактически осуществляются руками крупных и мелких боссов избирательного округа, правда? Это выражение политических симпатий местных жителей к имени отца. В конце концов, именно они имеют полное право решать, кто будет преемником. Безапелляционно назвать такой порядок устаревшим было бы не совсем справедливо.

— Ты не отказывайся, пусть тебя выберут преемницей Кэ. Если боссы за тебя, ты легко победишь на выборах. А у вашего секретаря шансов нет никаких, как бы ни пыжился.

— Избив тебя, он продемонстрировал преданность Кэ, а сам пострадал.

— Нет, пострадал я.

— В общем, ты, наверно, догадываешься, зачем я просила тебя позвонить? — многозначительно сказала Наоби.

— Ты хочешь, чтобы мы с Дзином не препятствовали выдвижению тебя кандидатом, чтобы мы помогли тебе в период выборов, не вытаскивая на свет скандала, который произошел с самим Кэ.

— Если я буду баллотироваться на выборах, то и после смерти Кэ останется человек, у которого ты угрозами сможешь вытягивать деньги, так что лучше не совершать опрометчивых поступков.

— Понятно. Разумеется, я не стану препятствовать твоему избранию.

— Штаб избирательного округа хочет, чтобы в местной газете появилось «трогательное повествование» о том, как я мужественно отдала в руки отца воспитание умственно отсталого ребенка и даже поселила их отдельно, а после смерти политика решилась выставить свою кандидатуру на его место. Если бы ты мне помог и в этом, весьма разумном предприятии, ну что тебе стоит принять участие в таком спектакле?

— Ладно, согласен. В сущности, другим способом мне не выжить. Может быть, и ты окажешь мне помощь, хотя, не исключено, моя просьба покажется тебе несколько странной, — сказал Исана.

— С удовольствием. Сделка есть сделка.

— Зависимая от Кэ компания недвижимости в разных частях страны осваивает районы для строительства загородных домов. В бытность мою секретарем Кэ всегда было так, что в двух-трех районах уже строили бараки для рабочих и наполовину завершали строительство, а потом его приостанавливали, пока не получали разрешение соответствующих властей. Может быть, мы могли бы недели две-три использовать такое местечко, ну, какой-нибудь пансионат для яхтсменов, на побережье, разумеется? Я обзавелся приятелями, и они хотят пожить все вместе.

— Загородные дома строятся сейчас в районе национального парка в Минами Идзу. Это как раз то, что тебе нужно — там работы приостановлены, потому что строительству мешают деревья. В национальном парке категорически запрещена даже частичная вырубка дикого персика. Когда строятся загородные дома, немного разредить посадки, по-моему, вполне допустимо — мы как раз сейчас заняты тем, чтобы получить разрешение властей. Там уже построены бараки и контора, где вполне можно пожить некоторое время. Спортивной площадки еще нет, но участок расчищен, так что места, чтобы побегать, вполне хватит.

— Лучшего и не надо, — сказал Исана. — В общем, дикий персик оказал мне большую услугу.

— Видишь ли, Кэ в свое время не проявил достаточной твердости, чтобы потребовать от властей исключения этих деревьев из списка природных достопримечательностей. Участок нужно осваивать, и если бы Кэ согласился хотя бы по телефону позвонить из больницы, этого было бы достаточно. Но его болезнь стремительно прогрессирует, и теперь его с места не сдвинешь.

— Я впервые слышу от тебя, что Кэ стал таким добросердечным. Мое влияние сказывается. Просто не верится, что его волнует судьба дикого персика…

— С тобой это никак не связано, — сказала Наоби. — Возможно, вирус рака очистил его душу. Такое увидишь в любом онкологическом институте: если не считать молодежь, у которой в голове лишь боязнь смерти и отчаяние, то рак в самом деле очищает души стариков, примирившихся с мыслью о смерти. …В общем, завтра я распоряжусь, чтобы тебе принесли подробный план того места, где строятся загородные дома, ключи от конторы и все остальное, что необходимо. Да, а как Дзин?

— Благодаря моим новым приятелям, Дзин в последнее время стал очень общительным, самостоятельным, энергия так и бьет ключом.

— Если так, то, поселив у себя своих новых приятелей, ты сможешь снова вернуться в общество?

— Разумеется, но я сам не в силах расстаться с Дзином. Нет, я буду жить по-прежнему.

— Для моих выборов — это сущая находка, — сказала жена, голос которой снова стал равнодушным.

На следующий день Наоби, никогда не нарушавшая обещаний, прислала человека, который сообщил, что с середины июня до середины июля можно использовать бараки и контору — временные постройки, находящиеся на участке, отведенном под загородные дома в Минами Идзу. Такаки молниеносно составил план учебных занятий, и было решено, что в следующую же субботу, во второй половине дня, как только солдат сил самообороны будет свободен, его вызовут, и учебный отряд отправится в Минами Идзу. В тот день Инаго на мотоцикле солдата приехала в убежище. Как и в прошлый раз, она хотела похвастать своим возлюбленным. Исана вывел к ней Дзина, чтобы тот попрощался с Инаго. Солдат в кожаной куртке, угрожающе скрестив руки на груди, стоял, широко расставив ноги, у вишни, к стволу которой он прислонил мотоцикл, и даже не удостоил Исана взглядом. Через некоторое время он снова надел на свою черную круглую голову, похожую на пушечное ядро, еще более черный и круглый шлем и завел мотор, давая Инаго понять, что пора ехать. Нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу солдат был похож, как и его мотоцикл, на норовистого жеребца. Инаго что-то говорила Дзину тихим голосом — Исана не мог расслышать что, — и тот отвечал ей в тон. Подгоняемая солдатом, Инаго говорила с одним Дзином и, повернувшись к Исана и удостоив его лишь одним взглядом своих огненных янтарных глаз, сбежала вниз по косогору к вишне. Потом прижалась к огромной спине солдата с таким видом, будто на свете нет ничего более мягкого и приятного, и мотоцикл с треском укатил. Дзин чувствовал себя брошенным. То же испытывал и Исана…

Через неделю Такаки, убедившись, что участок в Минами Идзу, отведенный под загородные дома, безопасен, послал Короткого, Красномордого и еще одного подростка на двух машинах за боеприпасами. Машина, в которой ехал Короткий, была фургоном, в каких профессиональные фоторепортеры возят необходимую для съемок аппаратуру, что в данном случае служило прекрасным камуфляжем. Вторая машина с Красномордым за рулем была специально предназначена для Исана и Дзина. Эта забота несколько смягчила их боль при отъезде Инаго. Пока Красномордый и еще один подросток грузили в фургон боеприпасы Союза свободных мореплавателей, перевезенные из съемочного павильона полуразрушенной киностудии в бункер, Короткий рассказывал Исана о том, как проводятся боевые учения Союза свободных мореплавателей. В одной из крохотных гаваней — их поблизости бесчисленное множество — подростки пользуются шхуной, владелец которой поставил ее там на мертвый якорь, по ночам выходят в море и проводят военные учения. Днем занимаются физическими упражнениями, которые обязан выполнять в армии солдат первого года службы…

— В общем, все делается как следует. Делается серьезно, — сказал Короткий значительно, но все тем же тонким голосом. — Наконец-то я снова могу заняться своими профессиональными обязанностями. Я фотографирую учения. А новые камеры и всякая аппаратура, которые мне пришлось погрузить в фургон, лежат там не только в целях конспирации. Солдат — прекрасный объект для съемок.