Поколение - Николай Владимирович Курочкин


Поколение читать книгу онлайн
Сборник составили повести и рассказы, созданные молодыми русскими советскими писателями в последние годы и получившие признание читателей. В них отражены разные стороны жизни города и деревни, большое место занимает проблема нравственных исканий молодого поколения, включены также рассказы на исторические темы.
Сборнику предпослано предисловие Сергея Михалкова, Героя Социалистического Труда, председателя правления Союза писателей РСФСР.
Бэт вошла тихо, словно боясь потревожить спящего.
— Пойдем, — сказала она.
В ее комнате горели свечи и пахло хвоей.
Они стояли друг против друга.
— Здравствуй, Пол! — сказала она. — Я очень ждала тебя. Спасибо, что ты приехал!
Он почувствовал какую-то неловкость от всей этой торжественности.
Он обнял ее.
— Ты мой любимый? — спросила она.
— Да, — ответил он.
— А я твоя любимая?
— Да.
— И так будет всегда?
— Да.
— Вы говорите неправду, мой милый. Так будет сегодня и еще девять дней.
— Я сочинил для тебя стихи, — сказал Белов и прочитал ей двустишие, придуманное в самолете, — про деньги и хлеб с медом.
— Чудесные стихи! — воскликнула Бэт. — Ты и вправду их сам сочинил?
— Нет, конечно. Ты разве не заметила, какой изящный стиль.
— Заметила, поэтому и спросила. Ты не похож на поэта.
— Спасибо, — сказал Белов. — Хорошие хозяева мне попались. Один говорит, что я не похож на нахала, другая — на поэта. На кого же я похож?
— На одного человека, которого я люблю. Пол, откуда ты знаешь эти стихи?
— От верблюда, — засмеялся Белов.
— От верблюда, — переспросила она. — От какого верблюда?
— У нас такая детская присказка есть: «Откуда?» — «От верблюда». — Он сказал это по-русски и перевел затем.
— Аа-а, — улыбнулась она, — детский стишок. Понятно. Пол, научи меня говорить по-русски…
— Это не так просто, как тебе кажется. — Он совсем не был готов к такой просьбе.
— Я буду стараться. Ну хоть немного, — не унималась она. — Ты что-нибудь говори, а я буду повторять…
— Ну ладно, повторяй, — сдался он. — Я — дурочка.
— А что это?
Он перевел.
Она от души расхохоталась.
— Ты прав. Это первое, что надо выучить и хорошенько запомнить. Как тебе мои родственники?
— Очень гостеприимные и симпатичные люди. Я думал, все будет гораздо официальнее. У Джорджа, по-моему, какие-то неприятности?
— У него постоянная неприятность — собственный характер. С ним как на вулкане — не знаешь, что он выкинет. Не обращай на него внимания.
— Ладно, — сказал Белов. — Я буду обращать внимание на одну тебя.
8
Бэт проснулась раньше него, успела похлопотать на кухне и заглянула к нему, когда он делал зарядку, если зарядкой можно назвать ленивое размахивание руками и ногами.
— Привет! — сказала она. — Ты что, исполняешь ритуальный танец?
— Да, — подтвердил он. — Сейчас начнется самое интересное — приношение жертвы. Иди сюда.
Он бросился к ней, но Бэт успела выскочить за дверь.
За завтраком она сообщила ему распорядок дня: прогулка по городу, обед в ресторане, а дальше — на его усмотрение.
Бэт вывела «вольво», и они нырнули в знакомый туннель.
Город, похоже, был специально создан для того, чтобы, находясь в нем, человек одновременно чувствовал и свое величие, и свое ничтожество.
Приезжая в Москву, Белов нередко представлял себя каким-то еле видимым и, возможно, совсем ненужным винтиком гигантской машины, которая размеренно и неотступно делала свое дело.
В безликой толпе он шел иной раз гораздо дальше, чем ему было нужно, словно взятый в плен этой толпой и сам кого-то ведущий за собой.
Но впереди была свобода: кончалась улица, и людской поток растекался ручьями.
Здесь же наваливалось другое ощущение. Как будто тебя стерегут серые исполины. Как будто ты в обуви на два размера меньшой. Как будто…
Но это был Город! Непонятный, непривычный, чужой — но Город!
Раньше Белова почему-то смешила избитая, как боксерская груша, фраза — город контрастов. Ему казалось, что человек, впервые сказавший ее, был не очень доброжелательным, даже злым. Или не очень умело отрабатывал свой хлеб.
И теперь, озираясь по сторонам, чувствуя в душе восторг и смятение, Белов не мог придумать для этого города другого, более емкого и точного слова.
В Манхеттене он видел дом с колоннами и швейцаром у подъезда. Золоченая ливрея, холеное, надменное лицо. Белов подумал, что к нему и подойти-то страшно. Слева и справа от него какие-то люди в униформе терли щетками тротуар. Он смотрел неотрывно на дом, на швейцара и ждал, когда же наконец подъедет карета, но вместо нее неслышно подкатил семиметровый лимузин, и из него выпрыгнула белесая девчонка в спортивной куртке с капюшоном.
А метрах в ста от дворца он увидел собачью конуру, сколоченную из разноцветных фанерных листов, и небритое, заплывшее лицо, и размашистую надпись на щите: «Я всем доволен».
В Бруклине их обступила ватага пацанов, ободранных и чумазых.
— Протри стекло, эй, ты, протри стекло! — вразнобой кричали они, не давая машине двигаться с места.
Бэт, улыбаясь, включила «дворники».
— Подожди, — остановил ее Белов. — Я им сейчас покажу…
— Сиди спокойно, — сказала Бэт. — У них бритвы и ножи.
От ресторана он отказался. Они ели в машине бутерброды и пили пиво. Потом целовались. Потом курили. И снова целовались. Домой они вернулись, когда уже темнело.
Джордж сидел в гостиной, слушал музыку.
— Ну, как покатались? — прокричал он, мотая головой.
Бэт подошла к усилителю и убавила звук.
— Где отец? — спросила она.
— Поехал к Степлтону. У мистера Хью сегодня день рождения. По-моему, папаше наплевать на юбиляра. Там будет толстушка Мэгги — вот что главное. Бедная мамочка!
— У тебя не рот, а помойка, — сказала Бэт. — Из него так и льются сплошные гадости. Хоть мать оставь в покое. Извини, Пол, — и ушла на кухню.
— У вас есть брат или сестра? — спросил Джордж. Похоже, его не очень задели слова Бэт.
— Нет, — покачал головой Белов. — Я один.
— И отлично, — одобрил Джордж. — Надеюсь, вы не страдаете?
— Не знаю… Как-то не думал об этом.
— Где были, что видели?
— Ездили по городу.
— Так как — Москва лучше?
— Москва другая.
— Даже так?! Я был уверен, что вы скажете: «Конечно, лучше!»
— Для меня — да, но Нью-Йорк удивительный город.
— О’кэй! — засмеялся Джордж. — Надо будет передать это мэру. Он прослезится.
— Кто прослезится? — спросила Бэт, входя.
— Наш мэр. Пол сказал, что Нью-Йорк — удивительный город.
— Он просто воспитанный человек в отличие от тебя.
Белов сидел и злился. Он чувствовал, что ведет себя не так, как следовало бы. В разговорах с Джорджем он, словно незадачливый боксер, ушел в глухую оборону, начисто забыв, что лучшая защита — это нападение. Но нападать он не мог. Даже не мог вот так просто, как Джордж, закинув ногу на ногу, задавать безобидные с виду вопросики, прикидываясь дурачком, удивляться: «А что это у вас — безработных десять миллионов? И учеба платная? И медицина? И налоги такие бешеные? И три четверти Америки спать без снотворного не могут? Ну, ребята, мне вас жалко…» Не мог, как всякий русский, который непременно ждет, когда его ударят, а уж потом крякнет — не с