Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Работники редакции, узнав, что Чигитов недавно приехал из Чувашии, встретили его очень радушно. Забросали вопросами: как налаживается новая жизнь в республике, почему оказался в Москве, какие у него планы на будущее. Услышав его фамилию, удивились:

— Чигитов? Позволь, а не ты ли автор статьи, напечатанной в прошлом номере?

Кируш был и несказанно обрадован, и не меньше смущен. Неужели это не шутка и его статья о работе геологоразведочной партии в Чувашии заинтересовала редакцию газеты и была опубликована?

— Ты хоть видел газету со своей статьей? Читал?

С тех пор, как Кируш покинул родную деревню, он не только не читал чувашскую газету, ни разу не видел ее.

Что было потом, вспоминается как сказочный сон.

Его подвели к подшивке газет, лежащей на столе редактора, нашли нужный номер. Кровь хлынула в лицо, сердце застучало часто-часто… Он увидел свою статью и под нею подпись: «К. Чигитов». Удивительно солидно и как-то ново выглядела его фамилия, напечатанная типографским шрифтом. Почему-то даже не верилось, что он и автор этой статьи — одно и то же лицо.

Взволнованный и растроганный, Кируш даже не догадался поблагодарить сотрудников редакции.

Ян Казимирович, видя его замешательство, уважительно проговорил:

— Молодец, парень, вот это помощник у меня! — И, лукаво улыбаясь и поглаживая рыжеватую бородку, дипломатично добавил: — Насколько мне известно, за это полагается гонорар. Нельзя ли получить сегодня?

— Ну, а как же, конечно, пожалуйста! — один из сотрудников, покопавшись в ящике своего стола, вынул ведомость, сообщил: — Вам причитается пятнадцать рублей. — И, взяв Кируша под руку, сам повел его к кассе.

Спускаясь по лестнице, Ян Казимирович добродушно подмигнул Чигитову, сказал:

— Ну, видишь, как нам с тобой сегодня везет. Ты столько денег наполучал, что я даже побаиваюсь — не придется ли мне искать себе другого помощника?

12

На свое первое комсомольское собрание в Москве Чигитов отправился вместе с ребятами, работавшими на том же складе. Они добрались до типографии — огромного, в целый квартал здания на берегу Москвы-реки, — к концу первой смены. Навстречу им двигался людской поток. Пришлось отойти в сторонку и подождать у ворот, пока схлынет эта лавина. До чего же много людей работает в типографии! Представителей каких только национальностей здесь не встретишь! Вот рядом с белокурым худощавым немцем, а возможно латышом, шагает черноволосый человек, несомненно, татарин. Одетый в поддевку со сборками широколицый мариец идет с удмуртом. Желтолицый низкорослый китаец беседует с коми, еврей с эрзей, башкир с венгром…

Кирилл Чигитов вдруг услышал родную речь. Двое парней, один сухощавый, темноголовый, другой круглолицый блондин, прошли мимо него и сели на скамейку на набережной. Оба в черных костюмах, одинаковых фетровых шляпах. Они беззаботно шутили, смеялись над чем-то. «Вот бы познакомиться с этими ребятами, — думал Кируш. — Может, земляки. Но как это сделать?» — Он направился в ту сторону, где сидели молодые люди. Прошел мимо них раз, другой, а заговорить постеснялся.

— Здесь, что ли, работаете? — наконец решился он. Ему не ответили. Подумаешь, какая невидаль для них встретить в Москве чуваша!

— Ты откуда? — спустя пару минут безразлично спросил худощавый.

— Со склада, — обрадовался Кируш. — Пришел на комсомольское собрание.

— Ха-ха-ха!.. Со склада, — засмеялся широколицый. — Мы спрашиваем тебя, из какой губернии приехал?

— Из Чувашской республики.

— Вот так и надо отвечать, а то «со склада», — проговорил худощавый и важно протянул Кирушу руку. — Познакомимся. Меня зовут Петром, а его — Аполлоном. Работаем в наборном.

Когда Чигитов назвал свою фамилию, Аполлон и Петр переглянулись:

— Чигитов? У тебя нет случайно брата? Недавно мы набирали статью какого-то Чигитова. В газете вышла. Не читал?

Узнав, что он — тот самый Чигитов, Аполлон и Петр тотчас потащили его в буфет, во дворе типографии.

— Надо обмыть! — сказали они. — Мы здесь каждого чувашского писателя обмываем. Как только появятся в газете стихи, статья какая или рассказ, автора ведем в буфет. Едим, что хотим, а его заставляем расплачиваться. А уж если выйдет книга — обедаем в ресторане. Сколько получил? Пятнадцать? Бери по две порции сосисок и крем-соду. Перед собранием как раз нужно подкрепиться.

— Вы не знаете Яндураева? — спросил Кируш, закусывая вместе с новыми друзьями. Только теперь он вспомнил: тот говорил, что работает в типографии.

— Анатолия? Ха! Он же в нашей бригаде! Земляк, что ли?

Из буфета пошли в клуб типографии, где должно состояться собрание. Там они встретили Яндураева.

— Кируш, — обрадовался Анатолий. — Как ты сюда попал? Неужели работаешь в типографии? А я только что вернулся из отпуска, хотел съездить к Ивану Мурзайкину спросить о тебе…

Чигитов рассказал все о своих злоключениях.

— Хорошо то, что хорошо кончается. Рад за тебя, — сказал Анатолий, пожимая ему руку. — Давай сядем рядом.

Народу собралось больше, чем на волостную конференцию у Чигитова на родине. Ребята заняли места. Кируш оказался между Анатолием и Петром. Перед ними сидели девушки. Петр, заигрывая с ними, важничал и ломался, как сухая ветка. Кирушу было почему-то неловко за нового друга, и он стал рассматривать зал, огромный, как театр. Как здесь шумно, весело, непринужденно!

Но вот на сцену вышел парень с черной густой шевелюрой и, чтобы обратить на себя внимание, постучал карандашом по графину с водой. Наступила тишина. Молодой человек на сцене, очевидно секретарь комсомольской организации, предложил избрать президиум.

— Харитонову, — крикнул кто-то.

— Чувашка, наш корректор, — с уважением сказал о ней Кирушу Яндураев.

Когда члены президиума заняли места, Чигитов, не веря своим глазам, узнал в Харитоновой землячку Харьяс.

Она была как прежде стройной и красивой, нет, стала еще красивей. А с каким достоинством держится! Как просто и со вкусом одета! Да Харьяс ли это?!

Члены президиума о чем-то посоветовались. Харитонова встала. Ей было поручено председательствовать.

Яндураев что-то шептал Кирушу, но тот ничего не слышал. Он думал о Харьяс. Сколько лет они не виделись? Лет пять-шесть, должно быть. Как она здесь оказалась? Давно ли? Работает корректором… Нужно отлично знать грамматику. Где она училась? Что окончила? А вот он до сих пор не поступил на рабфак…

Чигитов не сводит с Харьяс глаз. Как может она не видеть его, не чувствовать его присутствия! Харьяс, Харьяс, взгляни же сюда!

А на трибуну один за другим выходят комсомольцы. Все они выступают решительно и смело. Только Кируш, занятый своими мыслями, до сих пор не понял, о чем они говорят.

Если бы его заставили выступать перед такой огромной аудиторией, он от растерянности и смущения не смог бы произнести ни слова.