Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный

– Приходится: сезонники. Багра в руках держать не умеют… Добро пожаловать, Ксан Степаныч. Давненько у нас не были!

Синцову понравилось, что Лютоева, не в пример другим начальникам запаней, они встретили не в конторе, а на производстве. Он отметил также, что Игнат Михайлович и шагу не сделал им навстречу, хотя и видел, несомненно, когда они приехали. В этом, правда, сквозило изрядное пренебрежение к приехавшему начальству, но Лютоев, по мнению инженера, мог себе позволить и не такие вещи.

«Настоящий сплавщик!» – с уважением подумал Синцов, оглядывая крепкую фигуру Лютоева, его загорелое, обветренное лицо, легкую, не стесняющую движений одежду.

Обошли всю сортировочную сетку. На мостиках густо висели набитые пробкой спасательные круги и самодельные деревянные шары – пожалуй, даже гуще, чем надо: Лютоев раз и навсегда хотел отделаться от всех нареканий по технике безопасности. Зато во всем, что могло непосредственно влиять на производительность труда, виден был расторопный хозяйский глаз. Дощатый настил на бонах и мостиках не хлюпал, как на других запанях, а гремел под ногами раскатистым сухим громом. Люди на сетке были расставлены скупо, но на главных воротах рабочие стояли один возле другого, чтобы обеспечить все кошели древесиной.

Проходя мимо оцинкованного бачка с надписью «Кипичона вода», Саврагин прикоснулся пальцами к стенке бачка. Вода была остужена, такую не променяют разгоряченные работой сплавщики на грязную речную воду. Лютоев насмешливо кашлянул.

Вышли на берег. Возле точила и наковаленки, на солнцепеке, сидел древний, весь заросший белым пухом дед и правил багры.

– Это инструмент ночной смены, – показывая свою осведомленность, объяснил управляющему Синцов. – Пока смена отдыхает, багры приводятся в полный порядок. Выдумка Игната Михайловича!

– Дельная выдумка, – похвалил Саврагин.

– Стараюсь!.. – сердито буркнул Лютоев.

В мужском общежитии пахло чистыми свежевымытыми полами. Босая уборщица снимала со стола опрокинутые вверх ножками табуретки. Саврагин с порога осмотрел комнату, заметил на окнах коротенькие белые занавески, одобрительно хмыкнул. На цыпочках, чтобы не наследить, прошел к ближайшему топчану, отогнул угол одеяла, придирчиво осмотрел простыню. Так же, на цыпочках, вернулся обратно, ничего не сказав.

В сенях стояла банка с дегтем, и Саврагин вспомнил, что ни у одного рабочего запани не видел порыжевших сапог. С тряпицей в руке управляющий нагнулся над банкой.

– Митревна! – крикнул Лютоев уборщице. – Подлей свеженького дегтю в банку. Пускай начальство на даровщинку сапожки смажет!

– Ехидный ты человек, Игнат… – осуждающе сказал Саврагин и густо намазал дегтем головки своих яловых ссохшихся сапог.

Заглянули в клуб. Саврагин спросил у заведующего клубом, аккуратно ли приходят газеты с журналами и давно ли крутили кинокартину, а на прощанье предложил в трехдневный срок прислать в трест план работы клуба на ближайший месяц.

– Чем бы дитя ни тешилось… – неодобрительно пробормотал Лютоев.

После осмотра поселка направились к продольной запани.

Навстречу начальству по берегу двигалась бригада разборщиков залома. Саврагин взглянул на свои ручные часы, потом на солнце и покосился на Лютоева, недоумевая, почему бригада в такое неурочное время возвращается с работы.

– По собственному почину полторы смены отработали, – сказал Лютоев. – Залом в голове запани разбирали. Теперь снова можно лес принимать.

Поравнявшись с управляющим, бригадир заломщиков в выцветшей военной гимнастерке выпрямился и приложил руку к козырьку фуражки. На руке не хватало двух пальцев. Примолкнув на минутку, заломщики медленно прошли мимо, потные и разгоряченные, неуверенно ступая ногами, отвыкшими от твердой земли после долгой работы на плавучих бревнах. Длинные багровища подпрыгивали в такт шагам и прогибались.

Синцов – дело молодое – задержал взгляд на единственной в бригаде девушке. Ее, видимо, баловали: она не несла багра, зато у парня, шедшего рядом с ней, на плече уместилось два багровища. Судя по тому, как парень смотрел на соседку, ноша его не тяготила. На загорелом девичьем лице цвели крупные глаза – усталые и счастливые. Инженер припомнил вдруг свою далекую невесту, от которой давно уже не было писем, и украдкой вздохнул.

– Видные у тебя сплавщики, – одобрительно сказал Саврагин. – Гвардия!

– На сплавщиков не жалуюсь, – ответил Лютоев, – а вот завхоза подходящего никак не могу найти. Стыдно сказать: за последние полгода четырех сменил. Честные попадаются – расторопности маловато, а как бойкий – так к рукам почему-то казенное добро липнет…

3

Они дошли до середины запани, когда Синцов, случайно взглянув на реку, увидел выплывающее из-за поворота низкое, смутно различимое пятно. Его порадовало, что он раньше Саврагина с Лютоевым заметил на воде древесину. Синцову очень хотелось похвастаться своей дальнозоркостью, но он переборол себя и сказал спокойно, с неторопливой ленцой в голосе, как и подобает настоящему сплавщику:

– Недаром заломщики старались. Моль идет.

Лютоев щитком приложил руку к глазам и неожиданно захохотал.

– Береза! – объявил он. – Леспромхозовская береза… Они уже недели две формировали ее для передачи нам. Закрепили кое-как, гнилым канатом, – вот и сорвало!.. Плиток десять будет.

– Надо задержать, – сказал Саврагин. – Организуй хватку, Игнат Михайлыч.

Лютоев удивленно посмотрел на управляющего.

– Да ведь не наша древесина, Ксан Степаныч! – возмутился он. – Мы ее от леспромхоза еще не приняли. Умели упустить – пускай сами и ловят. Они нам на каждом шагу палки в колеса вставляют, а мы будем их выгораживать!

– Стыдно так рассуждать, Игнат Михайлыч, – наставительно произнес инженер. – Наша это древесина или леспромхозовская – все равно государственная ценность, и здесь ее на несколько тысяч рублей!

– Спасибо за справку, – сухо сказал Лютоев. – Вам вот хорошо рассуждать, а хватка березы – дело не такое уж простое. Каната свободного нет – это раз. Лодку тоже сразу не найдешь – два. А главное – людей нет: дневная смена вся на работе, а ночная спит.

– Используйте заломщиков, которые нам повстречались, – посоветовал Синцов.

– Они полторы смены отработали, сами видели: еле на ногах стоят. Если бы кадровые рабочие, а то ведь сезонники… Ну и потом: поставим мы эту березу у берега, а она обсохнет – придется опешку производить. А там не ровен час в какой-нибудь плитке обнаружится недостача кубатуры, леспромхоз нас же обвинять станет. Хлопот не оберешься, лучше не связываться!

Саврагин скупо взмахнул рукой.

– Идите и организуйте хватку, – тихо сказал он, переходя на «вы», что у него всегда было признаком крайнего раздражения. – Мы с инженером дойдем до направляющего бона и вернемся… Не забудьте записать номера плиток.

Лютоев круто повернулся и сердито зашагал к поселку. Не оборачиваясь, на ходу крикнул:

– Передайте, чтоб закрывали бон!

Саврагин одобрительно усмехнулся: невзирая на обиду, Лютоев поручил им попутно передать нужный приказ.

– Хозяйственный человек, – задумчиво сказал Синцов, провожая Лютоева глазами, – но рассуждает узковато, лишь со своей маленькой участковой точки зрения. Государственного