Михаил Костин - Корж идет по следу

— Перебиваемся.

Лешка помолчал, оглянулся по сторонам. Сапожник, не обращая на него внимания, занимался своим делом, проворно работая шилом. Отчеканивая каждое слово, Лешка задал вопрос:

— А сапоги по мерке вы могли бы сшить?..

Сапожник отложил ботинок.

— Из какого материала? — опросил он в свою очередь, впившись взглядом в лицо Воронкова.

— Хромовые.

— Кожи на подметку нет.

— Можно поставить кожимит.

— С кожимитом, пожалуйста.

— Вот и договорились. Когда прийти снять мерку? И куда?….

Сапожник дал адрес и велел зайти в семь часов вечера. Лешка достал на прощанье кисет, угостил мастера крепкой, душистой махоркой.

До назначенного часа он бродил по магазинам, спустился к Волге и долго сидел в прибрежном сквере. Ровно в семь он явился в подвал дворника Кобылко.

Сапожник был уже дома. Он пригласил Воронкова к столу, а дворнику сказал тоном приказа:

— Онисим Андреич, пойдите на двор, покурите там…

— Слушаюсь, — по-военному ответил дворник и, поманив собаку, ушел.

— Ну? — задал вопрос сапожник, как только запер дверь.

Лешка поднял подол гимнастерки и перочинным ножом подпорол поле брюк изнутри. Достал и подал на ладони маленькое черное распятие…

Сапожник внимательно осмотрел его и вернул.

— Все в порядке… Будем знакомы, — протянул руку. — Сапожник Лозинский…

— Солдат Трофимов, — чуть улыбнулся Лешка.

— Очень хорошо. Настоящее ваше имя меня не интересует… Когда прибыли?..

— Недавно.

— Все в порядке?

— Абсолютно.

— Рация?

— Доставлена.

— Как устроились?

— Очень хорошо. Я ведь местный.

Лозинский встрепенулся.

— Как местный?!

— Жил в этом городе. И родная деревня не так уж далеко.

— Так какого же черта вы явились сами!.. Если вас узнает кто-нибудь!.. Вы понимаете, чем это пахнет, черт вас дери!

— Не беспокойтесь, герр Лозинский. Я не был в городе семнадцать лет. И до этого меня знали очень немногие. Кроме того, у меня очень изменилась внешность, лицо. Этого шрама, например, в те времена не было, и сам я выглядел гораздо моложе.

— И все-таки я вам запрещаю без крайней надобности являться сюда. Запомните это твердо! Где помещена рация, в городе?..

— Ну, я еще не совсем дурак. Рация далеко отсюда, в надежном месте.

— А связь с этим местом?

— Пять часов езды на поезде.

— Далековато.

— Но безопасно. Там верные люди и даже могут помочь.

— Кто такие?

— Отец, брат. — О лавочнике Лешка на всякий случай промолчал.

Лозинский подробно расспросил Воронкова о родне, сам посоветовал, кого где лучше использовать. Тут же было решено, что старик Данила возьмет на себя роль связного. Под видом поездного нищего он может свободно курсировать между городом и станцией Р.

— Но ко мне он не должен приходить сам. Сумеете найти промежуточника между мной и стариком?..

Лешка, зная, что верные люди так и так понадобятся, уже имел в виду свою первую любовь — Соньку Долгову. В том, что она была жива и никуда не делась, он не сомневался. Такие нигде не пропадают. А лучшую кандидатуру трудно было бы найти и специально. Если она осталась прежней, — а Лешка не сомневался в этом, — то за деньги сделает все, что угодно. В противном случае он заставит ее силой. Пусть только попробует отказаться! Ни о каких прежних чувствах к ней не могло быть и речи, годы перетерли их в порошок. Сейчас Сонька нужна была лишь как помощница, и она будет ею, несмотря ни на что. Собственно, ей и бояться-то нечего. Подумаешь: передать от Лозинского отцу или, от отца Лозинскому посылку! Вот и все…

Лозинский продолжал.

— Брату поручите наблюдение за железной дорогой. Кроме выполнения основной задачи, мы должны информировать командование о всех перевозках к фронту. Будет очень хорошо, если он сумеет привлечь к работе кого-либо из железнодорожников. Даже путевой обходчик по известным ему приметам почти безошибочно скажет, чем гружен проходящий состав. А для нас это — все. И потом… Может, придется перейти к диверсиям на полотне. Но это как крайность. Сумеет справиться с такой задачей ваш брат?

— В крайнем случае я помогу.

— Гут. Что-нибудь нужно вам для немедленного развертывания работы? Деньги?..

— Деньги есть. А больше пока ничего не нужно… Майор Инге велел передать, чтобы вы торопились.

Лозинский зло блеснул глазами на Воронкова.

— Майору хорошо торопить там, у себя в кабинете. А здесь… Здесь приходится действовать по русской пословице: семь раз примерь — один раз отрежь. Иначе можно отхватить собственную голову. Советую и вам помнить об этом.

Они проговорили еще часа полтора. Условились о паролях и способах доставки сведений, определили периодичность радиопередач. Лозинский приказал время от времени менять места работы радиста, чтобы советским разведчикам было труднее запеленговать рацию.

Получив все инструкции, Воронков сказал Лозинскому:

— Вы тоже, как майор Инге, торопите действовать. Что ж, мы не на курорте… Я хочу сегодня же зайти к одному человеку, но денег с собой не захватил…

— Сколько нужно?

— На первое время тысячи три.

— Кому?

— Будущему связному между вами и отцом.

— Человек надежный?

— Можете верить мне.

— Я обязан верить вам, хотя бы потому, что вас прислал Инге.

Лозинский нагнулся к подпечку и кочергой достал одну из спрятанных буханок хлеба. Ножом надрезал верхнюю корку, приподнял. Внутри, обернутые в пергамент, лежали тугие пачки сторублевок. Лозинский отсчитал нужную сумму.

— Вот, возьмите. И заверьте этого человека, что за хорошую работу он получит в десять раз больше, а когда сюда придет немецкая армия и установится новый строй, — жизнь его будет обеспечена полностью.

Лешка Воронков отправился к Соньке Долговой. Он надеялся, что адрес ее прежний.

Волчья хватка

Лозинский снова навестил своего старого «друга» — инженера Прокопенко.

На этот раз он пришел со своим угощением, и по военным, жестким временам оно было богатым.

Прокопенко любил коньяк, и Лозинский достал бутылку с тремя звездочками. Случайно ему удалось купить и настоящую закуску к выпивке — пару душистых, тонкокорых лимонов. Кроме того, в увесистом пакете Лозинского был белый хлеб, колбаса, банка свиной тушенки, хорошие конфеты и печенье к чаю.

Прокопенко ахнул, когда все принесенное появилось на его столе.

— Батюшки мои, прямо целый «Гастроном» на дому! Да где вы все это достали?..

— Как говорится: для милого дружка и сережка из ушка.

— Да это же настоящий пир! Тушонку я, пожалуй, разогрею. Как вы смотрите?.. На плитке мигом…

— Дело хозяйское…

Прокопенко ушел на кухню. Лозинский присел на диван, взял газету. Он регулярно просматривал сводки Совинформбюро, читал передовые и все важные, на его взгляд, статьи.

Прокопенко принес шипящую, брызжущую салом сковородку. Лозинский пересел к столу.

Первую рюмку выпили молча. Прокопенко только понюхал лимон и все внимание сосредоточил на тушонке и колбасе. Лозинский, боясь, что сытый инженер, чего доброго, даже не захмелеет, поторопился налить по второй и тут же по третьей.

После этого глаза Прокопенко заблестели, на вспотевшем лице появилась довольная, блаженная улыбка. «Пора», — решил Лозинский. Он отодвинул бутылку и закурил.

— Вот вы, Денис Степаныч, жалуетесь, что сейчас стало туго жить…

— А разве не верно?

— И да, и нет… Как кому. Есть люди, которые и сейчас не бедствуют.

— Может быть. Согласен. Но… где уж мне за ними угнаться…

— И не нужно. Они сами по себе, а вы — особо.

— Я что-то не понимаю…

— Проще пареной репы. Вы сами можете и должны позаботиться о себе и своей семье. Не дожидаясь манны с неба или второго литерного пайка и стопроцентной прибавки к зарплате. Сами…

— Это каким же образом?

— Я могу научить. По-дружески. А?..

— Буду весьма признателен. Интересно…

— Только имейте в виду: как старому другу, доверительно. Поняли?..

— Н-ну!

Лозинский придвинулся ближе к собеседнику и понизил голос.

— Ваш завод наладил выпуск новой продукции. Какой — я не буду говорить. Вы знаете…

Прокопенко откинулся на спинку стула, удивленно заморгал глазами.

— А откуда вам известно об этом?..

— Праздный вопрос! Неважно — откуда, но ведь это — факт. Факт или нет?..

— Предположим…

— Точно!

— Ну… и что же? — Прокопенко беспокойно заерзал на стуле.

— И вот, представьте себе, что к вам является некая личность и предлагает шестизначную сумму за секрет производства этой самой новой продукции. Даже семизначную цифру! — торопливо добавил Лозинский, заметив, как глаза Прокопенко начали округляться, а лицо покраснело.