Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

Байкала. Над Байкалом кружились чайки, волны подкатывались к самой насыпи. Извилистая линия гор опоясывала озеро-море. Поезд долго нырял из туннеля в туннель. Миша начал было считать их, но вскоре сбился со счета. И горы и Байкал остались позади. Леса расступились, и впереди распахнулись зеленые бурят-монгольские степи.

Миша часами простаивал у окна, не уставая смотреть на меняющийся пейзаж. Но когда сгущались сумерки, он не знал, куда девать себя. Публика в вагоне попалась тихая. В купе курить не разрешали, в домино, его любимую игру, никто не играл, песни тоже никто не пел.

Миша читал книгу за книгой и слушал неумолкающие потоки звуков из репродуктора, висевшего в коридоре; радио трещало без отдыха с восьми утра до двенадцати ночи.

Однажды, когда запели любимую песню Миши «Прощайте, скалистые горы», он попробовал подтянуть, но женщина с нижней полки одернула его:

— Во-первых, вы мешаете слушать музыку, — сказала она, — а во-вторых, страшно врете.

Миша не обиделся, оборвал пение.

Иногда, словно спохватившись, он вдруг снова принимался рассматривать свое командировочное удостоверение и все чаше доставал из чемодана тоненькую книжечку с изображением станка на обложке. Книжка называлась «Инструкция по обслуживанию координатно-расточного автомата «Микрон-3». На обороте обложки можно было прочесть: «В составлении принимали участие…» Далее следовало около десяти фамилии составителей, список которых замыкала фамилия Миши.

Он бережно перелистывал страницы. На лбу его появлялись озабоченные складочки, глаза становились строгими.

В день отъезда начальник проектного отдела сказал ему:

— Если тебе придется разрешать спорные вопросы, не забывай об инструкции. Сарденский комбинат обязан выполнять ее без малейших отступлений. «Микрон-3» не токарный станок. Это первый в мире координатно-расточный автомат. Понимаешь? — Автомат.

— Как никак, сам проектировал, — не без гордости ответил тогда Миша. — Если поспорить придется, то не беспокойтесь, Алексей Михалыч. Я свою задачу понимаю. Я вроде как бы представитель фирмы.

— Вот именно! Представитель советской станкостроительной фирмы. Это ты хорошо сказал, Карпов. Не забывай и всего остального, о чем мы говорили с тобой относительно финансовой, рекламационной стороны дела. Не спеши, как можно глубже вникай в дело. А ежели окажется, что вина наша, что же… душой не криви!

Михаил Карпов был рядовой конструктор проектного отдела. За его спиной был год с небольшим производственного стажа в качестве молодого специалиста. Он знал, что ему предстоит пройти еще немалый путь, чтобы стать опытным конструктором завода. И тем большую ответственность чувствовал он, направляясь на далекий Сарденский комбинат для решения вопроса о координатно-расточных автоматах, в создании которых он принимал хоть и не ведущую, но все же немаловажную роль.

Иногда он начинал волноваться. Перед ним возникал естественный вопрос:

— Справлюсь ли?

Он торопливо доставал папиросы и шел в тамбур. Там подолгу стоял у окна, наблюдая за убегающими назад полями, телеграфными столбами и одинокими постройками среди бескрайной степи.

II

В Хабаровске Миша простился со своими спутниками, вышел из вагона. Но на этом его поездка еще далеко не кончилась. В Хабаровске предстояла пересадка на Комсомольск, а в Комсомольске, после переправы через Амур, нужно было сесть на поезд, идущий к Сардену.

На исходе был одиннадцатый день пути, когда поезд вылетел на берег темнофиолетового, почти черного моря. Дробно стуча колесами, с пронзительными свистками, он долго петлял на бесконечных поворотах, пока, наконец, домчался до двухэтажного гранитного здания и отдуваясь остановился около него.

Это был Сарден.

Солнце утонуло в море, быстро сгущались сумерки. Остроконечная гряда сопок полукругом обступила разбросанный на склонах городок.

Комбинат находился в двенадцати километрах от города, в тайге. Узнав, в каком направлении следует итти, Миша прямо с вокзала отправился в путь.

Огни комбината появились неожиданно, когда Миша после длительного подъема очутился на гребне холма. Он изрядно вспотел за эти двенадцать километров. Чемодан сто был довольно тяжелый. В нем находился кое-какой инструмент, прихваченный на всякий случай. А главное, уж очень неровной была местность: дорога шла то вверх, то вниз, то снова вверх.

Среди двухэтажных корпусов рабочего поселка Миша разыскал гостиницу. Обитатели ее уже спали. Мише отдели койку в комнате во втором этаже. Койки стояли тесно; проходя между ними, Миша задевал чемоданы.

— Это что за слон тут бродит? — спросил кто-то, проснувшись. — Или глаз у тебя нет?

Миша извинился. Быстро раздевшись, он забрался под одеяло и вскоре заснул.

Наступило утро. Где-то далеко, далеко запел гудок, и где-то совсем рядом ему стал вторить мощный певучий бас.

Когда главному инженеру доложили о приходе представителя Североуральского завода, он отодвинул в сторону все папки с бумагами, даже те, на которых стояло «Весьма срочно», и сказал:

— Пусть войдет. Дождались, наконец-то, — прибавил он, обращаясь к сидевшему рядом с ним начальнику производства.

В кабинет вошел Миша Карпов.

— Разрешите?

Отрекомендовавшись, Миша протянул через стол свое командировочное удостоверение и опустился на стул.

Главный инженер ему понравился, хотя и разговаривал немного грубоватым тоном. У него было широкое скуластое лицо с квадратным подбородком, бескровные губы, узкие глаза с мохнатыми бровями и коротко подстриженные седеющие волосы.

— Хорошо ли вы представляете себе, почему мы вызвали представителя с вашего завода? — едва взглянув на командировку, спросил главный инженер.

— Да, конечно, — Миша кивнул головой и, не зная куда девать руки, стал гладить край стола. — Мы получили от вас телеграмму. Я не читал ее сам, но меня предупредили… то есть мне объяснили, что два автомата не дают вам нужной точности. Видимо, вы их не можете настроить.

Главный инженер переглянулся с начальником производства. Оба усмехнулись.

— Сколько времени вы провели в дороге?

— Одиннадцать суток.

— Так вот, товарищ Карпов, в течение этих одиннадцати суток следом за двумя первыми автоматами вышли из строя еще восемь. Все они могут быть сданы в утиль. А у нас всего-навсего восемнадцать автоматов. Что прикажете делать с комбинатом? Закрыть и ждать, пока ваш завод научится работать?

Румянец на щеках Миши стал чуть-чуть гуще, но светлые голубые глаза продолжали смотреть на главного инженера спокойно, внимательно и с уважением.

— Все это очень серьезно, — согласился он.

— Простите, — вмешался в разговор начальник производства, — а вы по профессии… кто?

— Конструктор.

— Старший конструктор?

— Нет, просто конструктор.

— Ах, просто конструктор, — с притворной любезностью протянул начальник производства. — Чудесно! Правда, чудесно, Валентин Федорович? — и, обращаясь к Карпову, продолжал:

— Удружили вы нам со своими станочками. Коллектив нашего комбината от всей души благодарит Североуральский завод за такое необычное новшество в технике. Когда вернетесь домой, так и передайте: «большое спасибо от дальневосточников». Техника, мой милый юноша, не любит скоропалительных и непродуманных новинок.

— Да, да, — охотно согласился Миша, —