Дмитрий Фурманов - Том 5. Путь к большевизму

Наша задача сводится к объединению и уплотнению поднявшейся массы, движимой единственно нуждой и имеющей полную общность интересов.

Вот почему мы, максималисты, и приветствуем победу, победу трудового народа, совершенную самим же народом, при помощи смелых и решительных большевистских вождей.

В большевистских рядах сомкнулась самая бедная, нуждающаяся часть трудового народа.

Мы работаем для трудовой бедноты. Поэтому любую партию, защищающую трудовой народ, мы будем приветствовать и поддерживать всемерно.

Теперь не время спорить о программных пунктах.

Революции не повторяются ежегодно, тем более такие революции, как наша, когда условия сочетались всецело в пользу трудового народа.

В подобные моменты необходимо применить все имеющиеся средства для окончательной победы.

Данный момент именно таков, что народ закрепил за собою власть в стране.

Борьбу теперь следует направить по пути устранения всяких возможностей возврата к старому, хотя бы и подновленному в европейском стиле.

В борьбе за народ, за его лучшую долю, возможны и допустимы все средства борьбы с исконными и случайными врагами.

Теперь не время миндальничать и растабарывать о законности и беззаконности средств.

Пока трудовой народ сам не написал себе законов, — для нас закона нет.

Освобождение и счастье народа настолько огромная, бескорыстно-чистая и святая цель, что она оправдает все средства, которые были применены для ее осуществления.

История и мораль оправдают все меры, которые мы применяем теперь, в героическую эпоху самоотвержения и страстной преданности делу освобождения угнетенного народа.

Когда дикие турки расколачивали о камни болгарских детей, насиловали женщин и сажали на острые колья невинных мучеников, мы благословляли своих добровольцев на самую жестокую и беспощадную борьбу с мучителями.

Тогда не задумывались над средствами, не толковали о законности и беззаконности, ибо ясна была для всех несомненная мысль о неизбежности жестокой расправы с насильниками.

Почему же теперь, когда мы боремся за свой угнетенный народ, недопустимы те меры, что допустимы были в борьбе за страдальцев-болгар.

Сущность дела одинакова и меры борьбы должны быть также одинаковы.

Чтобы легче было властвовать над угнетенным болгарским народом, турки применяли хитрое и верное средство: они владение над целыми округами передавали в руки знатных болгар, развращали их окончательно привилегированностью и чрезмерной властью и, таким образом, под видом самоуправления преподносили несчастному болгарскому народу самую тонкую и самую мучительную форму истязания и порабощения.

Эти знатные болгарские роды, вольно и невольно попавшие в цепкие руки турецких властей, становились злейшими врагами своих угнетенных собратьев.

Эти знатные болгарские магнаты, привлеченные подкупами, угрозами и привилегиями в турецкий стан, отрывались от родного народа и становились в ряды его злейших, открытых врагов.

Поэтому борьба против турецкого ига была всегда для болгар и борьбою против своих сородичей-угнетателей.

Не бросается ли вам в глаза полная аналогия наших дней с эпохою борьбы болгарского народа за свое освобождение?

У нас имеется открытый враг, стоящий на другом берегу, — буржуазия. И имеются у этого врага свои приспешники, помощники и защитники с печатью народных друзей на челе.

Они не подкуплены, но идут вместе с теми, которые сильны подкупом; они не запуганы, но идут вместе с теми, которые жили насильем целые века; они не бьются за привилегии, но поддерживают тех, что всегда сверху вниз смотрели на трудовой народ.

Я говорю о «кротких» социалистах, о тех, что, вместо солнца, стали молиться на луну — тусклую, бледную луну.

С ними у нас не может быть ни единых целей, ни общего дела. Социализм прикрывает их, как икона. Многомесячная борьба воочию показала, что он для них — не цель ближайших конкретных достижений, а маяк, затонувший в беспросветной мгле бесконечного будущего. Система борьбы у них настолько двусмысленная, что оправдывает блок с врагами народа, — кадетами, — как это случалось неоднократно.

Они открыто предадут нас, а вместе с нами и трудовой народ. В лучшем случае они будут тормозить ход работы и подрывать народное доверие к своим могучим организациям.

Мы решительно отвергаем даже самую мысль какого бы то ни было общения с ними.

Они, революционеры на словах, смертельно перепугались, когда пришлось быть революционерами в живом деле. Испугались гражданской войны, репрессий, перепугались террора.

Гражданская война — не братоубийственная бойня, ибо сходятся на бой здесь не братья, а вековечные, непримиримые враги. Надо быть слишком доверчивым и наивным, чтобы успокоиться на затишьи в стане буржуазии.

Она слишком умна и осторожна, она слишком дальнозорка в оценке момента и на рожон никогда не полезет.

Медленно и верно собирает и сплачивает она свои силы, чтобы, если и пришлось уже выступить, то выступить во всеоружии.

До сих пор она верила, что революция буржуазная, что пройдут эти клокочущие дни и месяцы, и народ — усталый и бессильный — сам предложит ей, буржуазии, полноту управления государственным кораблем.

Но вот в октябрьские дни, симптомы социальной революции объявились во всей сокрушающей силе. Дальше у буржуазии не могло оставаться сомнений.

Она поняла, что поставлена окончательная ставка, что решается кардинальный вопрос революции: быть или не быть.

Раз так, — надо принимать открытый бой с открытым врагом. И буржуазия выдвинула те силы, что сумела и успела собрать под свое крыло за восемь революционных месяцев.

А сама, разумеется, спряталась в кусты. Она труслива и подла, как всегда. Она вечно прячется за чужой спиной. Оглянитесь, — где буржуазия. Она в паническом страхе рассыпалась по градам и весям, бросив на произвол и семьи, и фабрики, заводы и земли. Она разбежалась.

А приспешники, подкупленные или обманутые, выступили с оружием в руках защищать свою покровительницу — буржуазию.

Кто же был в рядах ее защитников? Да все старые наши знакомые, — друзья и защитники Корнилова, открытые враги трудового народа.

Во-первых, юнкера, это бесформенное тесто, замешанное на фальшивой чести и фальшивом понимании долга.

Во-вторых, «ударные» и «женские батальоны» — чудовищное и нелепое порождение войны, обусловленное, с одной стороны, жандармским патриотизмом, с другой, — несознательностью и неразвитостью вошедших в батальон членов.

Третьей силой были казаки-помещики, казаки — отцы нагайки, но не те, что с первых дней революции слились с народом.

Надо думать, что были гренадеры, была кавалерия, была и дикая дивизия. Во всяком случае, они были наготове. О них молчали и не писали, но это, разумеется, совсем не значит, что после корниловских дней они из ярых врагов трудового народа перекрестились в его пламенных друзей.

Была схватка — жаркая, многодневная, кровопролитная. Народ боролся с вечным, заклятым врагом.

И народ победил.

Было много случайных, невинных жертв; много обманутых стояло в рядах народных врагов, когда им нужно было бы итти вместе с народом; много было напрасной, взаимной жестокости, — все было. Но такие перевороты не могут совершаться мирно. Здесь неизбежны и невинные жертвы и друзья, случайно попавшие в стан врагов и бесславно погибшие на позорном посту. О них можно сожалеть, об этих невинных жертвах, но останавливаться перед ними невозможно. Если бы революция останавливалась перед жертвами, она никогда не была бы победоносной. В такие моменты, помимо личной отваги и самоотвержения, особенно ценной является способность холодного взвешивания фактов; способность открыто и смело ставить вопрос: что перевесит: сумма жертв или грядущее народное благо.

И смешными, поэтому, кажутся проклятья и стоны фельетонистов закрытых газет (кстати сказать, получавших от буржуазии колоссальные деньги), стоны о том, что социалисты нарушают один из основных пунктов собственной программы: свободу печати.

Да разве мыслимо было в этот критический, переходный момент выпустить на волю всю эту массу подлости, хитрости и безоглядочной клеветы на трудовой народ. Холодно взвесив факты, необходимо было потянуть за ту чашку весов, где трудовой народ. Это в его интересах совершены псевдорепрессии, это не личные хотения отдельных личностей или групп. Интересы народа требовали именно этого срочного, решительного- шага.

Когда идет борьба за освобождение всего трудового народа, — не может быть речи о сохранении интересов какой-то ничтожной кучки народных врагов. Они должны быть не только пришиблены, но и раздавлены окончательно, как гнездо трусливых и кровожадных тарантулов.