Ледовое небо. К югу от линии - Еремей Иудович Парнов

вообще не думал о Вале, не брал ее в расчет. Не из душевной черствости. Просто в голове не укладывалось, что она будет страдать. Ведь там, у костра, он уже знал, что с ним ничего не случится.

ПЕРВАЯ БЕСЕДА

В гостинице Лосева ждали. Едва он назвал себя, как пожилая администраторша сама проводила его в двухкомнатный люкс. Судя по электрическому самовару и обеденному сервизу на шесть персон с соответствующим набором ножей и вилок, обосновались здесь обстоятельно и надолго. Повесив костюм и разложив по гардеробным полкам рубашки, твердые от вложенных внутрь картонок, Герман Данилович подошел к окну. Переставив с подоконника на телевизор вазочку, в которой сиротливо мокли иззябшие ветки багульника, раскрыл неподатливые рамы.

Прохладный тугой ветерок, подхватив занавеску, закружился по комнате, навеки пропитавшейся затхлым табачным запахом.

Внизу четко очерченным кругом лежала голая клумба с обтесанным монолитом, а за нею, словно по линейке проложенный, Главный проспект. Он начинался прямо со ступеней выстроенной амфитеатром гостиницы и уходил в туманную даль. Недаром Заполярный город считался одним из самых протяженных в мире. Зато любой, даже самый отдаленный квартал отстоял от проспекта метров на триста, не более. Ближние здания с магазинами, ресторанами и кино, возведенные на скальном основании, показались Лосеву, успевшему наглядеться на свайные опоры, особенно массивными и потому надежными, незыблемыми. Облицованные шершавым камнем, они выглядели в сущности обычными городскими строениями, отнюдь не бастионами цивилизации на краю гиперборейской ойкумены. Но в обыденности и проявлялось полностью победное величие замысла. Даже в лютую полярную ночь человек мог чувствовать себя дома на этой широкой улице, застроенной без особых выдумок, но со столичным размахом.

В смежной комнате зазвонил телефон. В полной уверенности, что звонят кому-то из бывших жильцов, Лосев снял трубку.

— Герман Данилович? — прозвучал приветливый, чуточку вкрадчивый бас. — С вами Кусов говорит, из городского комитета. Добро пожаловать в наши края. Как долетели, Герман Данилович?

— Самым благополучным образом, — Лосев сделал выжидательную паузу.

— Не очень устали?

— Помилуйте, с чего?

— Вы уж простите, что так получилось. Мы, признаться, вас почему-то вчера ожидали. К тому же тут небольшое ЧП случилось, и товарищ Логинов был вынужден заняться лично. В суматохе, знаете ли…

— Пожалуйста, не беспокойтесь. А что за ЧП?

— Пустяковое дело, — сразу же дал задний ход Кусов. — Совершенно не для печати. Мы тут для вас материал подготовили. Настоящий, масштабный.

— Напрасно беспокоились, — Лосев непроизвольно поморщился. — Я пока и сам не знаю, что мне может понадобиться. Сначала освоиться надо, оглядеться.

— Конечно, конечно, — голос в потрескивающей мембране благодушно потеплел. — Предоставим вам такую возможность непременно. На сегодня у вас какие планы?

— Ничего определенного.

— Тогда, может быть, встретимся? Побеседуем предварительно?

— Буду только благодарен.

— Вот и лады. Сейчас подошлю за вами машину.

Горком, судя по всему, лишь недавно въехал в новое помещение. Внутри продолжались отделочные работы. Пахло сырой штукатуркой, карбидом. Забрызганную известкой парадную лестницу загораживали грубо сколоченные козлы. По пустым коридорам гулко разносились шутки и смех мастеров. Лишь на втором этаже, куда шофер провел корреспондента по угловой лестнице, стояла относительная тишина. На свежевыкрашенной стене висели портреты в золотых рамках, отциклеванный, но еще не натертый паркет покрывала малиновая ковровая дорожка. Ни табличек, ни номеров на дверях пока не значилось.

Петр Савельевич Кусов оказался человеком весьма пожилым, с нездоровыми мешками под глазами и лихорадочно румяными в склеротических жилках щеками. Бегло глянув на командировочное удостоверение, передал ого для регистрации секретарю и придвинул к столу кресло поудобнее.

— Присаживайтесь, — пригласил, церемонно склонив голову. — Для начала ознакомлю с одним документом, — вынул из папки заранее приготовленные бумаги и без всякого предуведомления начал читать, многозначительно акцентируя отдельные фразы.

Лосев вскоре догадался, что это была речь, которую произнес на торжественном митинге видный работник Совмина, посетивший комбинат в конце прошлого года. В ней должным образом отмечались успехи заполярного гиганта, героизм и самоотверженность рядовых тружеников и руководителей. Перечисляя фамилии, то бегло, то с расстановкой, Кусов даже легонько всхлипнул, когда назвал себя и, залившись краской, поспешно скомкал оставшуюся часть речи.

Закинув ногу на ногу и сцепив на колене пальцы, Герман Данилович едва удерживался от резкого замечания. Речь, которую его вынудили прослушать, безусловно содержала интересные для него идеи. Была она яркой, взволнованной и, вместе с тем, глубоко аргументированной. Можно было бы от души поблагодарить Петра Савельевича, если бы тот ознакомил его с подобным документом в более деликатной форме. Но это демонстративное прочтение, как бы закрывавшее раз и навсегда возможность любой дискуссии, показалось столь несвоевременным и неуместным, что Лосев почувствовал себя уязвленным. Такого, признаться, он никак не ожидал. Было смешно и стыдно.

Прослушав в полном молчании декламацию Кусова, он не проронил ни слова и после того, как Петр Савельевич бережно упрятал в папку сколотые скрепкой листы. Кусов, однако, расценил это молчание по-своему.

— Какие будут вопросы, Герман Данилович? — осведомился ом.

— А никаких! — Лосев вызывающе весело вскинул голову. — Поживем, увидим. Для начала я бы хотел договориться о встрече с Логиновым. Где он сейчас?

— Вероятно, у себя, — Кусов снял трубку. — Где Владлен Васильевич? — спросил, машинально рисуя цветочки на перекидном календаре. — Ах, на Хантайку вылетел! Ясненько. И когда ожидается?.. После шести, — значительно кивнув Лесеву, записал для него номер телефона.

— Рабочий день до скольких? — поинтересовался Герман Данилович.

— Ничего, звоните, — покровительственно заметил Кусов. — Он обычно допоздна задерживается. В чем, если не секрет, основная цель вашей командировки?

— Основная? Затрудняюсь пока сказать точно, но, видимо, прежде всего меня будут интересовать вопросы управления.

— Вам, конечно, известно, что наш комбинат назван в Письме ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ в числе лучших? За короткий срок нам удалось накопить ценнейший опыт комплексного решения вопросов производительности труда, эффективности и качества производства.

— Что за вопрос? — пряча улыбку, кивнул Лосев. Он уже понял,