Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

— Без смазки гоняла, — запыхавшись, пояснил Георгий и, бросив на девушку гневный взгляд, добавил: — Такой механизм вывести из строя! Эх ты!

Каштанова, даже не взглянув на свое раздосадованное начальство, скромно отошла в сторону.

Аркадий решил, что девушка тяжело переживает случившееся, и хотел было остановить механика: погоди, мол, надо сначала разобраться… Но Пиньпи вдруг вскинула свою кукольную головку в ярко-зеленом берете.

— Господи, ну, когда вы все от меня отвяжетесь? — укоризненно бросила она, — Неужели не понятно: я же не знала, куда масло заливать.

Мастера Иштулова словно кипятком ошпарило:

— И это говорит токарь третьего разряда! Нет, вы только послушайте: она, оказывается, не знает системы смазки станка! Как же ей доверили такую машину? Каштанова, вам известно, сколько она стоит?

— Не известно, не приценивалась, — глядя в сторону, заметила Пиньпи.

— Вот сделаем ремонт за твой счет, узнаешь, — мстительно отозвался Кокки.

Мастер и механик, поняв, что попусту тратят время, повернулись, чтобы уйти. И услышали за своей спиной:

— Сделайте одолжение! Подумаешь! Не обеднею! — Голос Каштановой звучал высокомерно и даже насмешливо.

— Ну что с ней делать? — не скрывая отчаяния, Иштулов обхватил голову руками. — В одно время она мне показалась такой скромной, умной…

— Скромной?! — загоготал Кокки. — Скажешь тоже!

— Ты что? Ты что имеешь в виду? — ревниво спросил Аркадий и даже приостановился. Он не возражал, что Пиньпи недисциплинирована, ребячлива. Но усомниться в ее девичьей скромности… Нет, это выше его сил! Да и кто посмеет? На каком основании?

— Что имею в виду? — небрежно ответил Георгий. — Да она уже прошла через все огни, воды и медные трубы…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, например, то, что она уже побывала замужем.

Аркадий вспыхнул, хотел возразить, но вовремя сдержался: что он знает о Пиньпи?

— Не веришь?

— Не верю!

— Если бы я сам не видел ее мужа, тоже не поверил бы.

— Чьего мужа?

— Мужа Пиньпи Каштановой, конструктора Карандаева. Ну того, что недавно приезжал к нам на завод новый станок пускать.

— Почему же они в разных городах живут? Он — в Москве, она — здесь, в Вутлане? — доискивался до истины Иштулов.

— Развелись, значит.

— Слушай, а ты-то откуда все это знаешь? — в сердцах спросил Аркадий.

— Мне подруга Каштановой рассказывала, Галина Юркина, секретарша директора. Ты, наверное, слыхал, у меня с ней роман намечался… Правда, не серьезный, а так, от нечего делать: сама на шею вешалась.

— Ты что, до сих пор с ней крутишь?

— Да нет, стал замечать, что она в другую сторону навострила лыжи, ну я и отрезал.

— Кого же она теперь держит под обстрелом? — спросил Аркадий. Не из любопытства, из ненависти и презрения к Галине: так предать свою подругу!

— Ты что, в самом деле не знаешь? — усомнился Георгий. — Весь завод в курсе, а ты… Главного инженера, Чигитова. Я ей — что? У меня жена под боком, а его никто не контролирует, дома на часы не поглядывает…

— И ты веришь, что Сергей Кириллович… связался с ней? — допытывался Аркадий.

— За ноги их не держал, чего не было, того не было, — отвечал Георгий, как обычно, весело ухмыляясь. — А от разговоров никуда не денешься. Да чего далеко ходить? На днях надо мной подтрунивал Иван Филиппович, дескать, видишь, какой ловкий наш главный, из постели увел твою любовницу. А уж раз Мурзайкин так говорит, значит, он знает…

— Ну а ты? Что же ты ему ответил? — волновался Иштулов.

— А что мне ему отвечать? Не о жене же речь, — недоумевал Кокки. — Тебя что, мой моральный облик волнует? Я в члены парткома не мечу. А вообще: пусть знают, какой есть мужчина — Георгий Кокки!

— Ну, ладно, черт с ней, с этой Галиной и с твоим обликом, раз он тебя самого не волнует, — горячился Иштулов. — Ты мне скажи, что будем делать с Каштановой?

— Поговори с членами комитета комсомола. Омар Тимбаев давно на нее зубы точит. Пускай обсудит у себя, раз мы для нее не авторитет.

— Хорошо, сейчас пойдем на совещание, а после обеда я зайду в комитет комсомола, посоветуюсь.

Омара Тимбаева Иштулов не застал, его вызвали в райком комсомола. За столом сидела Мурзайкина. Она недавно была избрана членом заводского комитета комсомола.

— Ты все хорошеешь, — сказал Аркадий, пожимая протянутую руку и садясь напротив. — Хорошей, хорошей, сама знаешь для кого.

Сейчас невольно Иштулов вложил в эти слова особый смысл: везет же, мол, другим, не то что мне…

Анна в самом деле была красива: густые волосы темно-русыми волнами обрамляли ее белое нежное лицо. Ярко-синие глаза в густых длинных черных ресницах так и притягивали к себе, как прохладные озера в знойный полдень.

Анна улыбнулась. Контрастом белым, как кипень, зубам еще ярче заалели пухлые неподкрашенные губы.

— Хватит прибедняться, — сказала она, явно на что-то намекая. — Слушай, Аркадий, тут на днях пришло письмо из подшефного колхоза «Азамат». Колхозники благодарят тебя и Омара за оказанную им помощь: после вашего вмешательства на ферме установили автопоилки, да и председатель колхоза стал прислушиваться к людям. Очень просят приехать еще, чтобы приструнить колхозного киномеханика: редко хорошие фильмы привозит.

— А чего же не поехать? Я с удовольствием, — ответил Иштулов. — Проявите инициативу, подготовьте концерт художественной самодеятельности, и махнем.

— Комитет так и решил. Ты с чем к нам? — спросила Анна.

Иштулов тяжело вздохнул, безнадежно махнул рукой:

— Ну и влип я с работой. Такое — хоть беги.

— Да брось ты, Аркаша! Помнится, еще несколько месяцев назад ты чем-то был недоволен, показывал, что голова вспухла от забот. В чем дело?

— Да все в том же. Понимаешь, такая девица одна попалась. Впрочем, не девица, дамочка. Ну никому от нее покоя нет. Хоть плачь! Не зря меня предупреждал бывший мастер. Он так и сказал: эта Каштанова у меня, как заноза, в печенке сидит.

— Постой, постой, так это ты о Пиньпи?

— А то о ком же? Все остальные у нас — люди как люди, одна она…

— А почему же «дамочка»? — не поняла Мурзайкина.

— Ну, а кто же она, если, как говорится, в свои неполных двадцать уже успела выйти замуж, развестись и накрепко обо всем забыть — снова впасть в ребячество.

Анна расхохоталась:

— Аркадий, ты не того? — она покрутила пальцем у виска. — Каштанова была замужем? Откуда у тебя такие сведения?

— Руководитель должен все знать о своих кадрах.

— И все же, откуда у тебя такие сведения? — настаивала Мурзайкина.

— Георгий Кокки рассказал.

— А ему Галина Юркина. Ведь так? — догадалась Анна.

— Ну хотя бы, какая разница?

— Очень большая. Вранье это. Понимаешь? И не тебе, мастеру участка, распространять