Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Парень выскочил из воды и, лязгая зубами, вытерся своей рубашкой, стал приплясывать, чтобы согреться.

— Была бы поллитровочка, я тоже рискнул бы. В молодости любил я это дело — нырять, — сказал подошедший Миндубай. — И так, без «сугрева» в мои стариковские годы ревматизм замучает.

Между тем нашелся новый охотник испытать свою ловкость и выносливость. Это был местный житель. Но он продержался под водой еще меньше, чем рабочий из Вутлана.

— Ну как, достал? — спрашивали, когда он подплыл к берегу.

— Достать-то достал, но накинуть трос не успел. От проклятого холода руки и ноги судорогой сводит. Так и утонуть недолго.

Тем временем кто-то сбегал в сельпо за бутылкой водки и теперь «водолазы» по очереди прикладывались к ней.

— Хватит, хватит, другим не достанется, — шутили в толпе. — Так бы вы ловко дело делали, как пьете!

И тут на берегу произошло замешательство: маленькая тоненькая девушка в черных трусиках и бюстгальтере смело вошла в воду, подняла конец троса, легко и изящно поплыла к автобусу.

— Кто это? — послышались удивленные голоса.

— Городская, вутланская, помните, вчера на вечере пела… Токарь. Каштанова, кажется, ее фамилия.

— Зачем пустили ее? Она же простудится, голос потеряет… А толку — никакого. Не ей чета, мужики лазили и то ни с чем вернулись…

— Каштанова! — крикнул Иштулов. — А ну немедленно вернитесь!

Тимбаев тоже подбежал к самой воде и стал отчаянно махать руками, призывая девушку к благоразумию. Но Пиньпи, на миг обернувшись, иронически ухмыльнулась, вскинула над водой свою крошечную свободную кисть и нырнула.

Аркадий и Омар чувствовали себя посрамленными, не спуская глаз с поверхности пруда, стали торопливо раздеваться.

И тут все заметили, как косо уйдя в воду, натянулся, напрягся стальной трос. Еще через секунду на поверхности озера появилась девичья головка. Теперь она казалась еще меньше от того, что пушистые волосы намокли, обвисли.

— Зацепила! — звонко крикнула Пиньпи. — Можете тащить.

Через минуту она уже стояла на берегу, дрожа от холода. К ней подбежали подруги по заводу, жители села. Сорвав с головы платочки, местные девушки и женщины кинулись вытирать Пиньпи.

На все лады расхваливали ее:

— Ну, молодец, девочка! Пристыдила всех мужчин! Так им и надо! Они только хвалиться да пить умеют!

Кто-то поднес ко рту Пиньпи бутылку с водкой. Девушка с отвращением оттолкнула ее:

— Что вы, что вы! Я такую крепкую в рот не беру.

К Каштановой подошли смущенные Аркадий и Омар. Они уже были одеты.

— Пиньпи, да вы, оказывается, не только прекрасная певица, но еще и спортсменка!

Девушка взглянула на Иштулова, сухо заметила:

— Есть пословица: не все то золото, что блестит.

Только Аркадий понял, что Пиньпи хотела этим сказать.

— Извините меня, если… если я вас чем-то обидел, — виновато проговорил он.

— Да уж так и быть, на первый раз прощу, — великодушно ответила Каштанова. — Так сказать, по случаю знакомства…

3

На Вутланском заводе тракторных запасных частей Сергей Чигитов работал около пяти лет. Ему не раз предлагали должность директора этого предприятия: Сологубов больше болел, чем работал, и хотя он старался не отлеживаться дома и приходил на завод, пользы от старого больного человека было немного.

Сологубов — опытный руководитель, квалифицированный инженер. Много лет он проработал на Уралмаше, в Челябинске и Харькове. Немало сделал и для строящегося завода тракторных запасных частей в Вутлане. С его авторитетом очень считались и в обкоме партии, и в Госплане. Да и в более высоких инстанциях не оставляли без внимания его советы, замечания, просьбы. Но время, всесильное время не пощадило и этого человека. Он болел целыми месяцами. Правда, одно его имя помогало Сергею Кирилловичу добыть для завода все, в чем была нужда. Но частые и длительные отсутствия директора мешали ему заниматься своими прямыми обязанностями. А у главного инженера их хватало. Сергей Кириллович решительно отказывался от предлагаемой должности директора завода. Но его не оставляли в покое. Вот и на сегодня он вызван в промышленный отдел Чувашского областного комитета партии.

Из Вутлана в Чебоксары он прибыл рано утром. И сразу же поехал на квартиру к родителям. Харьяс Харитоновна, хотя ей и было за пятьдесят, выглядела значительно моложе своих лет. Она очень обрадовалась сыну, усадила его за стол, стала угощать, расспрашивать о вутланских новостях.

Когда Сергей Кириллович, переставал есть, она его упрашивала:

— Ну еще хоть немножко, сынок. Такого в общественной столовой не подадут.

Он понимал, мать переживает, что у него не очень удачно сложилась семейная жизнь. А прямо об этом сказать не смеет, боится огорчить, растревожить его душу.

— А где же Роман? — спросил Сергей Кириллович. Он надеялся, что сын вот-вот выйдет к нему, но теперь понял, его нет дома.

— В школу ушел.

— Как жаль, я торопился с поезда, хотел его застать. Мы с ним очень редко видимся…

Сергей Кириллович знал, что Роман у своей бабушки живет, как у родной матери. Здесь он ничем не обижен, не обойден. Но сам Сергей в последнее время все больше тосковал, скучал по мальчику.

— Ну как он тут? Учится хорошо?

— Все нормально, все в порядке. Учится на четверки и пятерки. Здоровенький. Заразился как-то гриппом, но быстро поправился. Мы об этом тебе даже писать не стали.

— Мама, я все думаю, может, мне взять его с собой в Вутлан? Теперь он уже взрослый. Мы с ним не пропадем. Да и ты отдохнешь.

— Об этом брось даже думать, — строго возразила Харьяс. — Разве можно мальчика в таком опасном возрасте оставлять без надзора? Ты же целые дни на заводе.

Сергей уныло опустил голову:

— Что правда, то правда… Он еще не решил куда пойти учиться после школы?

— Хочет в химико-технологический.

— Ну это уж твое влияние, — усмехнулся Сергей.

— Нет, Роман собирается на механический факультет. Хочет заниматься компрессорами и холодильными установками.

— Ну, да, побывал с экскурсией на заводе «Компрессор». Если бы ему удалось попасть на автозавод, он непременно захотел бы стать автомобилистом. Не видел он еще ничего…

— Я не сказала бы, что Ромик так легко меняет свои убеждения. Ты плохо знаешь своего сына, — сказала Харьяс и пожалела.

— Да, это так, мама, — согласился Сергей. — И в этом мое горе. Но что мне делать?

— О сыне не беспокойся. У тебя ему лучше не будет. А вот о себе пора бы подумать. До каких же пор ты так вот мытарствовать будешь? Полина так и не собирается переехать из Ленинграда?

— Нет, пока нет. Обещает приехать погостить на одну-две недельки.

— Так