Музафер Дзасохов - Белая малина: Повести

Дунетхан была одна, пекла пироги.

— Давно пришла?

— После обеда отпросилась с работы и сходила на базар. Сыра было сколько угодно, а вот дрожжи удалось найти с большим трудом. Зато тесто поднялось просто отлично, вон оно, в кастрюле, можешь поглядеть, — похвасталась Дунетхан. — Который сейчас час?

— Пятнадцать минут седьмого.

— Что-то наша гостья задерживается…

— Какая гостья? — с притворным удивлением спросил я.

— Разве я не говорила тебе, что к нам придет Дуду?

— Верно, как я забыл!.. Когда она собиралась прийти?

— С шести до семи.

— Тогда ей еще рано.

— Она бы могла мне помочь.

— Я тебе помогу, говори, что делать.

— Воды набрать, дров принести, комнату прибрать — дел невпроворот…

— Пока ты перечисляешь, я бы мог уже половину всех этих дел сделать.

— Ну да, только на словах…

В этот момент раздался тихий стук в дверь.

— Кто-то стучит!..

Пока я открывал дверь, сердце мое бешено колотилось. Дуду стояла в нескольких шагах от нашего порога, словно это и не она только что стучала в дверь.

— Входи! — пригласил я ее.

— Дунетхан дома? — даже не поздоровавшись, со смущенным видом проговорила Дуду.

— Дома.

— Позови ее, пожалуйста.

— Входи!

— Нет, нет, входить я не буду!

Тут на помощь мне подоспела Дунетхан.

— Ты что в дверях стоишь? Входи! — потянула она Дуду за руку.

— Боюсь, мы задержимся!

— Входи, входи, сейчас пойдем!

— Поздно будет…

— Не волнуйся, не опоздаем…

Дуду, видно, не ожидала застать меня и теперь от смущения не знает, что делать.

— Положи пока свою сумочку на постель и помоги мне!.. Вдвоем мы быстро управимся.

Слова Дунетхан для Дуду — что спасительная соломинка для утопающего, она мигом хватается за это предложение. Я тоже не сижу сложа руки, иду во двор, набираю ведро воды, потом несу охапку дров из кладовки.

В печи вовсю пылает огонь. Дунетхан укладывает в духовку уже второй пирог. Дуду стоит рядом, ждет указаний.

— Так, теперь возьми тряпочку и протри стол, — обращается к ней Дунетхан. — Потом надо будет немножечко подмести, веник за дверью, в коридоре! Ты уж извини, не успела я в доме прибрать… Да, фартук надень!..

— Не нужен он мне.

— Платье запачкаешь.

— Ничего…

Дуду принялась за уборку. Я невольно любуюсь ее ловкими, уверенными движениями. Пока Дунетхан укладывает в сковородку третий пирог, все ее поручения оказываются выполненными. Надо же, как быстро Дуду вошла в роль хозяйки.

— Будешь жить на квартире, тебе многое самой придется делать, так что привыкай, — назидательным тоном говорит Дунетхан и добавляет: — Дзандзабах любит аккуратных и сама аккуратная женщина, тебе она очень понравится, лишь бы только они не успели пустить к себе квартирантов. Муж у Дзандзабах тоже очень хороший человек, правда, Казбек?

Мысли мои витали где-то совсем в другом месте, и, услышав свое имя, я испуганно вздрогнул.

— Что ты сказала?

Дунетхан и Дуду рассмеялись.

— Я сказала, что Дзапар хороший человек.

— Не просто хороший, а отличный! — с самым серьезным видом уточнил я.

Наконец уалибахи готовы, и мы садимся за стол. Дуду держится скованно, к пирогам почти не притрагивается. Понять ее можно: я вот в своем доме сижу и то от робости разучился есть и разговаривать, а что же от гостьи требовать. Одна только Дунетхан чувствует себя легко и непринужденно. То и дело она слегка подталкивает Дуду в бок:

— Ну, поешь еще…

Дуду смущенно краснеет, еще больше конфузится:

— Я ем…

— Может, пироги тебе не нравятся?..

— О чем ты говоришь? Отличные уалибахи!..

Дуду украдкой поглядывает на часы. Дунетхан замечает ее взгляд.

— Идем, идем! Только тебе надо обязательно съесть еще вот этот кусочек!

— Нет, нет, я уже не могу…

— Я тебя угощаю! — настаивает Дунетхан. — Когда угощают, отказываться нельзя!

Пока Дуду и Дунетхан были рядом, я чувствовал себя так, будто меня в дубитель положили, весь сжался, съежился. На Дуду ни разу даже глаз не поднял. Ну и она, как я уже говорил, была не в лучшем положении. Мне очень хотелось проводить их до дома Дзапара, но я и здесь не решился предложить свои услуги. Вместо этого пошел прогуляться к Тереку. К моему возвращению Дунетхан была уже дома.

— Ну что, договорились? — поинтересовался я.

— А ты как думал!

— Дзапар был дома?

— Разве без Дзапара Дзандзабах возьмется решать такое дело? Кстати, я попросила его помочь нам с грузовиком…

Нам надо перевезти вещи из села. Я собирался попросить машину на работе, но Дунетхан меня опередила.

— И что?

— Завтра же он выделит нам грузовик.

— Завтра? Но я же не отпросился с работы… А во сколько он обещал?

— Попросил, как только мы будем готовы, позвонить ему по телефону.

— А что нам особенно готовиться?

— Ты ведь сам говоришь, с работы не отпросился, да и я тоже…

— А может, мне одному поехать? Зачем тебе-то еще мучиться?..

— Нет, нет, я тоже хочу поехать!..

— Ну, если ты так хочешь… Только не задерживайся!

— А ты на работу пойдешь?

— Пойду. Объясню, что и как, а потом зайду за тобой в магазин…

И вот грузовик, в котором сидим я и Дунетхан, мчится по знакомым улицам села. На перекрестке группа ребят. Уже издали я узнаю Темиркана и Бесагура. Шофер слегка тормозит. Они ловко вскакивают на подножку.

Бади, словно предчувствуя наше появление, стоит у ворот.

— Я знала, что вы сегодня приедете, — объявляет она.

— Как ты могла узнать? — удивляется Дунетхан. — Или нос у тебя чесался?

— Сорока на тутовнике без конца тарахтела, а это — к гостям!

Нет, каково а?! Приехали в родной дом, а она нас гостями обзывает! Впрочем, мы с Дунетхан и в самом деле гости — приезжаем и уезжаем. Теперь мы уедем, и один только Бог знает, когда вернемся снова…

Весть, что мы переезжаем, мигом облетела всю улицу. Люди сбегаются отовсюду, словно их кто специально приглашал. Многие из них помогают нам таскать вещи, и я замечаю на их лицах печаль. Женщины разбились на отдельные группы и о чем-то вполголоса судачат. До меня долетают обрывки фраз: «Убегают в город!..» Надо же такое придумать — мы убегаем!.. Откуда и от кого убегаем? От близких людей, от родного дома? Нет, это слишком жестокая и несправедливая мысль. Убегать можно из чужого дома, но не из родного. Убегают, когда кого-то или чего-то боятся. И в этом случае не станут жители целого квартала помогать убегающему. Убегать и переезжать — это понятия разные, несовместимые. Убегают обычно навсегда, чтобы никогда больше не встретиться, а мы еще не раз будем видеться с людьми, которых оставляем здесь. Мы говорим искренне «до свиданья», чтобы потом сердечно воскликнуть «здравствуй!»

Ну вот, кажется, все вещи в машине. Можно ехать. Бади бросилась домой, что-то забыла. Мы закрываем ворота. Ключи решаем отдать Надыго, только где она? Ведь только что была здесь.

— Надыго! — зову я.

— Сейчас придет, не беспокойтесь, — отвечает кто-то.

И в самом деле в калитку вбегает Надыго. В одной руке у нее графин с пивом, в другой — три пирога.

— Долгие годы ваш очаг служил вам верой и правдой, надо бы возблагодарить за это Бога, — говорит старушка.

— Вот ты и скажи, что следует сказать, а главное, людей от нашего имени поблагодари, — предлагаю я ей.

— Нет, нет, это больше пристало делать мужчине, — возражает Надыго. — Бимболат, подойди поближе!..

Бимболату подают бокал с пивом. Много красивых слов сказал он о нашей семье, о нашем доме, у моих сестричек даже слезы на глазах выступили.

Нет, не найти больше таких добрых соседей, как на нашей улице! Оставили свои дела и сразу примчались к нам на помощь. Даже три пирога успели приготовить. Старушка Надыго в таких делах и сегодня еще резвее многих молодых. Или взять, например, Бимболата. Какое золотое сердце у человека! Да и о ком тут плохое можно сказать!.. Вот разве что о Гадацци… Но Бог даст, может, и он на старости лет образумится. Как говорила Дзыцца, каждый в этом мире получает то, что заслуживает.

Мотор машины заурчал, набирая обороты. Мы забираемся в кузов.

— Счастливого пути!.. Счастья вам! — несется следом за нами.

Примечания

1

Баппу — ласковое обращение к отцу.

2

Уалибах — пирог с сыром.

3

Бола Кануков — знаменитый осетинский богатырь, прозванный в народе Казбек-Горой.

4

Дзабырта — чувяки.

5

Кервель — съедобное растение.