Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

— А, приехал! — Георгий Кокки, низкорослый, в сатиновой рубахе с расстегнутым воротом, схватил Аркадия за руку, энергично потряс ее. — Что, любуешься на дело рук наших? Сам-то когда думаешь приступать? Диплом в бумажнике? Давай показывай. А то возьму да не поверю, что ты — инженер.

— В чемодане он, — ответил Аркадий. — Я ведь только сегодня утром приехал, не успел еще студенческие вещи разобрать. Слушай, ты вечером свободен? Давай, заходи к нам, вот и обмоем мой диплом. Договорились?

— Это мы — когда угодно, долго упрашивать не заставим, — дурачился Георгий. Он по характеру был копией своего отца. — Но с другой стороны, зачем спешить? После госэкзаменов, наверное, у тебя еще кровяное давление не упало. А спиртное, говорят, его до наивысших цифр поднимает.

— Не волнуйся, мне это не повредит. Давление у меня за время экзаменов не поднялось, а снизилось. Гипотонией врачи это называют.

— Ну, если так, тогда можешь на меня рассчитывать, как на самого себя. Ничуть не меньше. Пойдем, покажу свой механический. Уверен — ахнешь.

Вошли в гулкий, огромный механический цех.

— Учти, у нас самые интересные, самые умные машины. Нет, я не агитирую, констатирую факт… Походи, посмотри, решай. Ну, а я побежал: дел по горло, а времени в обрез.

— Вечером жду! — крикнул вслед Аркадий.

— Ну! Я же сказал: мое слово — кремень!

В инструментальном корпусе внимание Аркадия привлек уникальный станок. Работал он с точностью до микрона и помещался в специальной камере со строгим температурным режимом. Парень, работавший на этом станке, белобрысый, в новенькой спецовке, неодобрительно покосился на Аркадия.

Иштулов подошел, представился. Тот сразу смягчился.

Разговорились. Для рабочего станок был как бы живым существом. Он говорил о нем — «любит», «не переносит», «терпеть не может»… И нежно гладил узкой мальчишечьей ладонью холодную стальную поверхность.

— Вы здешний? — спросил Аркадий.

— Нет, из Челябинска приехал.

— Давно с ним работаете? — Иштулов смутился. Он тоже заговорил о станке, как о живом существе.

— Около шести месяцев, с тех пор как его здесь установили.

Аркадий поднялся на второй этаж. На крайней двери прочитал: «Комитет ВЛКСМ». Постучавшись, вошел в кабинет. Навстречу ему, радушно улыбаясь, поднялся секретарь комитета комсомола Омар Тимбаев, плотный, черноволосый, с круглым скуластым лицом парень. Иштулов был знаком с ним еще с прошлого года, знал, почему он, казах по национальности, осел в этих краях. Два года назад Омар приехал в Вутлан из Караганды за своей невестой. Но заболела мать Веры. Родители не соглашались отпустить дочь одну в Караганду. Решили сыграть свадьбу в Вутлане. А мать все не поправлялась. Единственная дочь не хотела покидать родителей в такое трудное для них время. Договорились, что Омар поедет домой пока один. Но Тимбаев все откладывал и откладывал отъезд: нелегко было ему расстаться с молодой женой. Лучше уж подождать, когда поправится теща, и поехать вместе с Верой. Омар решил поступить временно на работу. Он полюбился молодежи завода тракторных запасных частей за веселый нрав, неиссякаемую энергию. Незаметно промелькнул год. Омар Тимбаев больше не торопил жену с отъездом: привык к людям, к щедрому чувашскому краю. Комсомольцы завода избрали его своим вожаком.

И вот Омар, пожимая руку Иштулову и усаживая его на стул, радушно расспрашивал:

— Значит, дипломированный инженер? Поздравляю, друг, молодец! Но так и знай — работать только у нас. Еще не выбрал место? Знаешь что, иди в отдел главного металлурга. В чугунолитейном проектируется автоматическая линия. Очень интересное дело. И люди вот как — по завязку — нужны.

Аркадий пояснил — он не металлург, а инженер-механик. И, очевидно, будет работать в механическом цехе.

— Ну что ж, и это — лучше некуда, — согласился Тимбаев. — К работе когда думаешь приступить?

— Да хотелось бы пока отдохнуть. Месяц положено…

— Значит, через месяц? Да, долго ждать. — Омар, откровенно удрученный, на секунду задумался. — Знаешь, Аркадий, просьба к тебе большая имеется…

— Какая?

— На днях мы едем в подшефный колхоз, расскажем о бригадах коммунистического труда, дадим концерт. Слушай, почему бы тебе не поехать с нами?

Аркадий растерялся:

— Ну, а мне-то что там делать? Я же почти ничего не знаю о ваших заводских и комсомольских делах.

— Не беда. Примешь участие в концерте. Ведь ты же пять лет прожил в большом городе. В театры ходил? Ходил. На концертах бывал? Бывал. Вот и исполнишь что-нибудь — песню какую или стихи…

Иштулов расхохотался:

— Ну и комик ты, секретарь! На концертах я был зрителем, а не исполнителем.

— Вот и хорошо, а теперь будешь исполнителем. Я же знаю студентов, они народ веселый, на все руки… А девчата наши как обрадуются. Насколько у них энтузиазма прибавится! Понимаешь? Так что записать: стихи читаешь, пляшешь или песню поешь?

— Ну, Омар, вижу не зря тебя избрали секретарем. Черт с тобой, пиши — лирические стихи Михаила Сеспеля, можно и Есенина. Подойдет или нет?

— Ну, конечно, подойдет. Как не подойти? Я все думал: чего-то у нас в репертуаре не хватает, теперь понял, как раз их — стихов Есенина. Спасибо, друг, спасибо! Итак, послезавтра, в субботу, поедем на автобусе, сразу же после дневной смены…

— Но знай, при одном условии…

— Какое условие?

— Сегодня вечером вы с женой приходите ко мне обмывать мой диплом. Будет еще кое-кто.

Тимбаев, как бы защищаясь, вскинул руки:

— И это ты говоришь мне — комсомольскому руководителю?

— Да не волнуйся, вино будет только сухое.

— Слушай, да ты, я вижу, меня за мужчину не считаешь?

Оба расхохотались.

— Ну как, договорились, придешь? — спросил Аркадий от двери.

— Прийти можно, почему не прийти? Такое событие — молодой инженер устраивается на завод. Только что-то у меня на зубах сразу оскомина появилась. Не иначе как от «Цинандали».

— Ага, понял, значит, покрепче что-нибудь требуется.

— Ну, если ты таким смышленым и инженером будешь, не пропадем. Но имей в виду — в пределах нормы.

— Норму на месте установим.

С завода Аркадий возвращался пешком. На ближайшей автобусной остановке увидел Анну Мурзайкину. В тяжелые военные годы вместе ждали вестей от родителей, когда кончилась война, вместе радовались их возвращению. Анна была чуть старше, но среднюю школу они закончили одновременно, оба поступили в один институт.

В первые годы учебы в Москве юноша и девушка почти не разлучались. Одни считали их братом и сестрой, другие женихом и невестой. Но их связывала чистая товарищеская дружба. Среди незнакомых людей каждому из них было бы так одиноко… Аркадий думал, что так будет всегда. Но в прошлом году во время производственной практики в жизнь Анны вошел инженер Альдиаров…

Аркадий направился к Анне. На ней было яркое